Гнев дракона. Эльфийка-воительница - Бернхард Хеннен

Нареку вспомнился собственный простой глиняный дом. Зимой, когда оба маленьких окна были закрыты ставнями и горел огонь на козьем помете, внутри было невообразимо уютно. Он любил сидеть со своим маленьким сыном Дароном, смотреть на угли и рассказывать истории. Рассказчик из него был не очень. Он знал всего пару сказок, которые слышал когда-то от матери. И иногда он выдумывал истории о своем друге Артаксе, ушедшем в Нангог, когда Дарон еще сосал грудь Рахели. Однажды Артакс вернется и будет богатым человеком. В Нангоге можно собирать урожай трижды за год. А если пойти в горы, не боясь живущих в глуши духов, то можно найти в реках золото. Артакс всегда был мечтателем, воображавшим себе жизнь, отличную от той, которую вели в его родной деревне, Бельбеке. Он даже жену себе выдумал. Какую-то тощую козу, с которой он спорил о том, как можно сделать мир лучше. Он выдумал даже имя для этой женщины, которой не существовало: Альмитра. Нарек усмехнулся. Артакс всегда был немного с приветом. Но и хорошим, надежным другом.

В историях, рассказанных Дарону, то Артакс мотыгой гонял духов в лесах Нангога, то находил кусочки золота размером с голубиное яйцо, то ему приходилось отбиваться от речных духов — женщин с роскошными золотыми волосами, очаровательными улыбками, в сердце у которых, однако, зияли страшные ямы.

Когда Дарон засыпал у него на руках, Рахель иногда упрекала его в том, что он рассказывает ребенку такие страшные истории. Но долго она никогда не сердилась. У нее было большое сердце. В отличие от той женщины, которую выдумал себе Артакс, Рахель была пухленькой, с волнистыми волосами и полными губами.

Нарек вздохнул. Пройдет еще, пожалуй, целый год, прежде чем он вернется домой. Может быть, Артакс появится в Бельбеке даже раньше него. Тогда они сядут вместе и станут рассказывать друг другу о своих приключениях.

Нарек направился на северную сторону двора. Там, в тени высокой стены, собрались все новые воины. К ним спешили дворцовые слуги с бурдюками воды. Нарек выплюнул камешек, который посасывал, когда ему было нечего пить, в открытую ладонь, а затем опустил в висевший на поясе мешочек. Хороший камешек. Совсем без острых граней.

Среди отдыхавших он заметил Ашота из Бельбека. Жаль, что к вербовщикам воинов подошел именно Ашот. Он был худощавым мрачным парнем с висевшими прядями черными волосами. Ему каким-то образом удавалось вечно ходить небритым. Его избегали даже те, кто его совсем не знал. Было в нем что-то такое, что предвещало неприятности. При этом раньше он был совсем не таким. Все дело только в свиньях. Спустя пару лун после того, как ушел Артакс, отец Ашота продал почти всю свою землю и привел в деревню свиней. Дюжины! Старик был уверен в том, что свиноматки, поросята и хряки сделают его богатым. А ведь он и без того был зажиточным крестьянином! Первый год, казалось, все было в порядке. А потом эти твари подцепили какую-то хворь и в течение десяти дней все передохли. А священнослужитель приказал унести их трупы в пустошь. Было чертовски жаль горы прекрасного мяса.

Отец Ашота плохо пережил все это. Однажды ночью он повесился на кедре у деревенского колодца. Не прошло и полугода, как в могилу за ним последовала его жена. Говорили, будто бы умерла она от разбитого сердца.

«Может быть, мне все же удастся заставить Ашота улыбнуться», — подумал Нарек. Встал прямо перед ним и ударил себя кулаком в грудь, как всегда поступали при встрече воины.

Ашот недовольно поднял голову.

— Не смеши людей, Нарек.

В этом весь Ашот. Вечно спорит! Нарек присел рядом с ним и махнул рукой одному из слуг, прося принести воду. И этот парень действительно подошел! Просто невероятно! Как будто он князь.

— А у вас нет медового пирога?

— Не для тебя! — У слуги была напомаженная борода и белоснежная туника. Кожа у него была поразительно бледной. Наверное, никогда не выходит за стены дворца. — Для вас есть только вода из колодца, из которого мы обычно поим скот.

Ашот схватил парня быстрее, чем может ужалить змея. Прямо между ног. Тот выпустил тяжелый кувшин с водой и хотел было уже размахнуться для удара, но застыл, не закончив движение, и сдавленно пискнул.

— Мы здесь для того, чтобы подставлять свои головы за ребят вроде тебя на поле битвы, которое находится где-то в жопе мира. Мне наплевать, буду ли я пить воду из колодца для скота. Но когда такая надутая свинья, как ты, приходит и думает, что может обращаться с моим другом Нареком, как со скотом, я обижаюсь. Ты понял? — Ашот еще раз стиснул ладонь, у слуги выступили слезы на глаза.

— Прошу, перестань. Прошу…

— Мой друг Нарек хотел бы услышать извинения. Что-то такое, от чего по-настоящему возрадуется мое сердце.

Нарек поглядел на надсмотрщика. Тот смотрел на них. Наверняка сейчас подойдет.

— В этом действительно нет необходимости…

— А ты заткнись, Нарек. Сейчас будет говорить только наша маленькая свинка.

— Я прошу прощения… Я…

— Это ты должен говорить Нареку, — впервые за много недель на губах Ашота появилась улыбка, но до его темных глаз не достала. — И еще немного почтительнее, если можно.

Слуга едва дышал. На лбу выступили капельки пота. Все происходящее было очень неприятно Нареку. Ему хотелось провалиться сквозь землю.

— Нижайше прошу прощения, что я позволил себе по отношению к вам неверный тон, почтенный Нарек. И конечно же, я сейчас с удовольствием принесу вам медового пирога, чтобы вы могли подкрепиться.

Мужчины вокруг захохотали, насмехаясь над слугой.

Ашот выпустил несчастного. Тот с трудом перевел дыхание, подхватил упавший на землю кувшин и поспешно ретировался.

— Будут неприятности.

— Не думаю, что мы проведем здесь достаточно времени, чтобы успеть их прочувствовать, — спокойно ответил Ашот.

— С чего ты взял?

Его друг кивнул головой в направлении дворца с красными колоннами.

— Лев пришел. Сейчас пойдем дальше.

Нарек испуганно обернулся. По ступенькам дворца спускался серебряный лев. Он был целиком и полностью сделан из металла и, несмотря на это, был живым. Нареку показалось, что он размером с коня, и он испуганно отшатнулся. Широкий двор залила тишина. Все смотрели на льва бессмертного. Каждому уже доводилось слыхать о нем.

— Я бы предпочел пройти весь путь пешком, — прошептал Нарек. — Я люблю ходить пешком.

— А я нет, — ответил Ашот. — Мне хватило последних недель. Ноги все в ранах, а до равнины Куш еще более тысячи миль. Или же — всего пара шагов.

— Мы увидим столько прекрасных мест… — Нарек умолк. Из песка посреди двора взвились две змеи из холодного голубого света. Их тела выгнулись и склонились друг к другу, образовав сверкающую дугу. А между ними разверзлись врата во тьму.