Святой нимб и терновый венец - Антон Леонтьев

– Что такое, сестра? – бросив на монахиню мимолетный взгляд, спросил врач.

– Святой отец... – задыхаясь, заговорила сестра Марселина.

Врач, нехотя отвлекшись от игры, беглым взглядом окинул экраны мониторов и сообщил:

– Со святым отцом все в порядке.

– Святой отец пришел в себя! – выпалила монахиня.

На секунду в комнате воцарилась тишина. Карты выпали из рук доктора, он вскочил со стула и бросился в коридор.

– Оповестите профессора Пелегрино! – крикнул он онемевшей медсестре, выронившей скандальный роман американского автора, повествующий об «истинной» жизни Иисуса Христа и преданный Ватиканом анафеме. – И как можно скорее!

Весть о том, что папа Адриан пришел в себя, в течение нескольких часов облетела всю планету. Кто-то из служащих папской виллы передал информацию итальянскому агентству ANSA, и спустя четверть часа почти все телевизионные каналы мира вышли с экстренным выпуском, сообщая о чуде в Кастель Гандольфо.

Сестре Марселине пришлось не меньше десяти раз рассказать про то, как все приключилось.

В загородную резиденцию папы пожаловала курия в полном составе. Кардиналы, архиепископы и епископы толпились в одном из залов на первом этаже. Сестра Марселина, сервируя напитки и закуски, прислушивалась к разговорам.

Монахиню пожелал видеть статс-секретарь кардинал Умберто Мальдини. Невысокий, полный, с остатками седых волос на яйцеобразной голове, покрытой алой шапочкой, кардинал подверг монахиню подлинному допросу. Он только что вернулся после аудиенции у папы и, судя по всему, был чем-то чрезвычайно встревожен. Более того – недоволен и, не исключено, напуган.

Сестра Марселина изложила ему свою версию.

– И святой отец больше ничего не сказал? – уставившись на монахиню сквозь стекла очков, спросил статс-секретарь.

Сестра Марселина знала, что ложь – один из грехов (пусть и не смертный), но решила, что папа, как и любой человек, имеет право на приватную сферу, и, если Адриан захочет, он сам расскажет обо всем главе курии.

– Нет, ваше высокопреосвященство, – потупив взор, ответила сестра Марселина.

Кардинал смерил монахиню подозрительным взглядом и заявил:

– Святой отец хочет, чтобы вы выполняли роль сиделки. Когда профессор Пелегрино покинет опочивальню, можете навестить его святейшество.

Дождавшись, когда лейб-медик выйдет от папы, сестра Марселина, притаившись около приоткрытой двери одной из пустых комнат, прислушалась. То, чем она занимается, недостойно звания монахини, невесты Христовой! Однако она успокаивала себя мыслью, что папа одобрит ее действия и наверняка отпустит все грехи – она ведь действует в его интересах.

Профессор Маурисио Пелегрино, худой долговязый господин с седой бородкой и усами, одетый в белый костюм, обсуждал с кардиналом Мальдини состояние здоровья папы Адриана.

– У святого отца имеются симптомы частичной ретроградной амнезии, – провозгласил профессор, вытирая лоб платком. – Такое бывает достаточно часто, тем более с учетом повреждений...

Кардинал Мальдини замахал короткими пухлыми ручками:

– Маурисио, давай обойдемся без подробностей! Тебе же хорошо известно, что никто не должен узнать истинной причины, приведшей к коме.

Монахиня затаила дыхание. Вот это да! Получается, что у папы не было инфаркта? И о какой «истинной причине» ведет речь кардинал?

– Никто и не узнает, – ответствовал Пелегрино. – Однако не забывай, Умберто, рано или поздно амнезия проходит и пациент вспоминает обо всем, что было с ним.

– И когда память может вернуться к святому отцу? – живо спросил кардинал.

Профессор, погладив бородку, ответил:

– Обычно такое происходит по прошествии двух-трех недель, иногда пары месяцев после пробуждения из комы. Бывают случаи, что воспоминания возвращаются к пациенту и через несколько дней, в редких же случаях амнезия так и не проходит вообще. Однако в случае со святым отцом я поостерегусь делать какой-либо прогноз...

– Достаточно! – заявил кардинал. – Меня беспокоит по большей части не то, вспомнит ли папа, что именно случилось с ним в декабре, а то, что он не отказался от тогдашнего плана. Но нет, он настаивает на немедленном разглашении.

В коридоре появилась группа кардиналов, и сестре Марселине пришлось ретироваться. Она так и не успела понять, что имеют в виду кардинал и профессор, однако знала, кто сможет удовлетворить ее любопытство – папа Адриан!

