Землянин высшей пробы - Александр Сальников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стас поразился, как тонко и реалистично нанесла игла одного из Вождей-ящериц ужасы прошлого: мужчины с искаженными горем лицами грозили кулаками небу, женщины сцеживали на землю молоко, рвали на себе волосы, качали на руках химерных младенцев. В свете мерцающего от отсыревших батареек фонаря казалось, что еще немного — и они начнут двигаться по высохшему зеленому пергаменту. По коже Стаса пробежал озноб.
Игорь отложил треугольник и взял следующий:
— В момент горя и отчаяния решили люди бороться с напастию по усмотрению своему и разделились на два колена. Те, кто восполнял иссохшую силу от металла, и те, кто восполнял ее от плоти, и имя первым было механисты, а вторым — метаморфы. И правили первые, а вторые преклонялись.
В верхней части пергамента вновь была выбита пирамида, на сей раз из человеческих фигур. На верхушке восседал одноногий мужчина, а внизу он же был изображен дважды: в первый раз — с обеими ногами, во второй — с железным протезом. Стас разглядел даже заклепки, какие-то трубки и маленькую шестерню в районе сустава.
— Хоть лица их были чисты, а тела совершенны, — Игоря ткнул пальцем в улыбающегося человека, у которого появилась здоровая нога, — дух метаморфов был слаб и наполнился завистью. И подняли они головы, и мир погрузился в огненный хаос. Как колос дает десять колосьев, так и воин метаморфов давал десятью десять воинов от плоти своей и крови своей.
Шеренги одинаковых солдат приближались к объятому огнем городу. Стас узнал среди построек Адмиралтейскую иглу и ангела со шпиля Петропавловского собора.
— И шла война семь лет. И не было ей конца. Тогда механисты призвали всякий гнус, крови алчущий, и наделили их черной немощью. И через тридцать дней и три ночи издох последний метаморф смертию мучительной, и так наступил мир, — закончил Игорь и сплюнул на пол батарейки. — А потом появились Постулаты. Но об этом уже завтра, Станислав. Тебе нужно отдохнуть.
Стас не стал спорить. Его разум уже медленно соскальзывал в липкую темноту сна. Там его поджидали колонны из миллионов одинаковых солдат с автоматами наперевес. Они маршем приближались к Кремлю.
* * *Утром Стас успел выхлебать полплошки ментоловой жидкости прежде, чем палатку ворвалась оранжевая буря.
— Ты этим его поил? Этим? — военный в костюме биохимзащиты махал перед безносым лицом Вождя-ящерицы остатками Стасова завтрака.
— Этим, — Игорь сложил руки на груди и отвечал спокойно, размеренно. Нервозность выдавали лишь суетливые движения кончика хвоста. — Этим и еще сонным отваром.
Стас все так же лежал на покрытой шкурами первобытной кровати и с интересом разглядывал гостя. Его капитанские нашивки поверх войсковой эмблемы, его курчавую бороду и горбоносое лицо. Отчего-то Стаса не тревожило ни то, что на гербе Российской Федерации, нашитом на грудь военного, у орла была лишь одна голова, ни то, что колени капитана были выгнуты в обратную сторону и металлически поскрипывали при каждом шаге. В нем не осталось уже ни страха, ни удивления, одно лишь любопытство. Может из-за действия пряной жидкости, а может, лимит эмоций был исчерпан еще вчера.
— Если мне доктора скажут, что ты его вашим пойлом трансгенизировал, я тебя на ремни пущу, понял? На перчатки!
— Мы чтим Постулаты Неприкосновенности, — строго сказал Игорь. Потом, видимо, вспомнил об ударе по затылку и примирительно добавил. — Да ты погляди на него, Петрович! В нем искра едва держится. Шок, опять же. Что мне оставалось?
В палатку вошли два солдата в апельсиновых скафандрах. Один из них волочил за собой каталку с прозрачным пластиковым саркофагом. Каталка парила над полом. На дне синтетического гроба ртутно поблескивал слой амальгамы.
— Почему сразу не сообщили? — гаркнул железноногий капитан.
— У нас горючее для сигнальных костров кончилось, — прищурился Игорь. — И батарейки, кстати, тоже.
Аккуратно, словно Стас мог рассыпаться в их руках, солдаты переложили его в саркофаг. Ртутная поверхность разом всколыхнулась. Амальгама поползла по коже Стаса и через мгновение превратила его в зеркального человека. Военные двинулись к выходу.
— Ладно, — поуспокоился капитан. — Рыбарей под арест. А с тобой я не закончил. Вернусь еще, — пригрозил Петрович.
— И горючее не забудь привезти, — кивнул Игорь. И уже вслед крикнул, — и батареек!
Когда солдаты толкали летающую каталку мимо Вождя-ящерицы, тот едва слышно шепнул Стасу:
— Две тысячи двести тридцать шестой.
За пологом палатки солнце сразу ударило по глазам. Стас зажмурился. Тут же один из солдат надел ему очки. Стало легче.
— Батареек им привези! — догнал каталку хмурый капитан. — Жрут они их, что ли?
Стас, пообвыкшись к свету, огляделся. Ряды зеленых шатров из армейского брезента простилались, докуда хватало взгляда. Между ближними палатками трое полуголых мужчин, шевеля жабрами, орудовали гарпунами. Их вибрирующие острия вонзались в панцирь исполинской, размером с автомобиль, черепахи.
— Вы уж извините, Станислав Андреевич, что так поздно, — колченогий военный протянул Стасу руку. — Капитан Холопов, индекс натуральности — семьдесят восемь.
Стас только собрался протянуть свою, как амальгамный панцирь подтолкнул ее к ладони капитана. Шея сама собой напряглась, приподнимая голову.
— Да ничего, — от неожиданности вырвалось у Стаса, — бывает.
Холопов пожал руку и, словно получив важное для него прощение, расслабился, затараторил:
— Да это все бюрократы столичные! У них там с утра еще в музее какой-то приборчик сам собой заработал. Пока сообщили, пока разобрались — оказалось, пеленгатор вашей аварийной частоты. Они в министерство. Те тоже давай затылки чесать да формуляры писать. А тут еще и эта резервация в двух юрисдикциях…
Голова закружилась.
— Что-то мне нехорошо, — перебил его Стас.
— Медика! — гаркнул капитан.
От стоящего впереди армейского флаера заспешила оранжевая фигура.
— Вы уж простите, у нас все по-простому — инфузия только капельная, — испуганно захлопал глазами доктор. — Здесь лишь витамины, соли, кальций, калий, — он начал жонглировать капельницами перед лицом Стаса, — немного успокоительного. Разрешаете? — врач протянул маленькую черную коробочку.
— Так вам виднее, — пожал плечами Стас.
Медик опешил:
— Вы должны сюда вот, — начал он пояснять, как ребенку, — сказать: «вмешательство разрешаю» и пальчик вот сюда приложить, для подтверждения.
Стас произнес заклинание в коробочку и приложил палец. Под строгим взглядом капитана Холопова врач опустил в саркофаг кончик силиконового капилляра. В него мигом вцепился зеркальный отросток, жадно вытянувшийся из амальгамной поверхности Стаса. Кожу под ней разом покрыли мурашки и начали мелко покалывать. Стас ощутил вдруг беззаботную легкость. Она подхватила ставшее невесомым тело, закружила в радужном хороводе и мягко опустила в перину сна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});