Маскарад любовных утех - Дарья Донцова

– Полагаю, нет, – вздохнул Макс. – Но хочу собственными глазами увидеть ребенка. Вот доставлю парнишку в Москву целым и невредимым, тогда и известим Плотникову. По сведениям Интерпола, он сейчас в американском госпитале, а почему туда попал, информации нет. Все, я умчался… Уж извини, что бросаю тебя на горе коробок.

– Ерунда, – ответила я, закрыла за Максом дверь и засучила рукава.

В голову пришла замечательная мысль: не стоит разбирать вещи полностью. Жить мы будем не в гостевом коттедже, а в большом доме, поэтому библиотеку можно не трогать, книги до переезда полежат в коробках. И летняя одежда сейчас не нужна, в сарафане и босоножках в январе гулять не пойдешь. Вот кухонную утварь, постельное белье, лекарства, а также игрушки Кисы вкупе с зимними нарядами вытащить придется. Ну да с этим мы быстро справимся! Спасибо Максу, который устроил девочку в садик, Киса не будет мешаться под ногами.

Кстати, пока не забыла! Надо найти медкарту ребенка и сегодня вечером, забирая девочку, показать ее местному врачу, пусть убедится, что у нас сделаны все прививки. Ну, и где тут коробка с надписью «Документы»?

Я полезла в лабиринт из коробок и сразу поняла: большая часть наклеек отвалилась в процессе переезда, ящики похожи, как яйца, догадаться, что в каком находится, невозможно.

– Так я и думала, что этикетки потеряются, поэтому собственноручно подписала коробки ярким фломастером, – обнадежила меня Краузе.

– Вы умница! – обрадовалась я. – Жаль, что сама не отличаюсь такой предусмотрительностью.

Роза Леопольдовна схватила одну коробку и водрузила ее на стол, гордо заявив:

– Видите? Вот, четко выведено моей рукой: «Кисины вещи, нужное».

Краузе вскрыла крышку и попятилась.

– Это что?

Я заглянула внутрь.

– Собачьи миски, банка с чаем, куча разных мелочей…

– А где документы ребенка? – покраснела няня. – Я их сюда сама запихнула, прекрасно помню. Кто-то переложил вещи!

– В квартире были только мы с вами и сотрудники конторы «Переезд с удовольствием». С трудом могу представить, как некто из них тайком вытряхивает упакованное и сует на его место всякую ерунду, – хихикнула я.

– Наверное, злоумышленник хотел подорвать мой авторитет, – предположила Краузе. – Я никогда ничего не путаю! А Мирон очень внимателен, и у него необыкновенный почерк. Полюбуйтесь, как красиво он оформил багаж. Прямо художественное произведение!

– При чем тут ваш муж? – удивилась я. – Его с нами не было.

Краузе двинулась к пирамиде из картонных ящиков.

– Мирон забежал на пять минут, пока вы обедать отошли, пособил мне.

– Он перепутал ящики и этикетки, – осенило меня. – Ищите тот, где написано «Миски», в нем обнаружатся вещи девочки.

Роза Леопольдовна надулась.

– Мой супруг аккуратнее всех на свете!

Я молча осмотрела океан привезенного и возликовала:

– Ура! Вот они, «Миски»! Сейчас возьму медкарту Кисы и…

Радость испарилась мигом.

– Что-то не так? – спросила Роза Леопольдовна.

– Ага, – пробормотала я, – тут книги, любимые детективы. Мирон долго помогал вам?

Краузе открыла было рот, но тут как раз появилась Надя с просьбой дать ей нечто розовое и кругло-квадратное, и мы временно отвлеклись от разбора вещей.

Глава 3

– Может, кофейку глотнем? – предложила Краузе, когда Надежда ушла за уточнениями. – Чайник уже нашелся.

Я не успела ответить, потому что в дверь постучали. Следом из прихожей раздался веселый голос:

– Ау! Можно войти?

– Кто там? – хором спросили мы с Розой Леопольдовной.

– Сейчас объясню, только угги сброшу и куртку повешу, – произнес тот же голос.

Я вышла в холл и увидела у вешалки даму лет шестидесяти, с яркими голубыми глазами и правильными чертами лица. Даже в этом возрасте она была очень хороша собой, а в молодости, наверное, разбила не одно мужское сердце.

– Давайте познакомимся, – зачирикала незнакомка, ставя на консоль бумажный мешок. – Меня зовут Ирина Леонидовна Горская, я живу на соседнем участке.

– Очень приятно, Евлампия Романова, – представилась я. – Проходите, пожалуйста. Извините, у нас бедлам, только-только переехали, пытаемся с Розой Леопольдовной навести порядок. Не снимайте обувь, грузчики натоптали повсюду, полы немыты.

– Ну и что? – возразила гостья, скидывая сапожки из овчины. – Правда, у нас в деревеньке снежок чистый, не черная жижа, как в Москве, но… Ой, мама! Вы держите в доме поросят? Какие миленькие, один черный, другой бежевый!

