В 4:50 с вокзала Паддингтон - Кристи Агата

Инспектор Краддок постарался сгладить остроту момента общими фразами, надеясь привести мистера Уимборна в более миролюбивое расположение духа.

– Мне вообще неизвестно, чтобы когда-либо возникал вопрос о том, что Эдмунд женится, – проговорил уязвленным тоном мистер Уимборн.

Краддок мягко заметил, что в военное время, надо полагать… И красноречиво умолк.

– В военное время! – ядовито огрызнулся мистер Уимборн. – Да, действительно, в начале войны мы находились на Линкольнзинн-Филдз, и в соседний дом при бомбежке было прямое попадание, так что значительная часть документов у нас погибла. Не первостепенной важности документов, разумеется, – те мы из соображений безопасности вывезли за город. Но беспорядок был произведен изрядный. Дела Кракенторпов, конечно, в то время держал в своих руках мой отец. Он умер шесть лет тому назад. Допускаю, что его известили об этой, с позволения сказать, женитьбе Эдмунда, но, сколько можно судить, похоже, что этот брак, пусть даже и задуманный, так и не состоялся, а потому мой отец наверняка и не придал большого значения этому эпизоду. На мой взгляд, должен сказать, эта история звучит в высшей степени подозрительно. Чтобы после стольких лет вдруг заявить о себе как о законной жене с законнорожденным сыном… Нет, чрезвычайно подозрительно. Какие у нее доказательства, хотелось бы знать?

– Вот именно, – сказал Краддок. – А на что она и ее сын могли бы рассчитывать?

– В основе, по-видимому, был расчет на то, что Кракенторпы согласятся взять на себя содержание ее и ее сына.

– Нет, я хотел сказать, что полагалось бы ей с сыном по закону, если б она доказала обоснованность своих претензий?

– А, понимаю. – Мистер Уимборн взял очки, которые в порыве раздражения сорвал с носа и положил на стол, вновь надел их и устремил на инспектора Краддока пристальный и цепкий взгляд. – Ну, в настоящий момент – ничего. Но если б она сумела доказать, что ее мальчик – сын Эдмунда Кракенторпа от законного брака, тогда ему после смерти Лютера Кракенторпа полагалась бы по закону доля состояния, вверенного Джосаей Кракенторпом попечителям. Мало того, ему, как сыну старшего сына, отошел бы по завещанию и Резерфорд-Холл.

– А нужен кому-нибудь в наследство такой домина?

– В качестве жилья? Какое там – понятно, нет. А вот имение, любезный инспектор, стоит нешуточных денег. Весьма нешуточных. Земля, пригодная для промышленного и жилого строительства. Земля, которая оказалась ныне в самом сердце Бракемптона. Да, это, повторяю, – весьма нешуточное наследство.

– Вы, помнится, говорили, что, если Лютер Кракенторп умирает, оно достается Седрику?

– Он наследует недвижимость, да, как старший из живых на то время сыновей.

– Седрика Кракенторпа, как мне дали понять, деньги не интересуют?

Мистер Уимборн смерил Краддока холодным взглядом.

– Вот как? Что до меня, я склонен относиться к подобного рода заявлениям с толикой скептицизма. Готов поверить, что существуют люди не от мира сего, которые равнодушны к деньгам. Я лично ни одного такого не встречал.

Заметно было, что от этой сентенции у мистера Уимборна отчасти улучшилось настроение.

Инспектор Краддок поторопился воспользоваться этим просветом в тучах.

– Гарольд и Альфред Кракенторпы, – начал он осторожно, – кажется, очень расстроены из-за этого письма?

– Еще бы, – сказал мистер Уимборн. – Еще бы им не расстроиться.

– В случае, если в нем правда, размеры их наследства сокращаются?

– Безусловно. За сыном Эдмунда Кракенторпа, – если, оговорюсь в который раз, у него в самом деле есть сын, – будет право на пятую часть наследуемых денег.

– Не столь уж, в сущности, серьезная потеря, казалось бы?

Мистер Уимборн стрельнул в него колючим глазком.

– Как мотив для убийства, если я вас правильно понял, – совершенно несерьезная.

– При всем том, полагаю, и у того, и у другого сейчас большие денежные затруднения, – уронил негромко Краддок.