Она направилась в опочивальню. Папа, как ей показалось, дремал, но едва она затворила дверь, больной приоткрыл глаза и сказал:

– Сестра, вы – единственный человек, кому я могу доверять!

– Святой отец, вам вредно говорить! – запричитала Марселина. – Вы должны отдохнуть, поспать...

Папа перебил ее, шумно вздохнув:

– Я и так проспал последние восемь с лишком месяцев, сестра! Никак не могу вспомнить, что же произошло со мной в декабре, но я уверен – это никакой не инфаркт. По реакции профессора Пелегрино я понял, что мое предположение верно. Причем случившееся непосредственно связано с тем... с тем, что я должен сделать, сестра. И вы поможете мне!

– Святой отец, но как я могу вам помочь? – забормотала монахиня. – Не лучше ли вам обратиться к его высокопреосвященству кардиналу Мальдини...

– Умберто в курсе, и он категорически против, – промолвил папа. – В таком немощном состоянии, сестра, я нахожусь в полной зависимости от моего статс-секретаря и курии. Мой секретарь, монсеньор Мансхольт, как назло, находится сейчас за границей и прибудет в Италию не раньше, чем завтра или послезавтра. А тогда, боюсь, будет поздно!

– О чем вы, святой отец? – ужаснулась сестра Марселина. – Я... я слышала разговор профессора Пелегрино и кардинала Мальдини... Они уверены, что вы быстро пойдете на поправку, и...

– И это кое-кому очень не нравится, – закончил за нее фразу папа. – Сестра, у вас найдется два листа бумаги и карандаш? Вы должны записать то, что я вам скажу...

Десять минут спустя в дверь опочивальни папы постучали, вслед за тем на пороге появился профессор Пелегрино.

– Ваше святейшество, как же я рад видеть вас в добром здравии! – широко улыбнулся он.

– Вы уже говорили мне это, профессор, – саркастически заметил папа. – У меня же не нарушены функции краткосрочной памяти!

Сестра Марселина выскользнула из спальни, зажав в руке листы из блокнота, на котором она записала то, что сообщил ей папа. Она ничего не понимала, но от нее и не требовалось понимать. Папа велел ей передать один из листов его личному секретарю, когда тот прибудет в Кастель Гандольфо (передать лично!), а другой, точную копию первого (сплошные цифры!), в случае смерти папы надлежало поместить в конверт, положить в палисандровую шкатулку и оставить в ящике письменного стола в Кастель Гандольфо, предварительно сделав на конверте надпись: «Прочесть моему преемнику».

Остаток дня пролетел незаметно. Профессор Пелегрино изъявил желание нести дежурство около папы, но святой отец настоял, чтобы лейб-медик отправился в Рим. Адриан заявил, что ему достаточно сестры Марселины в качестве сиделки.

Перед тем как покинуть виллу, профессор проинструктировал сестру Марселину:

– Я не могу противиться желаниям святого отца, однако вы, сестра, несете ответственность за состояние его здоровья. Рядом с папской спальней дежурит команда из трех медиков и двух медсестер. Вам же надлежит находиться около папы. Будьте внимательны!

Сестра Марселина поклялась, что не сомкнет глаз.

Понтифик заснул, а монахиня сидела около его ложа в кресле, не сводя взора с одухотворенного лица Адриана. В опочивальне горело несколько бра, из которых струился рассеянный призрачный свет. Около двух часов ночи в опочивальню постучали, вошел бородатый мужчина в белом халате. В руках у него был поднос, на котором стояли большой бокал, а также вазочка с печеньем.

– Сестра, – произнес он, как показалось Марселине, с легким акцентом, – вы наверняка утомились и проголодались. Стоит подкрепиться, вам ведь требуются силы. Я приготовил ваше любимое какао.

Сестра, сердечно поблагодарив медика, видимо, одного из дежурных врачей, поставила поднос на столик. Опустившись в кресло, она отхлебнула какао и захрустела печеньем. Святой отец мирно спал, и от этого на душе у монахини сделалось покойно и радостно.

Спустя двадцать минут дверь в папскую опочивальню приоткрылась. Тот же бородатый медик, который принес сестре Марселине поздний ужин, прокрался к монахине, обмякшей в кресле. Создавалось впечатление, что она спала. Так, собственно, и было, правда, сон, сморивший добровольную сиделку, был вызван большой дозой растворенного в какао снотворного.

Мужчина в белом халате подошел к папе Адриану, несколько мгновений смотрел на спящего, затем ухмыльнулся и вытащил из кармана небольшой шприц. Пришелец осторожно отбросил одеяло и впрыснул содержимое святому отцу в паховую область. Папа заворочался во сне. Лжемедик вышел из опочивальни и тихо прикрыл за собой дверь.