Тайны египетских карт таро - Игорь Ларионов

Особая карта — нулевая (0). Она символизирует синтез всех 22 карт.

Группы карт, состоящие из наиболее тесно связанных друг с другом карт (чакр), образуют динамические циклы духа. Одна и та же чакра (карта) входит одновременно в несколько циклов.

Эти циклы охарактеризованы в комментариях к картам. При этом к комментарию на некоторые карты привязан и комментарий на цикл из нескольких карт, в котором данная карта является ведущей. Поэтому комментарии к одним картам получились развернутыми, а к другим — довольно краткими.

К схеме расположения карт и принципам взаимодействия между ними можно рекомендовать читателю вернуться еще раз, после изучения каждой карты и комментария к ней в отдельности. Тогда многое из сказанного выше станет более понятным.

Карта 0. Синтез. Андрогин. Сердце.

Бесконечное пространство разделено двумя перпендикулярно перекрещивающимися лучами света, образующими крест.

На его вершине ослепительное солнце живого света, являющее окно в истину.

Внизу креста черное солнце абсолютной тьмы, а над ней бесконечный океан космической жизни. Лучи черного солнца отражают мировой хаос, темной пеленой оттеняющий океан жизни, отделенный от хаоса тонкой пленкой небытия.

На левой стороне креста — Великий Маг в теле из живого пламени.

На правой стороне креста — Изида в теле из нейтральных точек — живых глаз.

Центр креста являет непостижимую точку, раскрывающуюся лаской улыбки, симпатией и осмысленностью, — все это вместе можно назвать Тао.

Несколько поодаль — по обе стороны от центра креста — темные точки, которые то немного поднимаются над горизонтальной линией креста, то несколько опускаются ниже ее. Из этих точек, как из трубы фортуны, вылетают самые разные на вид люди, одетые в костюмы разных эпох и народов. Некоторые обнажены.

Люди, появившиеся из левой точки, бегут к Магу, возникшие из правой — к Изиде. Они так напрягаются в беге, что теряют сознание и в этот момент выделяются из своего плотного тела, оставаясь в ослепительно прекрасных световых телах. Они стремительно летят к Магу или Изиде и поглощаются ими.

В таинственном центре креста раскрывается новое непостижимое пространство, цельное и бесконечное, но в то же время находящееся на пересечении линий креста.

Внутри этого пространства видны бесконечно живые и невообразимо прекрасные первообразы Мага и Изиды. Они соединены вечной и нерасторжимой живой нитью, в середине которой пульсирует еще более непостижимая и таинственная точка. В ней бесконечное начало и бесконечный венец всего живого. И все живые вселенные способны проваливаться в эту точку, словно в бездну, и затеряться в ней как песчинки на дне Мирового океана.

Световые тела, втекающие в Мага и Изиду, таинственным образом, вне всякого пространства, передаются их первообразам внутри центра креста, и эти первообразы становятся все живее, светлее, прекраснее. А улыбка Тао из центра креста — все очаровательнее.

Внутри первообразов ослепительным светом горят семь волшебных цветов жизни и истины. Внутри Мага и Изиды также различим блеск аналогичных семи цветов-лотосов.

Комментарий

Карта — символ синтеза двадцати двух карт, а также раскрытия андрогина в Адаме и Еве.

Андрогин — это не слитое нераздельно одно, а вечное двуединство, составляющее уже третье, потому что двуединство суть одновременно триединство.

Синтез Адама и Евы происходит не путем слияния их первообразов (они остаются вечными, вечно возгораясь истиной и жизнью), а через объединение их в общем сердце, которое суть индивидуальный центр в бесконечном океане любви.

Сердце связано с первообразами Адама и Евы нерасторжимой нитью. Это и есть двуединство, равное триединству и андрогину.

«Единые два становятся равны единым трем». Уже здесь, чисто математически, видно бесконечное самовозрастание вечной жизни. При этом вечное два не отбрасывается, а питает вечное три.

Однако деторождение трансформирует эту идею вечного обновления и самовозрастания бессмертной жизни, будучи следствием инволюции духа в материю. Кроме того, через него возникают к становлению новые Я из тьмы хаоса. В конце космического цикла они достигают космического сознания, потом раскалываются на два и начинают путь инволюции (½ пути) — эволюции (½ пути), пока не достигнут актуального сознательного бессмертия, то есть состояния андрогина. Поэтому в проявленных мирах живут всегда существа двух типов: 1) Я, спустившиеся из сферы духа; 2) Я, поднявшиеся из хаоса.