И бесстрастно встретил новый колючий взгляд мистера Уимборна.

– Ага! Так, стало быть, полиция уже поинтересовалась? Да, Альфред почти постоянно на мели. Может на короткое время оказаться при деньгах, но моментально их теряет. Гарольд, как вы и сами вижу уже обнаружили, находится в данное время в достаточно шатком положении.

– А ведь со стороны посмотреть – так воплощение финансового успеха.

– Видимость. Чистая видимость! Эти фирмы в Сити в половине случаев даже не знают, платежеспособны они или нет. Не слишком искушенному глазу балансовый отчет нетрудно представить в наилучшем виде. Но ежели активы, внесенные туда, на самом деле никакие не активы – ежели вся конструкция держится на честном слове и с минуты на минуту грозит обвалом, – тогда на каком вы свете?

– На том, предположительно, где ныне Гарольд Кракенторп, – в крайности, когда позарез нужны деньги.

– Которые он вряд ли бы раздобыл, задушив вдову покойного брата, – сказал мистер Уимборн. – А Лютера Кракенторпа никто не убивал, хотя это было бы единственное убийство, от которого семья что-то выиграла. И потому, инспектор, как-то не очень ясно, куда ведут вас ваши идеи.

Хуже всего, подумал Краддок, что у него самого на этот счет тоже нет особой ясности.

Глава 15

I

Инспектор Краддок, договорясь с Гарольдом Кракенторпом о встрече в его конторе, явился туда с сержантом Уэзероллом точно в назначенное время. Контора находилась на четвертом этаже большого комплекса деловых зданий в Сити. Внутри все свидетельствовало о преуспевании и высочайшем уровне современного делового вкуса.

Ладная молодая женщина осведомилась, как о них доложить, сказала что-то тактичным полушепотом в телефонную трубку, после чего поднялась и проводила их в личный кабинет Гарольда Кракенторпа.

Гарольд сидел за большим письменным столом, обтянутым по столешнице кожей, безукоризненно одетый и самоуверенный, как всегда. Если он и был теперь в затруднительных обстоятельствах, – как, исходя из негласно добытых сведений, имел основания заключить инспектор, – внешне это не проявлялось ни в чем.

Он встретил их приветливо, с откровенным интересом.

– А, здравствуйте, инспектор Краддок. Надеюсь, ваш приход означает, что у вас есть для нас наконец нечто новое.

– Не совсем, мистер Кракенторп. Боюсь, что просто должен задать вам еще несколько вопросов.

– Еще? Уверен, на все, что только можно придумать, мы уже ответили.

– Я понимаю ваши чувства, мистер Кракенторп, но это просто обычная необходимая формальность.

– Ну ладно, так что на сей раз? – нетерпеливо спросил Гарольд.

– Пожалуйста, вы не могли бы перечислить мне в точности все, что делали днем и вечером двадцатого декабря прошлого года, часов так с трех пополудни и до полуночи?

Гарольд Кракенторп побагровел от гнева.

– Невероятно, что вы мне задаете подобные вопросы! Что это значит, объясните?

Краддок ласково улыбнулся.

– Всего лишь то, что я хотел бы знать, где вы были в пятницу двадцатого декабря начиная с трех часов дня и до полуночи.

– Почему?

– Так будет легче сузить рамки расследования.

– Сузить рамки? Значит, вы все же располагаете дополнительной информацией?

– Надеюсь, сэр, мы постоянно продвигаемся вперед.

– Отнюдь не уверен, что мне следует отвечать на ваш вопрос. То есть, пока здесь нет моего адвоката, я хочу сказать.

– Это, конечно, целиком на ваше усмотрение, – сказал Краддок. – Вы не обязаны мне отвечать вообще и имеете полное право отвечать только в присутствии своего адвоката.

– Это что – давайте-ка внесем ясность – это следует понимать, как… э-э… официальное предупреждение?

– Нет, что вы, сэр. – Весь вид инспектора Краддока свидетельствовал, что он задет таким предположением. – Как можно. Помимо вас, я обращаюсь с теми же самыми вопросами к ряду других людей. Здесь нет ничего направленного на вас лично. Речь идет о необходимом процессе исключения, и только.