Ночь полнолуния - Елена Ланецкая

Луна осветила невесомое ложе Вечера и поняла, что расположился он на Радуге — спутнице Дня, — прикрытой покрывалом. Сделав вид, что настроена вполне серьезно и вовсе не намерена шутить, Луна приблизилась к Вечеру.

— А что это за поэма о Гармонии Четырех Начал? О чем она, а, Вечер? — И Луна окутала свои плечи влажно-пенистой кружевной накидкой из облака.

— Ах, Луна, не стоит притворяться… Будто ты не знаешь, что такое Гармония… И на каких началах держатся наши миры… Утро, День, Вечер и Ночь… Весна, Лето, Осень, Зима — все из них состоит, все им подчиняется. И как это красиво!

Вечер, мечтательно полулежа, стал негромко напевать. Ветерок, всегда такой эмоциональный и впечатлительный, заволновался и полетел: вверх-вниз, вправо-влево. Он порхал в такт мелодии Вечера, позабыв обо всем на свете. А Луна, сделав вид, что заслушалась, вальсируя и кружась в своей дымной шали, подкралась потихоньку к самозабвенно поющему Вечеру и, звонко расхохотавшись, сдернула с Радуги покрывало вечерней зари.

Вот так история! На вечернем небе в переливах лунного смеха, мерцающего и бессонного, вдруг воцарилась дневная Радуга! Ясная, жизнерадостная, полная сил и света. Вечер скатился с нее и, не удержавшись, тоже расхохотался. То-то было шуму…

Луна резвилась среди туч, ныряла в их разноцветную гущу и выскакивала в самом неожиданном месте. Радуга, всегда посылающая на Землю радость среди белого дня, не поскупилась и сияла вовсю, страшно довольная собой. Вечер выручило его природное чувство юмора.

Если бы он обиделся на лунные проделки, то выглядел бы жалким и смешным. А он, довольный приключением, дергал Радугу по очереди за все ее семь цветов и распевал во все горло вновь сочиненную поэму.

Шум и светопреставление разбудили-таки заспавшуюся Ночь. Ее все побаивались, и с появлением этой особы немедленно водворился порядок.

Высокомерная Ночь, надменно окинув взглядом тотчас ретировавшийся Вечер, осмотрела свои владения. Кажется, все в порядке. Теперь, когда все оставили ее в покое, и даже Луна укрылась вдалеке, Ночь присела у края звездного скопления Плеяд из созвездия Тельца и подумала: «Вот. Все меня боятся, а ведь бояться-то нечего… Я — это я, только и всего. И не злая и не добрая. Разная, как, впрочем, и другие… Можно подумать, будто Утро уж такое распрекрасное и одинаково великодушно ко всему вокруг. Ничего подобного! Утра тоже иногда следует опасаться. Особенно когда оно не в духе».

Ночь улыбнулась. И, сжавшись в крохотный комок, вдруг разлетелась во все стороны стремительными лучистыми потоками частиц, сияний и волн. Она понеслась к Земле, она спешила так, что казалась даже немного взволнованной. Ночь поняла, что соскучилась. Как давно не сидела она на краешке неба, совсем по-домашнему подперев щеку кулачком и глядя вниз на простертую перед ней земную жизнь! Ночь знала здесь своих любимцев, имела свои привязанности, и ее избранники чувствовали это. Вот и сейчас, оглядев Землю, она поздоровалась со всеми, давно знакомыми, и с теми, кого узнала недавно, и с теми, кто еще не появился здесь, но уже вот-вот готов был родиться и стать земным существом…

— Это мои, родные! — радовалась Ночь, узнавая своих по мечтательному взгляду и чуть рассеянной улыбке. — Ну, как вы тут, что поделываете? — Она наскоро проглядела надземный преднебесный слой, где обитали Духи Стихий и множество бестелесных душ. Тут все было в порядке и двигалось во времени просто и естественно. — А вот и Земля, люди. С ними я сегодня беседовать не стану. Не их черед теперь… Ну, а что там в подземном мире творится, мы сейчас посмотрим… — И она, пройдя сквозь землю взором, оглядела Нижний город, отыскивая след теплого зеленого существа…

— Ах, вот ты где, мой маленький! — Ночь с нежностью посмотрела на Скучуна, гревшегося у камина и с боязливой робостью глядевшего на Старого Урча, своего новоявленного дедушку. — Ну вот, мой пушистенький, ты и подступаешь к грядущим событиям твоей большой и настоящей жизни. Ты уже почти совсем взрослый стал, гляди-ка! Я, оказывается, не видела тебя лет пять по земному времени… Или семь? Для землян это немалый срок. Время, время… Вечно его в обрез. То Утро обрежет, то Вечер! А ты тут растешь без меня, дружочек, и мама с папой далеко-далеко от тебя, и рядом никого, кто помог бы и подсказал… Я знаю, что будет теперь и что случится потом, не знаю только, всегда ли ты будешь верен себе и своей любви к Красоте. Ведь это трудная любовь… Нелегко приходится тебе одному в подземелье. Но ведь это твое испытание. А я тебе помогу. — Ночь вздохнула. — Что-то я расчувствовалась не в меру. Этак чувства мои не успеют за день вырасти заново!

