Тайная жизнь Ника Хартера - Гейтсбери Джеймс

Женщины занимались кто чем мог: кто-то домашним хозяйством, кто-то вязанием и рукоделием, а затем ездил в город и продавал свои изделия.

Мать же Энн, красивая и статная женщина, отличалась особым трудолюбием и покладистым характером. Ей повезло устроиться в одну из городских прачечных, куда ей приходилось таскать за собой и Энн, потому как девочку не с кем было оставить. В прачечной мать Энн трудилась уже несколько лет, от этого у женщины на ладонях были затвердевшие и закоренелые грубые мозоли, боли которых она уже давно не чувствовала, потому как она с годами притупилась.

Неожиданно в поле показалась фигура какого-то мужчины. У женщины тут же ёкнуло сердце в груди. Страх сковал ей ноги и руки. Она остановилась, пытаясь всмотреться вдаль. Лишь бы это был не он, не её муж – кто угодно, но не он.

Грубый, жёсткий, деспотичный человек, привыкший к тому, чтобы его указания выполнялись беспрекословно. Жена непременно должна была встречать его дома по приезде: на столе должен стоять горячий и дымящийся ужин и всё везде по дому должно блистать и быть наполнено чистотой и опрятностью. И не дай бог, чтобы муж не застал жену дома: в таком случае он немедленно бросался на её поиски, замыслив что-то неладное, и не приведи Господь, чтобы его подозрения хоть в чём-то оправдались. Хуже того, он ревновал свою жену Лидию – так звали мать Энн – ко всем, к кому не лень, и совершенно беспричинно.

Иногда мужчине даже чудилось, что его жена, просто поздоровавшись с каким-нибудь проходившим мимо здешним мужчиной, кивнув ему в знак приветствия головой, по его предположению, одаривала того какими-то особыми знаками внимания. Не так посмотрела, не так улыбнулась – от этого муж Лидии приходил в бешенство, а порой и не гнушался лишний раз ударить свою жену. Всё это происходило на глазах Энн. Девочка никак не могла взять в толк, почему отец так грубо и жестоко себя ведёт.

– Слава богу, это не он, – облегченно выдохнула женщина, завидев подходящего к ним совсем близко незнакомого путника.

Казалось, груз тут же свалился с её плеч от того, что этот путник оказался не её деспотичным и ревнивым мужем.

Поравнявшись с женщиной и маленькой девочкой, невысокий худощавый мужчина с маленькой аккуратной бородкой и внимательными тёмными глазами поинтересовался, как можно выбраться из ближайшей местности и добраться до города. Похоже, мужчина впервые оказался в здешних краях и заблудился.

Пока мать Энн объясняла незнакомцу, как можно добраться до города, взгляд мужчины невольно остановился на маленькой девочке, которая молча, слегка наклонив голову набок, рассматривала незнакомца, словно внимательно его изучая. Заметив любопытный взгляд девочки, мужчина присел перед ней на корточки. Его лицо при этом прояснилось лёгкой улыбкой.

– Ох, девочка, ну и смотришь же ты, словно пронизываешь насквозь, – сказал незнакомец, заглянув в огромные серые глаза Энн, и на мгновение замер. Было что-то в этих глазах такое, отчего его душа занялась тёплой истомой; он покачал головой.

Когда Лидия с девочкой вернулись домой, то отец семейства был уже дома.

Как только женщина с девочкой переступили порог, на них тут же обрушился шквал ругани и брани, которые в очередной раз заставили женщину содрогнуться от страха перед деспотичным мужем, а маленькую девочку – забиться в угол и затихнуть так, что она невольно могла слышать своё дыхание.

Трудно представить причину этого странного и грубого поведения мужчины по отношению к жене и маленькой дочери. На то должна была быть веская причина, мотив, что мог вызывать в мужчине такое несправедливое отношение к ним, и он был…

Причина же крылась в далёкой и гнетущей всю семью тайне, о которой Лидия сама предпочитала умалчивать, а муж – скрепя сердце жить с этим дальше.

Но однажды занавес этой тайны приоткрылся, и это случилось после того, как в их местности появился незнакомый молодой человек. Он был красив, высок, восемнадцати-девятнадцати лет. Это был ещё юноша, хотя весь его внешний вид – крупное и крепкое телосложение, высокий рост, взгляд заносчивых и дерзких глаз – говорил о преждевременном возмужании либо отпечатке жизненных испытаний, которые заставили повзрослеть молодого человека раньше времени.

