Гросс - Иван Оченков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, с последним Шурка его все-таки просветила.
— Ты думаешь, тебя там к стулу привяжут? Приедешь сначала в одно место, как ты говоришь, потусуешься, потом во второе…
— А потом в третье, — понимающе кивнул Март.
— В третье не вздумай!
— Почему?
— Потому что род графов Паниных пресекся еще в конце прошлого века, и все нынешние — самозванцы! Конкретно эта — из купцов. Титул купила в Австро-Венгрии и упорно лезет в высшее общество, так что появляться там жуткий моветон!
— Понятно, значит, проигнорирую…
— Нет! Это невежливо. Пошлешь записку с извинением, что не сможешь. Дескать, во дворец вызвали или что-то в этом роде.
— Все так сложно?
— А ты как думал, милый?
Но это были еще цветочки. С наследством рода Колычевых все обстояло гораздо сложнее. Чем глубже Март погружался в дела семейного предприятия, тем яснее ему становилось, что ОЗК находится на краю пропасти. Впрочем, начиналось все почти благостно.
Как принято говорить в нашем богоспасаемом отечестве, в один прекрасный день к Колычеву явились его адвокаты или, точнее, поверенные в делах — Петр Петрович Вересаев и, конечно же, Семен Наумович Беньямин, собственной персоной. Судя по довольным лицам юристов новости были более чем хорошими. Во всяком случае, Бенчика просто распирало от радости.
— Поздравляю, Мартемьян Андреевич, — прочувствованно заявил он, с трудом сдерживаясь, чтобы не сжать своего клиента в объятиях. — Все получилось!
— Рад слышать, — улыбнулся в ответ Март, одновременно делая приглашающий жест, дескать, садитесь. — Но мне хотелось бы знать подробности.
— О, этого у нас хоть отбавляй! — засмеялся адвокат, плюхаясь в кресло. — Начинать с хороших новостей или с тех, что похуже?
— Даже так? Пожалуй, лучше с хороших. Кстати, господа, кофе будете?
— Непременно и лучше всего с коньяком. Впрочем, последний можно и без кофе!
— Танечка, — нажал кнопку интеркома капитан. — Свари для наших гостей… вы с чем предпочитаете?
— Со сливками, — подал голос молчавший до сих пор Вересаев.
— Один капучино и два американо, — продолжил Март, после чего, посмотрев на Беньямина, добавил, — и нарежь лимона.
— Ну а пока, если не возражаете, я посвящу вас в подробности, — взял на себя инициативу Петр Петрович. — Документы о признании вас наследником родового состояния прошли все инстанции и даже утверждены государем. Так что поздравляю, отныне вы полноправный владелец большей части империи Колычевых.
— И насколько велика эта часть?
— О! Больше, чем может представить самое смелое воображение! Заводы, фабрики, шахты, многочисленные складские и портовые комплексы, а также иные объекты недвижимости. Плюсом к тому банковские счета и пакеты акций сторонних предприятий.
— Это понятно, но вы сказали «большей части». Значит, есть еще часть, не так ли?
— Совершенно справедливо. Итак, вы контролируете напрямую или через принадлежащие вам паевые фонды примерно три четверти корпорации. Это, как вы надеюсь, понимаете, дает вам абсолютное большинство голосов при любых раскладах.
— У кого же остальная четверть?
— А вот тут не все просто, Мартемьян Андреевич. Изначально часть этого пакета принадлежала вашей покойной тетке — Нине Ивановне.
— И кому же эта доля перешла после безвременной кончины графини Оссолинской?
— Ее сыну и вашему двоюродному брату, разумеется. Отставному ротмистру лейб-уланского полка графу Оссолинскому.
— Отцу пана Анджея? — понимающе кивнул Март. — Это пустяки. Я уж боялся, что на имущество изменника наложит руку казна…
— Это было бы меньшим из зол, — вмешался помалкивающий до сей поры Беньямин. — Но все гораздо хуже.
— В смысле?
— По факту, у Оссолинского не более десяти процентов акций, да и те по большей части в залоге.
— А где же остальные?
— Ваша покойная тетя, к сожалению, жила не по средствам и время от времени продавала принадлежащее ей имущество. В том числе и акции.
— Кто их купил?
— Точно неизвестно. Официальным держателем является один трастовый фонд, зарегистрированный на Виргинских островах. Кстати, заложенные акции также контролирует он.
— Постойте-ка, — задумался Колычев, — а это законно?
— Не совсем, — осторожно подбирая слова, ответил адвокат. — Формально, иностранцам запрещено владеть предприятиями оборонного значения, однако в этом фонде, скажем так, находятся средства некоторых подданных российской империи, причем, очень влиятельных, так что…
— Серая область права?
— Совершенно справедливо!
— Эти акции можно выкупить?
— А вот тут самое интересное, — снова подал голос Семен Наумович. — Ваш дядя, я имею в виду Федора Ивановича, несмотря на свою увлеченность наукой, вполне понимал опасность подобной ситуации и начал выкупать акции сестры. Но успел провести сделки только по части пакета.
— И что же ему помешало завершить задуманное?
— Смерть!
— Даже так?
— Боюсь, что многоуважаемый коллега несколько преувеличивает, — поморщился Вересаев. — Не стану скрывать, такая версия существует, но сколько-нибудь твердых доказательств у нас нет!
— Ха-ха-ха! — саркастически рассмеялся Беньямин. — Покойный приостановил выплаты по всем акциям, разом уронив их стоимость на бирже, после чего предложил сестре и всем прочим держателям выкуп по прежней стоимости и тут же скончался…, вы верите в подобные совпадения?
— Загадочная история.
В этот момент в кабинет вошла Таня, и разговор на время прекратился. «Ночная Птица» в последнее время стояла на приколе, а бумажных дел было столько, что девушке пришлось взять на себя работу с корреспонденцией, а потом и всю остальную секретарскую службу.
Это, помимо всего прочего, вызвало некоторые перемены в ее облике. Строгую летную форму сменил куда более женственный английский костюм, а уставные полуботинки уступили место изящным туфелькам. Парикмахер привел в порядок волосы, каким-то чудом сумев превратить мальчишескую стрижку в модный «паж», а легкий макияж добавили ее личику выразительности.
Расставив чашки с напитками и блюдечко с разложенными веером дольками лимона, она немного робко улыбнулась присутствующим.
— Танечка, вы — чудо! — тут же подскочил со своего места Бенчик и попытался приложиться к ручке. — Ей богу, был бы я моложе, непременно за вами приударил!
— Полно вам, Семен Наумович, — смутилась девушка, все еще не привыкшая к тому, что может нравиться, и вопросительно посмотрела на Марта. — Вам еще что-нибудь нужно?
— Благодарю, Татьяна, пока нет.