Скучуна — это маленькое существо с поэтической душой — Ночь почему-то отмечала особо и всегда заглядывала в Нижний город ради него. Будто мало у нее по всему свету городов — и Нижних, и Верхних… Она пролистала свою Книгу земных и небесных судеб, нашла там историю рода Скучуна и прочитала знак его судьбы: «Он поможет Личинке обрести свободу, чтобы она в заветный час исполнила свое предназначение…»

— Ой-ой-ой, ну и достанется тебе!.. — покачала головой Ночь. А потом подумала: не страшно. Так и должно быть. Красоту не даруют просто так. Надо потрудиться. Скучун, как и всякий другой, должен сам найти и пройти свой путь, а иначе он не станет самим собой… Я буду наблюдать за ним и помогу, если только появится настоящая опасность. А уж она-то появится наверняка… Но пока он в добром доме: Старый Урч — это начало пути…

Ночь взметнула над Москвой иссиня-черный шлейф, разметавшийся в Космосе, и в мгновение, недоступное Времени, пронзила пространство Млечного Пути… В этот миг вне Времени она задумалась: «Странно, как все устроено… Когда я на Земле, то все чувства и думы мои становятся земными. А, к примеру, в созвездии Гончих Псов чувств не бывает совсем. И только дома, в своем невидимом для всех иных пристанище, я становлюсь сама собой и существую так, как это свойственно мне от природы. Как же все они, эти разнопланетные обитатели, насыщают меня собою, своими помыслами и свойствами… Просто спасу нет! Надоели!»

И, покинув пространство Вселенной, Ночь заполнила все остальные, чтобы совершать свою работу и там. Вскоре она была уже так далеко, что даже ее звездный шлейф растаял в тумане…

Глава IV

Согревшийся и повеселевший Скучун, устроившись в уголке большого старого дивана с мягкими подушками, рассказывал Старому Урчу о своем житье-бытье. Он описал свое чудесное жилище с кустом жасмина в раме на стене, порхающими облаками и звездами, поведал о раздумьях и мечтах, которые наполняли его дни неясными стремлениями и грустью. Скучун наконец-то встретил собеседника, который слушал его серьезно и внимательно, одобрительно покачивая головой, и не ворчал, что все это пустые бредни.

— Да, сынок, трудновато тебе… Дедушка твой, тот в своей жизни встречался с Красотой, а ты о ней можешь только мечтать…

— Неужели мне никогда не выбраться отсюда? Может быть, никому не ведомый выход наверх все-таки есть, а мы о нем просто ничего не знаем?

— Все может быть. Надо искать, раз уж ты так маешься тут. Но эти поиски сейчас не самое главное. Главное — Личинка, и пора тебе узнать о ней…

Старый Урч уселся поудобнее, протер обшлагом домашней стеганой куртки деревянные подлокотники кресла и начал.

— Личинка, дружок, — это самая большая тайна Подземной страны. Кто она такая на самом деле — никто не знает. Это странное существо, которого никто, кроме ее Хранителя, никогда не видел. Как она живет и зачем, знает только он, Хранитель Личинки. Эта почетная должность существует испокон века и передается из поколения в поколение, от отца к сыну. Но страж Личинки даже под страхом смерти не откроет никому ее тайну, — таков закон, — а иначе он погибнет бесследно, как бы ни пытался спастись… Однако вот что я знаю. Прежний Хранитель приходился мне троюродным братом, и как члену семьи он открыл мне то немногое, что можно рассказать: в Личинке — смысл и цель существования нашей Подземной страны. Если она в сохранности — значит, и у нас мир и покой. Но не дай Бог с ней что-нибудь случится — тогда и с нами может произойти все что угодно…

Теперешний Хранитель — молодой и неопытный. Видно, он недоглядел, и Личинка пропала. А может, еще хуже — ее украли? В Нижнем городе переполох, того и гляди объявят чрезвычайное положение, ведь неизвестно, в чьих она руках… А если в недобрых?.. Тогда не миновать беды!

Вот и все, что я знаю. Мало, конечно. Но ничего другого тебе никто не расскажет: тайна — это тайна и есть… Может быть, только одно живое существо знало о Личинке чуть больше — твой дедушка. Он говорил мне, что как-то раз, в одно из своих бесконечных путешествий, он набрел на древнюю подземную библиотеку — целый склад рукописей, в котором, судя по всему, сотни лет не бывала ни одна живая душа. Это был затянутый вековой паутиной подвал, который обвалился, когда твой дедушка снял с полки одну очень большую и красивую книгу. Он чудом спасся, успев отскочить к выходу. Подвал погиб под обломками, но книгу ту дед спас. Да. Он говорил мне, что это фолиант бордового цвета С золотым тиснением и обрезом, с закладкой из парчи, расшитой лазурными птицами, и с двумя золотыми застежками в форме морских раковин. На обложке была заглавная буква «Р», сделанная из цельного изумруда…