Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - Филипп Дэвидсон

В те годы молодому Зиапу не приходилось сидеть сложа руки. В 1945-м он сделался министром внутренних дел во временном правительстве Хо Ши Мина. В марте 1946 года Зиап получил назначение на пост председателя Верховного совета государственной обороны, что помогло ему крепче взять в свои руки бразды управления НАВ. В 1946 или 1947 году Зиап женился вторично. Его супругой стала Данг Тай Хай, дочь профессора из школы Танг-Лонг.

В 1946-м во Вьетнам вернулись колониальные власти Французской империи и армия. Хо приказал Зиапу, как командующему НАВ, отправиться в аэропорт и приветствовать знаменитого генерала Жака Леклерка{3}. Зиап категорически отказался и заявил, что никогда не пожмет руки французу. Хо, в котором за внешностью добродушного старичка скрывался жесткий и жестокий лидер, ответил с усмешкой: “Можешь выплакать свои глаза, Зиап, но через два часа ты будешь в аэропорту”. Встречая Леклерка на летном поле, Зиап пожал ему руку и разразился высокопарной тирадой: “Первый боец сопротивления Вьетнама приветствует первого бойца сопротивления Франции”. Как отреагировал Леклерк в ответ на наглую попытку Зиапа встать с ним “на одну доску”, неизвестно.

В 1946-м Зиап выступал в роли вице-председателя северовьетнамской делегации во время переговоров с французами. Последние отзывались о нем как о человеке крайне эмоциональном, но вместе с тем и как о выдающемся члене делегации ДРВ. Зиап не доверял французам и надеялся сорвать переговоры. Случилось то, чего он добивался, и 19 декабря 1946 года со стычек между вьетнамскими и французскими силами в Ханое для Вьетнама началась Первая Индокитайская война.

В период между Первой Индокитайской войной против французов и Второй Индокитайской войной против американцев и южных вьетнамцев Зиап постоянно ссорился с кем-нибудь из партийного руководства Северного Вьетнама. Часто предметом спора становились основополагающие вопросы идеологии и политики. Так, например, в течение многих лет он принимал участие в спорах между сторонниками развития экономики Северного Вьетнама и теми, кто считал главной задачей революции установление коммунистической власти на юге страны. Вместе с тем за спорами о приоритетах политики скрывались подчас попытки высокопоставленных руководителей захватить ключевые посты в Политбюро и подмять под себя те или иные институты власти. Поскольку те, кто проигрывал, в значительной мере теряли влияние и престиж, а иногда просто выбывали из игры, победители же, напротив, усиливали позиции, борьба велась не на жизнь, а на смерть. Вместе с тем до крайностей все же не доходило, поскольку проигравший терял работу и доступ к кормушке (иногда лишь временно), но все же в отличие от практики, принятой другими коммунистическими режимами, не сильно рисковал угодить в тюрьму или оказаться перед дулами винтовок расстрельной команды.

В 1954-м, еще не рассеялся дым над полем сражения в Дьен-Бьен-Фу, как Зиап “скрестил мечи” с человеком, ставшим его коммунистическим “крестным отцом”, Труонг Чинем. Война между ними шла несколько лет. Обоих отличали амбициозность, энергия и взрывной характер, обоим хотелось занять место почившего в бозе “дядюшки” Хо{4}. Пока вьетнамцы воевали с французами, Зиапа постоянно выводили из себя назойливые попытки Чиня вмешиваться в вопросы военной стратегии, особенно когда в 1949-м тому вздумалось привлечь на помощь китайских добровольцев. Конфликт между двумя бонзами лишь усилился, когда в 1950-м Чинь развернул “подковерную игру”, с тем чтобы добиться назначения своего протеже, генерала Нгуен Ши Таня, на должность главы политотдела армии Северного Вьетнама. Зиап рассматривал данный шаг как стремление ограничить его собственное влияние в армии и открыто выступил против затеи Чиня.