Юноша поселился недалеко от дома, где и проживало семейство Энн. Поговаривали, что молодой человек приехал к каким-то дальним родственникам, но к каким именно и кто они, никто не знал, что оставалось для всех полной загадкой.

Лидия – мать Энн в последнее время вела себя довольно странно, что ещё больше вызвало недовольство у отца Энн. Женщина стала часто уходить из дома, хотя и ненадолго, и каждый раз находила этому новые причины и объяснения. То соседка попросила помочь ей по хозяйству, то их хорошая знакомая на днях прихворала и ей нужно было купить лекарства в аптеке. Иногда Лидия завиралась так, что начинала путаться и повторяться в своих объяснениях о внезапном уходе из дома, чем тут же вызывала у мужа лишние подозрения. Ну а злые языки людей не заставили себя долго ждать и однажды сделали своё недоброе дело.

Так, вернувшись однажды домой, Лидии пришлось столкнуться с тем, чего она больше всего опасалась.

– Ну и где ты была на этот раз? – поднявшись из-за стола, недовольно произнёс муж, когда Лидия искромётно влетела на порог дома.

Где-то в глубине души Лидия и тревожилась, и страшилась, что он рано или поздно может обо всём узнать, но поделать с собой ничего не могла.

– Ты была у него? – вытаращив злобно глаза на жену, закричал мужчина.

– У кого у него?.. – запинаясь, переспросила Лидия, чувствуя при этом, как начинают дрожать поджилки в её коленях.

– Не придуривайся, ты прекрасно знаешь, о ком я. Так ты была у этого молодого смазливого щенка?

От того, что муж обо всем догадался, Лидия не могла сдвинуться с места и молчала, словно окончательно потеряла дар речи.

– Так, значит, это правда! – воскликнул муж Лидии, поняв, что молчание жены, только всё доказывает и все слухи соседей – вовсе не вздор.

В следующую минуту мужчина опрометью выскочил из-за стола и направился к напуганной женщине, всё ещё стоявшей возле порога комнаты и боявшейся пройти дальше.

– Да как ты смеешь, дрянь? Как? – сквозь зубы процедил разгневанный мужчина и с силой ударил Лидию по лицу. Женщина вскрикнула. Он намеревался нанести Лидии и следующий удар, но женщина вдруг, упав на пол на колени перед мужем, закричала:

– Это не так! Это не то, что ты думаешь, и этот, как ты говоришь, щенок… это… Это – он…

– Кто – он? – ещё больше рассвирепев и выпучив на женщину свои налитые кровью глаза, прокричал мужчина.

– Разве ты не помнишь?

– Что? Что я должен помнить?

– Ты не помнишь, что заставил меня сделать тогда… восемнадцать лет назад?

– О чём это ты? – все ещё не понимая происходящего, произнес муж Лидии.

Женщина, не выдержав, разрыдалась.

– Тогда, восемнадцать лет назад, – Лидия посмотрела на мужа сквозь слёзы, – ты заставил меня отдать в приют маленького ребёнка, мальчика – моего сына. Тебе не нужен был чужой ребёнок, потому как в то время я носила под сердцем твоего ребёнка. Ты не хотел чужих детей и поставил меня перед жестоким выбором: либо я буду изгнана из твоего дома и лишена всякой поддержки, а это значило – подохнуть где-нибудь, как бездомная собака, в подворотне, беременной семимесячным дитём. Тебе было всё равно, что во мне тогда уже жила твоя кровь. Либо ты примешь меня, но только после того, как я избавлюсь от маленького двухгодовалого мальчика. Так вот, это он – тот самый мальчик. Мой сын, – в слезах проговорила женщина, тяжело поднимаясь с пола и держась за косяк двери. Силы вдруг снова стали возвращаться к ней, после того, как она высказала всё, что наболело у неё на сердце за все эти мучительно прожитые годы, которые не отпускали её ни на мгновение. За тот неверный и жестокий шаг, который ей пришлось когда-то совершить против своей воли.

– Ты, только ты заставил меня пойти на этот опрометчивый шаг, – уже устало проговорила Лидия. – Господи, как я мучилась и кляла себя все эти годы. Как истязала себе душу, забыв навсегда о покое. Да лучше бы я замёрзла на этом проклятом холоде вместе с тем, что носила в себе, чем предала бы своего собственного сына, – твердила Лидия. Услышав встревоженный и надрывный голос матери, маленькая Энн совсем забыла об опасности и деспотичности поведении отца. Девочка бросилась к матери и отчаянно прижалась к её груди.