– Это не свинки, а собачки, – сдерживая смех, пояснила я.

– Да ну? – поразилась Горская. – Правда, песики? Обожаю собак! К сожалению, своих завести не могу. У нас с мужем жил терьер Джек, но после его смерти я поняла, что не перенесу во второй раз душевных мук, связанных с кончиной друга. Можно погладить ваших питомцев? У меня руки чистые, я ничем не больна, ни насморка, ни кашля.

– Можете ласкать Фиру и Мусю сколько хотите, – разрешила я.

Ирина Леонидовна присела на корточки, мопсихи рванули к гостье и начали ее с восторгом целовать.

– Ох вы мои хорошенькие! – смеялась Горская. – Чудные! Замечательные! Бархатные! Глазки красивые! Ой, они хрюкают! Ах, вот это радость! Заиньки ушастые! Хвостики бубликом закручены, мордочки черные! Я вас обожаю! Чмок-чмок-чмок… Как называется эта порода?

– Мопсы, – ответила я.

– Восторг! – воскликнула гостья. – Они прекрасны! Можно подержать их?

– Вы только будете вся в шерсти, – предупредила я, – девочки линяют.

– Ерунда, – отмахнулась Ирина Леонидовна и взяла на руки Фиру. – Ты такая толстенькая! Покушать любишь, да? Как же мне хочется такую собачку, бопса…

– Мопса, – поправила я. – Они надежные компаньоны, всегда в хорошем настроении, до глубокой старости ведут себя как щенки, обожают все человечество. Давайте в комнату пройдем.

– Да, – спохватилась Горская, – а то от двери немного дует, вдруг милые мопсиньки заболеют. К сожалению, Андрей Николаевич в последние годы здесь не бывал, домом не занимался. А за хозяйством глаз нужен, там починить, тут подлатать. Разрешите на диванчик сесть? В уголочек?

– Устраивайтесь, пожалуйста, – сказала я. – Это Роза Леопольдовна, наша няня.

– Добрый день, дорогая, – заворковала Горская, – очень рада вас видеть. Ой, собачки тоже на диван прыгнули! Им можно на нем сидеть?

– Конечно, – улыбнулась я.

Ирина Леонидовна опять стала гладить мопсих. Наглая Муся залезла к ней на колени, Фира плюхнулась рядом с Горской, перевернулась на спину и подставила гостье свой живот. Та пришла в полный восторг.

– Кажется, я им понравилась.

– Собаки всегда чуют хорошего человека, – заметила Роза Леопольдовна.

Соседка покраснела.

– Спасибо. Можно, я девочкам свяжу свитерочки? У меня прекрасно пуловеры получаются. Ой-ой-ой, сколько вам всего разбирать. Диванчик сюда вниз снесли? Он раньше стоял в угловой комнате на втором этаже.

Горская неожиданно перекрестилась и замолчала.

– Решили туда кресло поставить, – пояснила я, – наверху временно будет моя спальня.

Гостья заерзала на подушке.

– Я увидела Фирочку с Мусенькой и напрочь забыла, зачем пришла. Начну заново. Я ваша соседка. Живу справа, в доме с синей крышей. Слева особняк Мужаровых. Они лет десять как в Англию перебрались и тут не появляются. В «Кроте» пятьдесят два участка, но круглогодично живет всего двадцать пять хозяев, остальные либо за границей, либо в Москве. Правда, на лето народ прибывает, приезжают те, у кого дети школьного возраста. Почему наш поселок носит имя «Крот»? Землю тут еще в советские времена давали сотрудникам «НИИгосстройгоротоннеля», организации, которая рыла тоннели, а крот тоже под землей ходы делает. Участки здесь были по гектару. В конце девяностых поселок купила контора «Стройбыт», почти всех прежних жильцов расселили куда-то, здесь появились другие обитатели, но кое-кто из «старичков» остался, например, мы с мужем. Понимаете, долгие годы я была счастливой женой. Мы с Мишенькой познакомились на первом курсе, оба учились на стоматологов и поженились, получив дипломы. Я проработала пять лет в поликлинике, а потом бросила работу, стала вести домашнее хозяйство и сейчас уже не вспомню, как бормашина включается. А Миша просто родился дантистом. Он даже ужасные советские пломбы, которые у всех через полгода выпадали, ставил так, что держались десятилетиями. К нему люди за несколько месяцев на прием записывались, и Мишенька привел в порядок рты всего начальства «НИИгосстройгоротоннеля», поэтому мы получили участок в «Кроте». Здесь обитало все руководство, которое не хотело Мишу далеко отпускать. У супруга был оборудован в саду кабинет, соседи могли даже ночью прибежать. А я обеспечивала быт: готовка, уборка, стирка, покупки, уход за садом. Ни секунды свободной не было. И вдруг Миша умер!

Соседка на секунду замолчала, погрустнев, тяжело вздохнула и понеслась дальше: