Человеческий фактор - Юрий Мухин

Не все фамилии в списке мне знакомы, но кое-какие я встречал. Скажем, в опубликованном дневнике М. Сванидзе, которая в то время о своем родственнике писала так:

«… я не верила в то, что наше государство правовое, что у нас есть справедливость, что можно где-то найти правый суд, а теперь я счастлива, что нет этого гнезда разложения морали нравов и быта. Авель, несомненно, сидя на такой должности, колоссально влиял на наш быт в течение 17 лет после революции. Будучи сам развращен и сластолюбив — он смрадил вокруг себя — ему доставляло наслаждение сводничество, разлад семьи, обольщение девочек… Тошно говорить и писать об этом, будучи эротически ненормальным и очевидно не стопроцентным мужчиной, он с каждым годом переходил на все более юных и, наконец, докатился до девочек в 9—11 лет… Женщины, имеющие подходящих дочерей, владели всем, девочки за ненадобностью подсовывались другим мужчинам» (тоже, наверное, «верным ленинцам» — Ю.М.).

А. Енукидзе — жертва сталинизма

М. Сванидзе пишет о стоящем у вас в списке 12-м А. Енукидзе — секретаре ЦИК ВС СССР, втором человеке в высшем законодательном органе власти в стране. Если говорить Вашими словами, то примерно таким образом он «закладывал основы социализма».

Малолетним девочкам. Между прочим, в этом деле не отставал от Енукидзе и главный контролер страны — нарком Рабоче-Крестьянской Инспекции, член политбюро ВПК (б). Он у вас в списке пятый. Его фамилия Рудзутак. Взяли власть — гуляй всласть!

Не знаю, может у Вас есть малолетние внучки, и Вы жалеете, что без Енукидзе и Рудзутака не можете, как те женщины, «иметь все»? Вы же видите, как после революции 1991 года во власть ринулись мерзавцы. С чего Вы взяли, что в то время власть для негодяев была менее соблазнительной?

Давайте возьмем еще кого-нибудь, скажем, Тухачевского. Еще в 1930 году два преподавателя Академии им. Фрунзе сообщили, что Тухачевский вербует среди военных сторонников для захвата власти. Им устроили в ЦК очную ставку с Тухачевским. Они подтвердили показания, но Тухачевский отказался, а поскольку за него заступились Дубовой, Якир и Гамарник, то 23 октября 1930 года Сталин радостно писал Молотову: «Что касается Тухачевского, то последний оказался чистым на все 100 процентов. Это очень хорошо». Рано радовался. В 1936 году были арестованы комкоры Примаков и Путна, но они молчали 9 месяцев до мая 1937 года. Могли бы молчать и дальше, но в середине месяца Гитлер продал НКВД (за помеченные советские червонцы) документы, которые Гейдрих выкрал в Генштабе немецкой армии, и которые первоначально предназначались для компромата командования Вермахта. Документы Примакова подкосили. Он начал говорить и по его показаниям арестовали Тухачевского и других. Эти «кололись» немедленно.

Фельдман в день ареста. Тухачевский успел написать тома собственноручных признаний. Вы, конечно, скажете, что их пытали.

В 1957 году Тухачевского и других реабилитировали, а в 1961 в ЦК КПСС спохватились и сделали «проверку правильности» обвинения 1937 года. Конечно искали хоть каких-либо доказательств пыток. Нашли такие: «Мучительному ночному допросу был подвергнут и арестованный комкор Путна… 14 мая… его допрашивали в течение всей ночи. В результате Путна дал показания на Тухачевского…» Допросила комиссия ЦК и следователя пытавшего Примакова: «… давали мне и другим работникам указания сидеть вместе с Примаковым и тогда, когда он еще не давал показаний. Делалось это для того, чтобы не давать ему спать, понудить дать показания… В это время ему разрешали в день спать 2-3 часа в кабинете, где его должны были допрашивать и туда же ему приносили пищу».

Показания Тухачевского с подельниками рассмотрели на заседании суда их товарищи — Блюхер, Егоров, Алкснис — и единодушно решили расстрелять за измену. Вы, конечно, скажете, что им Сталин приказал. Но дело в том, что ни тогда, ни сегодня судьям никто и ничего приказать не может. Судья по ст. 305 УК РФ, сегодня должен получать 10 лет за то, что выносит приговоры по чьим-либо приказам, а тогда по ст. 114 УК РСФСР более 2-х лет. Но Вы же все равно не поверите и будете кричать: «Сталин убил! Сталин убил!»