В 1956-м Чинь представил программу земельной реформы. Целью этого сложного плана, в котором теснейшим образом переплелись экономика и идеология, было наделение крестьян землей и установление непререкаемого главенства партии Лаодонг, то есть партии коммунистов. Проведение в жизнь своих намерений Чинь начал с неукротимым энтузиазмом. Необоснованные обвинения, пытки и массовые казни – неприкрытый террор, вот чем на деле обернулось реформирование страны, стоившее жизней 100 000 крестьян. Все это не могло самым плачевным образом не сказаться на производстве сельхозпродукции. Разумеется, Хо Ши Мин и его коммунистический режим не могли взять на себя ответственность за провал программы, вследствие чего Хо превратил Чиня в козла отпущения, а Зиапу отвел роль “палача”, поручив ему произвести “публичную порку” соперника. На десятом партийном конгрессе, состоявшемся в октябре 1956 года, Зиап подверг резкой критике Чиня и его программу. В результате Чинь лишился ключевого поста секретаря партии. Потом, правда, Чиня реабилитировали, однако 1956-й стал триумфальным годом для Зиапа. В сентябре 1957-го Зиап вступил со своим старинным товарищем по прыжкам с поезда, Фам Ван Донгом, в прения относительно объединения Вьетнама. Зиап занимал жесткую позицию – никаких уступок правительству Южного Вьетнама, в то время как Донг отстаивал применение более гибкого подхода. На сей раз победа досталась Донгу, а Зиап на несколько месяцев исчез из публичной политики. По всей видимости, он страдал от тяжелых мигреней.

В 1959 году начался новый раунд внутрипартийной борьбы. На сей раз споры разгорелись вокруг роли армии Северного Вьетнама. Чинь уже вернулся “ко двору”, в то время как Ле Зуан, самый могущественный южанин в Политбюро, рассматривал солдат как промышленных рабочих, способных увеличить объем выпуска продукции. Зиап попробовал отстоять армию, но снова проиграл. Нгуен Ши Тань, примкнувший к Чиню и Зуану, получил звание старшего генерала, что уравняло его с Зиапом и тем самым превратило в серьезного соперника последнего в армии. В 1960-м, как это уже случалось в прошлом, Зиап на некоторое время исчез из виду по причине ухудшения состояния здоровья. Вскоре Зиап вернул себе расположение Хо, а генералу Таню пришлось “слезть с коня” и отправиться поднимать сельское хозяйство – проводить в жизнь программу коллективизации. Перемещение “музыкантов в оркестре”, которым умело дирижировал “дядюшка” Хо, продолжалось.

В 1964-м Зиап и снова обретший милость генерал Тань опять “изломали копья на ристалище”. На сей раз суть спора состояла в том, какую стратегию избрать в отношении военного вмешательства США в дела Южного Вьетнама. Поскольку политические трудности и военные поражения сделали положение правительства этого государства весьма шатким, Тань и Ле Зуан настаивали на усилении активности армии Северного Вьетнама на юге. Зиап и Труонг Чинь возражали, считая, что первостепенной задачей для них является укрепление экономики своей страны. Верх взяли Тань и Ле Зуан, и на сей раз поражение во внутриполитической борьбе едва не стоило Зиапу его карьеры.

К концу 1965-го Зиап, непотопляемый как резиновый мячик, вновь заручился поддержкой Хо и включился в борьбу с Танем за проведение в жизнь своей стратегии ведения боевых действий на территории Южного Вьетнама. Суть ее состояла в том, чтобы вести “затяжную” партизанскую войну. Тань же отстаивал идею “большого удара” – то есть фактически предлагал начать широкомасштабные военные действия, нанести мощный удар по американским силам для уничтожения живой силы и техники противника как на передовой, так и в тылу. Споры продолжались весь 1966-й и первую половину 1967-го до тех пор, пока в июле этого года генерал Тань не умер в своей южновьетнамской штаб-квартире, по официальной версии, от инфаркта{5}.

Оставшийся период карьеры Зиапа теснейшим образом связан с войной против Южного Вьетнама и США и с событиями, приведшими в итоге к завершению Третьей Индокитайской войны в 1975 году. После 1975-го (а возможно, и чуть раньше) Зиап постепенно стал принимать все меньше участия в военной и политической жизни Северного Вьетнама. В феврале 1980 года он покинул последний из занимаемых им высоких постов – пост министра обороны. В 1982-м Зиап был выведен из состава Политбюро и в настоящее время{6} находится в отставке.

На фотографии Зиапа, сделанной в начале семидесятых, бросается в глаза жабье лицо с толстыми губами, приплюснутым носом, большим выпуклым лбом и глубокими залысинами. Шеи словно бы нет вовсе. Внешностью своей выдающийся вьетнамский полководец напоминает американского актера Эдварда Дж. Робинсона в старости. Черно-белый снимок не позволяет рассмотреть пурпурных сеток сосудов, покрывающих нос и щеки Зиапа, не видно и того, насколько холоден пронизывающий взгляд начинающего заметно полнеть военачальника. Фото не дает представления о его малом росте – в Зиапе не больше, а может, и меньше полутора метров. В общем, он – коротышка, даже по скромным вьетнамским меркам, и, возможно, в недостатке роста нужно искать объяснение малоприятным чертам характера Во Нгуен Зиапа, которого никак не назовешь “симпатягой”.