Дунайский лоцман - Жюль Верн

Другая достаточно странная особенность: Илиа Бруш, очевидно, страдал каким-то недостатком зрения: большие темные очки скрывали его глаза. А ведь зрение— самое драгоценное из чувств для тех, кто живо интересуется чуть заметными движениями поплавка и кому необходимо улавливать и разгадывать многочисленные рыбьи хитрости.

Но каково бы ни было всеобщее удивление, приходилось подчиняться правилам этикета. Собрание наконец ожило, и достаточно звучными ударами в ладоши приветствовало триумфатора в момент, когда он получал дипломы и премии из рук президента Миклеско.

После этого Илиа Бруш, поговорив с президентом, не спустился с эстрады, а повернулся к заинтересованному собранию и жестом попросил молчания.

— Господа и дорогие коллеги,— начал Илиа Бруш,— я прошу позволения обратиться к вам с несколькими словами с ведома нашего многоуважаемого господина президента.

Можно было услышать, как звякает стакан о стакан в зале, только что перед этим такой шумной. Что означает выступление, не предусмотренное программой?

— Я имею честь поблагодарить почтенных коллег,— продолжал Илиа Бруш,— за дружественность и приветствие, но прошу верить, что я не возгордился сверх меры выпавшим мне двойным успехом. Я сознаю, что призы, приличествующие наиболее достойным, должны были бы принадлежать кому-нибудь из старейших членов Лиги, столь богатой выдающимися рыболовами, а я удостоен высокой награды не столько благодаря моим заслугам, сколько счастливому случаю.

Скромность вступления понравилась собранию; раздалось несколько приглушенных возгласов: «Браво!», «Хох!»

— Я рад, что благоприятный случай позволит осуществить давно задуманный проект, который, хотел бы надеяться, заинтересует присутствующих здесь знаменитых рыболовов. Вы, конечно, знаете, многоуважаемые коллеги, сейчас мода на рекорды. Почему бы нам не последовать примеру чемпионов в других видах спорта и не попытаться установить международный рекорд рыбной ловли на удочку?

Приглушенные восклицания пробежали по аудитории. Раздавалось: «Ах, ах!», «Слушайте, слушайте!», «Почему бы и не так?» Каждый член Общества выражал впечатления сообразно своему темпераменту.

— Правда, масштаб территории вынужденно ограничен,— продолжал тем временем оратор.— Я член «Дунайского общества» и потому только на Дунае должен искать счастливого моего предприятия. И я задался целью спуститься по нашей знаменитой реке от самого ее истока до Черного моря и питаться во время этого плавания, протяженностью, как известно, немногим менее трех тысяч километров, исключительно плодами моей рыбной ловли.

Сегодняшняя удача еще более увеличила мои желание и возможность выполнить путешествие, интерес которого, я уверен, вы оцените; вот почему я решил отправиться десятого августа, то есть в ближайший четверг, и назначаю всем желающим свидание в этот день там, где начинается Дунай[8].

Легче вообразить, чем описать, энтузиазм, вызванный столь неожиданным сообщением. В продолжение двух, а то и пяти минут гремела буря возгласов «хох!» и безудержных рукоплесканий.

Столь важное событие должно было получить достойное завершение. Господин Миклеско это понял и, верный себе, поступил как настоящий председатель. Немного тяжеловато, быть может, он встал еще раз, поддерживаемый двумя помощниками.

— За нашего коллегу Илиа Бруша! — воскликнул он взволнованно, расплескивая из бокала шампанское.

— За нашего коллегу Илиа Бруша! — отозвалось собрание, как раскат грома, за которым немедленно последовало полное молчание, ибо, к сожалению, человеческие существа не способны кричать и пить в одно и то же время.

Однако молчание продолжалось недолго. Пенящееся вино придало пересохшим глоткам новую силу, что позволило провозгласить еще бесчисленное множество здравиц до того момента, когда при всеобщем веселье завершился знаменитый конкурс рыболовов, открытый в этот день, 5 августа 1876 года, «Дунайской лигой» в славном и уютном городке Зигмарингене.

Глава II

В ВЕРХОВЬЯХ ДУНАЯ

Хотел ли добиться славы Илиа Бруш, когда объявил коллегам, собравшимся в «Свидании рыболовов», о своем намерении спуститься по Дунаю с удочкой в руке? Если такова была цель, он мог порадоваться, ибо достиг ее.

Печать заговорила о дерзновенном плане, и едва ли не все газеты Дунайского бассейна посвятили ему репортерские сообщения — более или менее объемистые и, во всяком случае, способные приятно пощекотать самолюбие зигмарингенского триумфатора, имя его становилось все более популярным.

Уже на следующий день, 6 августа, венская «Нойе Фрайе Пресс» писала:

«Последнее соревнование «Дунайской лиги» по уженью закончилось вчера в Зигмарингене настоящим театральным эффектом, героем которого стал мадьяр Илиа Бруш, еще вчера никому не известный, а сегодня почти знаменитый.

Вы спросите: что же такое сделал Илиа Бруш, чтобы заслужить внезапную славу?

Во-первых, этот искусник завоевал два первых приза — по весу и по количеству рыбы, далеко оставив позади конкурентов, чего, кажется, не случалось за все время, сколько существуют подобные соревнования. Это уже превосходно. Но дальше рыболовов ждал еще один сюрприз.

Когда Илиа Бруш собрал богатую жатву лавров, думалось, он вправе пожинать плоды популярности. Нет, не таков оказался удивительный человек, поразивший нас окончательно.

Если мы хорошо осведомлены — а исключительная точность нашей информации господам подписчикам известна,— Илиа Бруш объявил коллегам, что он намерен спуститься с удочкой в руке по Дунаю, от верховья в герцогстве Баденском до устья в Черном море, проделав путь приблизительно в три тысячи километров. Мы будем регулярно оповещать наших читателей о всех перипетиях этого уникального предприятия.

Илиа Бруш должен отправиться в путь десятого августа, в следующий четверг. Пожелаем ему счастья, но попросим также сверхудачливого рыболова не истреблять, вплоть до последнего экземпляра, водяное население великой интернациональной реки!»

Так восторгалась венская газета. Не меньше восхищений проявили будапештская «Пестер Ллойд», белградская «Србске Новине», а в бухарестской «Романул» заметка разрослась до размеров статьи.

Все эти сообщения, умело и живо написанные, сразу привлекли внимание к Илиа Брушу, и если правда, что печать есть отражение общественного мнения, то можно было ожидать, что путешествие по мере его продолжения будет возбуждать все возрастающий интерес.