Тогда я должен сказать — правильно убил! Зачем Красной Армии нужны были трусливые и подлые маршалы, которые от угрозы сутки не поспать оговаривают себя в том, чего не совершали и за что полагается расстрел, или те, кто из раболепия перед начальством, идут на подлость убийства своих невинных товарищей?

Но и без этого на поведение некоторых маршалов следовало бы обратить внимание. Скажем — на маршала Блюхера, десять лет командовавшего нашими войсками на Дальнем Востоке.

У него была молодая жена и, когда Блюхера арестовали, ее тоже отправили в лагеря, она растеряла детей, сидела очень долго и, разумеется, люто ненавидела Сталина. Тем ценнее ее показания. Их стоит привести.

Она описывает инспекцию Гамарника в Хабаровске летом 1936 года, когда еще ни один командир Красной Армии не был арестован.

«При отъезде Гамарника в Москву он (Блюхер — Ю.М.),сказавшись больным, провожать высокого гостя и начальника не поехал, что выглядело демонстрацией… Несколько позже муж решил в дороге нагнать поезд, с которым уехал Гамарник. Перед отъездом на вокзал он сказал мне: … А ты готовься к срочному отъезду из Хабаровска… Пришлю телеграмму. Мы условились: речь в телеграмме будет о Лиде… Если будет сообщено, что она приедет, — это будет означать, что мы в Хабаровске остаемся, если же не приедет — значит, мы уезжаем. Телеграмму из Читы я получила: «Лида приедет».

Спросите себя — куда Блюхер, человек военный, бросив свой пост в Хабаровске, планировал уехать без разрешения командования? И зачем ему этот отъезд нужно было кодировать в переписке с женой? Далее.

«… он рассказал, что с Гамарником (встреча состоялась на ст. Бочкарево-Чита) был продолжительный разговор, в котором Я. Б. Гамарник предложил Василию Константиновичу убрать меня, как лицо подставное («Объявим ее замешанной в шпионаже, тем самым обелим вас… молодая жена…») На что Василий Константинович ответил (привожу его слова дословно): «Она не только моя жена, но и мать моего ребенка, и пока я жив, ни один волос не упадет с ее головы».

Маршал В. К. Блюхер

Третья молодая жена маршала В. К. Блюхера — Глафира

Смотрите, какие интересные разговоры ведут между собой «жертвы Сталина». Оказывается, если оклеветать невинного человека возле Блюхера, то с самого Блюхера можно снять обвинение в шпионаже. (Напоминаю — в это время еще никаких арестов не было). Блюхер рад оклеветать невинного человека, но вот беда — она мать его ребенка! Это его удержало!

Год спустя Блюхер с женой были в Москве. Глафира Блюхер рассказывает.

«31 мая во второй половине дня Василий Константинович и первый секретарь Дальневосточного крайкома ВКП(б) тов. Лаврентьев (Карвелашвили) поехали навестить приболевшего Якова Борисовича Гамарника к нему домой… К вечеру, еще засветло, муж вернулся домой… На следующий день я, просматривая утреннюю почту… прочла… о том, что вчера, 31 мая, покончил жизнь самоубийством махровый враг народа Я. Б. Гамарник».

Итак, именно после разговора с Блюхером и Лаврентьевым Гамарник застрелился. Блюхер жене откомментировал это так:

«… Яков Борисович, по-видимому, уже говорил с Киевом по прямому и уже знал, что Иону Якира арестовали… Значит в тот момент, когда мы отъезжали, энкэвэдэвцы ринулись в дом, чтобы арестовать Якова Борисовича. Он застрелился. Успел».

Давайте обсудим это «успел». Почему оно так удовлетворило Блюхера? По военным русским меркам у офицера есть только один повод застрелиться — когда он является носителем важной тайны и не уверен, что сможет скрыть ее от врагов. Получается: Гамарник узнав, что дал показания после ареста 28 мая Якир, застрелился и этим успел что-то скрыть от их совместных врагов — НКВД.

Я. Б. Гамарник

Потом 11 июня Блюхер был членом суда над Тухачевским, Якиром и прочими «верными ленинцами». Он задавал злые вопросы подсудимым и проговорил их к расстрелу. Он, а не Сталин.

А затем, в 1938 году были бои с японцами у озера Хасан, которыми руководил Блюхер. Результаты боев обсуждались на Главном военном совете Красной Армии, в присутствии еще не снятого с должности Блюхера — члена этого Совета. Ворошилов по итогам Совета дал приказ № 0040 от 04.09.1938 года. Не будем приводить данные в нем оценки Блюхера, а дадим несколько фактов. Сначала о Блюхере, как профессионале.