Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Какой торт? – спросил Эркин. – Не было никакого торта.
– Был! – упрямо возразила Алиса. – Я его только что во сне видела! Андрюха, отдай немедленно!
Первым не выдержал и захохотал Фредди, за ним рассмеялся и Джонатан. Засмеялся и Эркин. И под этот смех Бурлаков протянул к ней руки.
– Иди сюда, Алечка. Мы сейчас кое-что и получше торта найдём.
Алиса, не колеблясь и путаясь в длинном подоле, пошла к нему.
Бурлаков посадил её к себе на колени, и, оглядев открывшееся перед ней великолепие, Алиса восторженно завопила:
– Бутылочки!!
И, едва не перевернув чашку и рюмку Бурлакова, легла грудью на стол, запустив обе руки в блюдо с шоколадными бутылочками, которое ещё раньше Андрей переставил поближе к себе, когда Женя с Фредди занялись клубникой.
– Алиса!!! – ахнула Женя.
– Ай да племяшка! – радостно заржал Андрей и немедленно накрыл обеими растопыренными пятернями бутылочки. – А вот и не дам! Ишь губы раскатала!
– Отдай, Андрюха! – Алиса тщетно старалась оттолкнуть его руки. – Жадина! Я все твои тайники Эрику покажу!
– А стучать западло!
– А ты… ты…
Джонатан упоённо хохотал, запрокидывая голову. Фредди – и когда только успел достать и настроить – с ухватками заправского репортёра щёлкал затвором фотоаппарата, торопясь запечатлеть все нюансы драки. Хохотал не в силах говорить Бурлаков. Смеялся и Эркин, обнимая и прижимая к себе смеющуюся разгневанную Женю.
Но тут Алиса, возмущённая Андрюхиной вредностью, лапами его загребущими и общим смехом, пустила в ход усвоенный в лагере запас сразу на двух языках, создавая невероятные для понимающего человека конструкции. И Фредди отложил фотоаппарат, чтобы от смеха не стукнуть его случайно.
– Ну, племяшка, ну, ты даёшь, – хохотал Андрей, ловко отбивая все её попытки завладеть конфетами.
После очередной Алискиной тирады Эркин решил, что пора этот бой заканчивать, и, отпустив Женю, решительно накрыл их переплетённые в борьбе пальцы своей ладонью.
– Уймись, Андрей, – сказал он по-русски и продолжил уже по-английски: – И чего ссориться, на всех хватит.
Высвободив из-под их рук блюдо, он стал раздавать конфеты сидящим за столом, читая вслух и тут же переводя надписи.
– С водкой… Фредди, тебе… Шерри? А, знаю, Женя, это сладкое… С коньяком… Держи, Джонни… С ликёром…
– Мне вот эту, большую, – попросила Алиса.
Эркин кивнул.
– Тогда её одну.
– Ла-адно, – согласилась Алиса с такой характерно-алабамской оттяжкой в голосе, что Фредди заржал в полном упоении.
Раздав всем так, чтобы у каждого получился практически полный комплект из бутылочек с разными напитками, Эркин – он всё-таки немного, но захмелел – поставил блюдо с остатками рядом со своей чашкой и объяснил:
– А мне двойная пайка, потому что я хороший.
И сам себя погладил по голове. Взвизгнув от восторга, Женя обняла его и поцеловала в щёку.
– Вот это правильно, – одобрил Фредди.
Алиса, сосредоточенно надув губы и забыв обо всём, разворачивала конфету. И Бурлаков так же внимательно следил за ней.
– Аккуратней, Алечка, не облейся, – тихо сказал он по-русски.
Алиса кивнула, старательно засунула бутылочку целиком в рот и даже ладошками зажала губы, чтобы не брызнуло наружу. И, увидев её раздутые щёки и строго насупленные брови, все опять рассмеялись. Справившись наконец с конфетой, Алиса вздохнула и прислонилась головой к плечу Бурлакова. Глаза у неё как сами собой закрылись. Она по-кошачьи облизнула испачканные шоколадом губы и объявила в пространство:
– А я уже пьяная, вот.
И заснула.
Женя привстала, но Бурлаков покачал головой.
– Нет, Женечка, не беспокойтесь, я сам её уложу.
И вышел из гостиной, неся на руках… да, конечно же, внучку. Странно, но ему совсем не тяжело, хотя худенькой Алечку не назовёшь, нормальный здоровый ребёнок.
В детской он уложил свою… спящую красавицу в постель, укрыл одеялом и немного постоял над ней. Как когда-то… нет! То не повторится, никогда! Войны не будет, не может быть! Алечке ничего не грозит, она будет расти, учиться в школе, потом в университете, выйдет замуж, а если вдруг, не дай бог, то Загорье слишком далеко от любых границ, ни бомбёжек, ни оккупации…
Бурлаков сглотнул, справляясь с взявшимся откуда-то шершавым комком в горле, поправил Алисе одеяло и вышел, мягко прикрыв за собой дверь.
В гостиной Фредди демонстрировал свои достижения в фоторепортаже. Кое-что вышло весьма наглядно.
Снова перешли к маленькому столику у дивана, перебирали и рассматривали фотографии. Не привлекая особого внимания, но и не прячась, Фредди отобрал несколько снимков и убрал их во внутренний карман пиджака.
Ночь незаметно, но неизбежно катилась к концу. И не только Эркин, с его чутьём спальника, но и остальные ощущали это. Завершение праздника не менее важно, чем начало. И невольно зашла речь о новых встречах. Когда ещё выпадет собраться вот так, всем вместе.
– На Рождество никак не получится?
– Нет, Эндрю, – покачал головой Джонатан.
– Дела, – немного комично вздохнул Фредди.
У Андрея завертелось на языке, что какие могут быть дела в праздник, Рождество – оно везде Рождество, но всё-таки промолчал, увидев серьёзные глаза Фредди, и ограничился кратким и искренним:
– Жаль.
– Да, – кивнула Женя. – Очень жаль.
– А что, Джен, – вдруг предложил Фредди. – Может, приедете к нам летом.
Женя рассмеялась, явно посчитав приглашение шуткой. И Фредди не стал ни опровергать, ни настаивать. Это надо как следует подготовить, дело не одного дня, но идею он подкинул, и потом можно будет к ней вернуться уже всерьёз. А пока не будем нажимать.
Не стал говорить о Рождестве и Бурлаков. Просто потому, что никакой проблемы для него тут нет. Разумеется, он приедет. Иного варианта и быть не может.
На часы никто не смотрел, но как-то само собой получилось, что все встали и
