Хаозар - Татьяна Шуран

Видимо, впечатление от бесчинств Рады отозвалось далеко за пределами крепостных стен. После очередной стычки в Чейте вернулась роковая новость: изначальные заманили Раду в ловушку и убили. До сих пор они поступали со своими врагами рыцарски, лишь отбивая их атаки, к потерям в Чейте не привыкли, нахально объясняя свою безнаказанность превосходством в силе, а не ущербностью во всём остальном. Однако, осуждая мать, Жанна ни на мгновение не задумывалась, каким кошмаром станет жизнь изгнанников, отрёкшихся от Пульса, без неё, без её беспечного, самоуверенного смеха, словно обещавшего, что всё закончится хорошо, что они просто играют…

Дьёрдь узнал о смерти Рады прежде других и, видимо, ещё до того, как она погибла. Он долго не выходил из своих покоев, и никто не осмеливался его тревожить. А когда вышел, это был уже совершенно другой человек. Жанна предполагала, что смириться с утратой ему будет нелегко, но когда увидела его, поняла, что потеряла не только мать, но и отца, и лучше бы он умер. От его прежней личности не осталось ничего, но самое главное – он стал похож на Раду, словно все её пороки перешли к нему. У него появились похожие жесты, похожие интонации в разговоре. А в те моменты, когда переставал быть «Радой», Дьёрдь превращался в тёмного двойника себя самого.

Он стал вспыльчивым, хитрым, мстительным, капризным и неправдоподобно жестоким. Новый повелитель Чейте быстро показал, что способен собственноручно убить любого из сородичей, кто как-то неправильно на него посмотрел, или сказал что-то не то, или вспомнил о чём-то лишнем, а лучшее применение для людвы – это готовить из них ванны и купаться в их крови. Выяснилось, что Дьёрдь отлично знает – словно специально следил – все тайные связи, все слабости, все секреты подчинённых – даже будущие – и не замедлит пустить это знание в ход, если будет в плохом настроении – а в плохом настроении он бывал теперь часто. Атмосфера всеобщего страха и недоверия, воцарившаяся в замке в считаные дни после смерти Рады, не шла ни в какое сравнение с прежним легкомысленным и беспечным существованием.

В то же время с головокружительной скоростью выросла мощь вампирского клана. Извращённое сознание Дьёрдя без остановки извергало теперь одну дьявольскую интригу за другой, как кошмарные сны, и в несколько лет вампиры проникли в людские тайные общества, аристократические дворы, церковь; на окружающих Чейте землях началась полная анархия, а от изначальных не осталось почти никого. Пульс отгородился непроницаемым покровом и исчез.

До сих пор путь развития, избранный расой, казался Жанне каким-то недоразумением. Она привыкла оставаться в стороне, скромная роль чудаковатой дочери всесильных повелителей её устраивала. Теперь Жанна поняла, что придётся действовать против отца. После смерти Рады самой страшной угрозой расе оказался не кто-нибудь, а именно он. Жанна попыталась нащупать Пульс, но он был закрыт и не отвечал. В глубине души она почему-то верила, что где-то здесь, рядом, идёт другая, настоящая жизнь, просто её не видно. А между тем небытие подбиралось ближе и уже грозило поглотить, одного за другим, всех кэлюме, и Жанну с её несбывшимися мечтами… Пора было признать правду: безрадостные будни, сбитые гвоздями корыстных забот, вражды и непонятных Жанне страстей, всё равно коснутся её, как бы она ни скрывалась. Жанна поняла, что земной мир нужно перехитрить. Притвориться, что ты в нём есть, а на самом деле тебя нет.

1

Жанна попыталась возродить хоть что-нибудь из мудрости изначальных. Она знала, что в древности кэлюме обладали огромными знаниями, но за последний век деградация расы достигла карикатурных форм: некоторые кэлюме опустились по своим духовным запросам ниже людей. Нередко встречались вампиры, которые даже не слышали об изначальных и нимало не интересовались ни происхождением расы, ни своим предназначением на земле. «Естественным» теперь считалось убеждение, что жизнь даётся душе для того, чтобы украсть как можно больше вещей, как можно больше помыкать людьми и как можно больше заниматься сексом. Жанна не удивилась бы, если бы обронённый мимоходом каприз Рады однажды осуществился и кэлюме настолько сравнялись бы с людьми телом и духом, что солнечные лучи перестали бы им вредить.

Жанна знала, что когда-то, ещё до её рождения, Дьёрдь занимался вопросами трансмутации земного вещества, но сейчас к нему нечего было и пытаться подступиться с разговорами на эту тему. Зато достойные внимания личности попадались среди смертных. Жанна едва поверила в свою удачу, случайно разыскав нужную информацию у людвы. Порывшись в близлежащем человечестве, она обнаружила и лабораторные опыты, и специальные трактаты. Тину называли это «алхимией».

Жанна заинтересовалась и тоже начала опыты. В одном из подвалов замка она оборудовала лабораторию, где никто не нарушал её уединения – сородичи были слишком заняты увеселениями, не прекращавшимися круглые сутки. Жанна же почувствовала, что нашла, где не ожидала, то, что отчаялась извлечь из куда-то спрятавшегося Пульса и окончательно свихнувшегося отца. Причудливые метафоры и рисунки в алхимических книгах не составляли тайны для интуиции высокоразвитого существа; они напоминали гармоничную речь растерянных, печальных ангелов, оставшихся в далёком детстве, на угасающем дне воспоминаний… Именно так изначальные говорили о полёте альрома, о нежгучем серебре, о высшей любви – эспальдо, что значит «истинная близость», перетекание одних энергий в другие… Где они сейчас – её прекрасные призрачные учителя?.. Впрочем, Жанна твёрдо отдавала себе отчёт: изначальные, даже если кому-то из них удалось выжить, вряд ли стали бы надёжными помощниками. Они сами себе не смогли помочь. А вот люди – более закалённый материал. И, похоже, своими силами достигли кое-каких ценных знаний. По-видимому, истинная мудрость всё же не исчезает бесследно, даже если кто-то её временно забыл.

Насколько Жанна поняла, суть того, что предлагалось в «алхимии», состояла в трансмутации души. Как происходит превращение вещества – так же должно происходить и превращение личности. Например, вода: если непрерывно нагревать глыбу льда, она растает, закипит и испарится. Точно так же и душа, если охвачена непрерывным горением – стремлением к высшей цели – из холодной и застывшей превратится в текучую, изменчивую, бурную, а потом станет легче воздуха, поднимется ввысь, воспарит… И, возможно, вернётся вновь на землю, чтобы повторить весь круг сначала?

Аналогичные трансформы происходили со всеми веществами в недрах земли, вопрос заключался только во времени: за миллионы лет уголь превращался в алмаз, и не потому ли драгоценные минералы ценились так высоко, что в их душе хранилась память тысячелетий?

В «алхимии» работа души уподоблялась «превращению свинца в золото». А «философский камень», дарующий бесконечное изобилие и вечную молодость, был ничем иным, как бессмертной частью личности, истинным «Я».

Изучение «алхимии» позволило Жанне понять ошибку, совершённую отцом, да и другими изначальными. Они искали спасительную духовную субстанцию где-то извне. Например, Дьёрдь пытался получить люмэ из минералов. Остроумная затея, но для преображения требовалось кое-что посерьёзнее. «Алхимики» связывали процессы синтеза новых химических элементов с использованием внутренней творческой энергии личности, с эволюцией сознания. Именно поэтому они называли свои опыты «Великим деланием».

Наблюдая за самоотверженными монахами-учёными, Жанна прониклась симпатией к людям. Некоторых «коллег» она даже навещала в открытую. «Алхимики» искренне считали призрачное видение своей «мистической сестрой», ведущей их по пути духовного посвящения, хотя в действительности Жанна понимала не больше их, да и перспектива неожиданно вляпаться где-нибудь в серебро немного нервировала. Одно Жанна поняла определённо: всё, что касалось земных минеральных веществ, для кэлюме не подходило, учитывая разницу в восприятии стихий – к примеру, земной «огонь» вампиры не чувствовали, а земное «серебро» действовало как «огонь»… Предстояло изобретать новую, предназначенную для другой расы «алхимию», подключив неизвестный людям, но жизненно важный для кэлюме фактор – альрома. Однако Жанна уловила самую суть метода и решила, что если ей суждено когда-нибудь собрать вокруг себя сторонников, то она организует сородичей в такой же, как у «алхимиков», закрытый орден посвящённых – специалистов по превращению собственной души.

1

Благодаря в принципе более развитым, чем у людей, духовным силам и природным способностям Жанна быстро достигла значительных успехов и, в частности, действительно научилась не только изменять химический состав любого вещества, но и просто материализовывать вещи из воздуха. Увлёкшись изысканиями, она не учла, что её манипуляции вряд ли ускользнут от Дьёрдя, и забыла, какую опасность представляет отец. Он вроде бы не интересовался её жизнью, дни и ночи проводя в беспробудном пьянстве в гигантском подземном зале, где даже со стен лилось вино. Однако Жанне пришлось пожалеть о своей неосмотрительности, когда однажды за ужином ей любезно подали расчленённый труп одного из её невольных, но старательных сотрудников, талантливого учёного-францисканца. Жанна в замешательстве подняла глаза – отец смотрел на неё и издевательской улыбкой.