Путь к андрогину (и к сердцу) лежит в трех направлениях: 1) разуме; 2) воле; 3) мистике (эмоциях). При этом во всех трех присутствует пульсация, раскрывающая токи космического океана жизни.

Во всех трех направлениях реализуются два общих принципа.

Принцип первый

1. Раскрыть в личности человека все светлые стороны, не отбросив ни одну. Темные стороны — это тени, они нуждаются в преобразовании, а не отбрасывании.

2. Каждая светлая черта должна быть раскрыта до предела, до недостижимой абсолютности.

Как это сделать? Ведь силы человека ограничены, и одни проявления противоречат другим, мешая достижению крайнего предела. Это так, но только в том случае, если считать человека чисто биологическим, хотя и думающим существом. Однако, если осознать, что в своей сущности человек — дух, то нужно снять все ограничения. Дух стремится только к беспредельному и высшему.

Полное раскрытие черт личности предполагает:

а) Освобождение модусов личности из плена, не только биологического, но и тонких тел (например, освобождение смысловой сущности мысли от ее внешней формы, эмоции от внешнего объекта, вызвавшего ее);

б) Отдачу этих модусов личности своему Я. Я получает свою личность, вбирая ее в себя в качестве своего внешнего агента не целиком, а по отдельным частям, по мере раскрытия личностью соответствующих потенций. Такой подход отличается от грубого аскетизма, пытающегося отбросить сразу весь эгоизм и убить в себе всю личность;

в) Внутри Я все предельные крайности личности сливаются в синтезе и не борются друг с другом, как их сугубо внешние выражения, а, наоборот укрепляют друг друга. Взять, к примеру, беспредельную доброту, предполагающую неделание ни малейшего зла никому и предельную целеустремленность, которая невозможна на внешнем грубом плане без жестокости. Жестокость — не злость, а следствие того, что человек идет к цели невзирая ни на что, в том числе и на несомые другим страдания. В грубом внешнем плане несовместимы две крайности. Нужен компромисс, балансирование между тем и другим. Однако в духе иначе: дух идет к цели по нейтральным точкам. Это путь поверх пространства и времени. Он гладок и без препятствий. Он никому не вредит, ибо не нарушает причин и следствий внутри пространства и времени. Потому он не противоречит предельной доброте. И более того, помогает ей. Ибо такая беспредельная устремленность духа являет высшее всемогущество, дающее возможность творить добро на деле. Что толку, если ты добр, но слаб и никому и ничем не можешь помочь, сам нуждаясь в помощи?

Принцип второй

Все отданное личностью своему хозяину — Я, взаимообменивается между двумя половинами андрогина, то есть в сердце и духе. Духовное сердце есть сверхтаинственная точка, в которой, как в бездне, вмещаются галактики, являясь там не более, чем песчинками. Эта точка отгорожена от всего проявленного непроходимой ни для чего падшего гранью пустоты. И то, что за ней, уже никогда не может быть потеряно.

При этом происходит освобождение от великого проклятья. В чем оно состоит? В извечном конфликте непроявленного (божественного) и проявленного, существующего (Гёте: «Достойно гибели все то, что существует»). А непроявленное, хоть и божественно, но скрыто, и Я не может пользоваться им. Однако как только Я начинает впитывать в себя непроявленное божественное, раскрывая его в себе в виде мудрости, музыки, искусства и т. п., то это божественное постепенно исчезает, и по мере его проявления остается лишь форма его выражения.

Если другое Я посредством этой формы выражения вновь поднимается до созерцания непроявленного, то это созерцание скоро объективируется в застывшие формы (пусть красивые) ума или нисходящие в сонливость эмоции.

Жизнь входит в тела человека (плотные и тонкие), но по мере их деятельности постепенно истощается, и эти тела впадают в старость и разложение.

Но внутри грани небытия, разделяющего непроявленное и проявленное, лежит синтез первого и второго. И этот синтез способно осуществлять только Я, а не личность. Поэтому личность должна вскрывать в себе все возможные силы (жизни, истины, этики, красоты и т. п.) и передавать их Я. Оно же обессмертит их реальной жизнью в духе, истине и любви.