Властелин колец - Джон Толкин

Арвен добавила:

– А вот у меня есть для вас кое–что. Вы знаете: я — дочь Элронда. Когда настанет его час отправляться в Серебристую Гавань, я не буду сопровождать его. Мой выбор сделан. Я остаюсь с людьми, на радость или горе, как некогда осталась Лучиэнь. Так вот, я дарю вам мое право отправиться в Серебристую Гавань вместо меня, конечно, если таково будет ваше желание, славный Хранитель.

Если вас еще тревожат раны, и память о тяжком бремени давит на сердце, уходите на Запад. Там излечатся раны, и растает усталость. Возьмите в память об Эльфините и Вечерней Звезде, с судьбами которых переплелась ваша судьба. — Она сняла с шеи сияющий звездным светом камень на серебряной цепочке и протянула хоббиту. — Он поможет вам выдержать воспоминания о страхах и тьме.

Через три дня в Город прибыл Йомер, Правитель Рохана, со свитой из лучших Всадников. Ему был оказан торжественный прием, и на пиршестве во Дворце Королей его поразила красота Галадриэль и Арвен. Перед тем, как уйти в опочивальню, он разыскал Гимли и обратился к нему со словами:

– Позвольте узнать, благородный Гимли, при вас ли ваш топор?

– Нет, благородный вождь, — ответил Гимли, — но за ним недолго сбегать, если понадобится.

– Судите сами, — сказал Йомер. — Между нами еще лежат кое–какие поспешные слова, касающиеся Волшебницы из Золотого Леса. Теперь я видел ее собственными глазами.

– И что же вы скажете? — спросил Гимли.

– Увы! — вздохнул Йомер. — Я не скажу, что она — самая прекрасная в мире.

– Ну, так я сбегаю за топором, — невозмутимо откликнулся гном.

– Простите, я еще не кончил, — остановил его Йомер. — Если бы я встретил Владычицу Лориена в другом окружении, то согласился бы с вами мгновенно. Но когда рядом с ней прекрасная Арвен, я готов биться со всяким, кто не признает ее превосходства! Вот теперь я кончил. Ну, что, идти за мечом?

Гимли низко поклонился.

– Не надо мечей. Я прощаю ваши слова, доблестный Йомер. Вам по душе Вечер, а мое сердце отдано Утру. Жаль только, что Утро уходит и скоро уйдет навсегда.

И вот настал, наконец, день отъезда. Правители Гондора и Рохана вместе вынесли останки Теодена из усыпальницы и, положив на золотые носилки, в молчании пронесли по Городу. У Ворот носилки поставили на колесницу, окруженную Всадниками. На колеснице, с мечом и щитом павшего Правителя, сидел Мерри. Оруженосец Теодена провожал своего повелителя в последний путь.

В свите Арагорна были Фродо, Сэм и Гэндальф. Пиппин ехал вместе с рыцарями Гондора, а Леголас, как всегда, взял с собой на седло Гимли.

С ними отправилась и Королева Арвен, и Келеберн, и Галадриэль с галадримами, и Элронд с сыновьями; уходили также князья Дол Амрота и Итилиена, ведя свои дружины.

Ни одного короля Рохана не сопровождал столь почетный эскорт, как Теодена, сына Тенгеля, возвращавшегося на родину.

Неспешно достигла процессия Анориена, а когда приблизилась к Лесу Друадан, до слуха донесся гул барабанов, хотя никого живого кругом не было видно. Тогда Арагорн велел трубачам протрубить в трубы, и герольды возгласили:

– Король Элессар отдает Лес Друадан в вечное владение Лесным Людям. Отныне никто не властен войти в этот лес без их дозволения!

И тогда барабаны загремели как гром, а потом разом смолкли.

После пятнадцатидневного пути погребальный поезд прибыл в Эдорас. Их встретили Золотые Палаты, украшенные прекрасными гобеленами, и там состоялся пир, пышнее которого не помнила столица Рохана. Три дня готовились рохирримы к погребению Короля. Его положили в склеп вместе с оружием и множеством других ценных вещей, а над ним насыпали курган, быстро поросший зеленой травой и белыми звездочками Вечной Памяти. Теперь с восточной стороны дороги высились восемь курганов.

Всадники из королевского дома на белых конях скакали вокруг кургана и пели песню о Теодене, сыне Тенгеля. Менестрель Глеовайн сложил ее, и с тех пор он не складывал больше песен. Даже те, кто не знал языка страны, были взволнованы медленным торжественным напевом, а рохирримы слушали песню с горящими глазами, и словно воочию гремели вдалеке на севере копыта, и голос Йорла разносился над полем битвы при Келебранте; а предание о королях уводило все дальше, и рог Хельма звучал в горах, и вот пришла Тьма, и восстал король Теоден, и сквозь Тень поскакал в огонь, и умер в величии, когда утреннее солнце осветило склоны Миндоллуина.

Без сомнений, без печали, в пламенеющем рассветеОн скакал навстречу солнцу с песней звонкой на устах;Мчался, меч не обнажая, с возрожденною надеждой,И с надеждою ушел он, — чтобы на века остатьсяВ скорбной песне, гордой славе, долгой памяти людской…

Мерри плакал, стоя у подножия кургана.

– Прощайте, Теоден, — прошептал он, когда песнь кончилась. — Вы были для меня отцом, хоть и недолго. Прощайте!

Когда церемония завершилась, и стих женский плач, и Теоден, наконец, обрел покой, люди собрались в Золотом Дворце на тризну. Теоден дожил до старости и погиб, стяжав славу, равную ратной славе великих предков. И когда, по обычаю Рохана, настало время выпить в память королей, вперед выступила Йовин, золотая, как солнце, и белая, как снег, и протянула Йомеру наполненную чашу.

Тогда встал менестрель и мудрец. Он назвал поименно всех королей Рохана: Йорла Юного, и Брего, строителя дворца, и Элдора, брата несчастного Балдора, и Фрея, и Фревайна, Толдвайна, Дйорга, и Грэма, и Хельма, укрепившегося в Хельмовой Пади в темные дни Рохана; так поднялись на западной стороне дороги девять курганов, ибо в эту пору пресекся род, и после курганы насыпали уже напротив; Фреалаф, сын сестры Хельма, покоился там, и Леоф, и Вальд, и Фолк, и Фолквайн, и Фенгель; и Тенгель, а последний из них — Теоден. И когда прозвучало имя Теодена, Йомер выпил чашу. Йовин попросила слуг наполнить все кубки, и собравшиеся стоя пили за нового короля под возгласы:

– Привет тебе, Йомер, король Рохана!

В конце пира Йомер поднялся и сказал:

– На тризне короля Теодена я хочу сообщить вам радостную весть. Знаю, это против обычая, но уверен: король Теоден не осудил бы меня, потому что всегда был для сестры моей Йовин вместо отца. Слушайте же, высокие гости, благородный народ из разных стран, никогда прежде не собиравшийся в этом дворце! Фарамир, Правитель Гондора и Князь Итилиена, просит руки Йовин с ее согласия. Молодые готовы предстать перед вами.

Фарамир и Йовин выступили вперед. Соединив их руки, Йомер сказал:

– Пусть это будет залогом еще более тесной дружбы между Роханом и Гондором!