Мужской стриптиз (сборник) - Татьяна 100 Рожева

Мои размышления обдало сквозняком распахнувшейся с легким шуршанием двери. Я обернулась.

– Можно? – В кабинет шагнула женщина в мокром плаще, с мужским коричневым портфелем и капающим зонтом в руке. – Татьяна? Мы с вами договаривались на пять. Простите, я немного опоздала.

– Да, да, проходите, конечно. Я вас жду. У нас тут, видите, света нет. Я уже сижу, переживаю, приедете вы или нет. Такой дождь…

– Ну, как же! Раз договорились.… А я только когда в здание ваше вошла, подумала, что, наверное, зря приехала. Темно, охранник спит, нет никого, – женщина засмеялась и протянула руку. Глаза и волосы у нее были каштанового цвета. Точнее, цвета мокрого каштана. – Здравствуйте! Очень рада, что вы меня дождались! Немчинова Светлана Георгиевна меня зовут. Я не представилась…

– Здравствуйте! – Пожала я теплую и почему-то сухую руку. – Вы раздевайтесь, зонтик раскройте, высохнет пока…

– Да, спасибо, Татьяна. – Она не спеша сняла плащ, с силой тряхнула его в коридор, туда же раскрыла зонт, чтобы не брызгать в кабинете. Следить за ее ловкими движениями было приятно. Ей было лет сорок пять. Или сорок с хвостиком, но хвостик, кажется, был увесистей, чем мой. Подходит ли слово «увеСИСтей» к хвостику? Там явно другая часть тела слышится…

Под плащом у Светланы Георгиевны оказался брючный костюм вишневого цвета без блузки. На смуглых ключицах поблескивал плоский как осколок зеркала, золотой кулон. Она пригладила волосы. Короткая стильная стрижка, крашеные волосы. В проборе виднелось немного отросшей седины. У нее была неплохая фигура, длинные ноги. Брюки ей шли, и вишневый цвет тоже. Пиджак, свободный в талии, подчеркивал объективность самооценки его хозяйки. Хозяйка вообще располагала к себе.

– Хотите чаю? – Предложила я, вспомнив, что перед обедом заваривала чай. – Только он остыл уже, наверно. А подогреть не получится…

Светлана Георгиевна удивленно и радостно улыбнулась. Глаза, подведенные стрелками, как у героинь старых фильмов, потеплели.

– С удовольствием! У меня даже случайно есть шоколадка! Я горячий и не люблю!

– А у меня случайно есть конфеты!

– Давайте я вам помогу?

– В шкафу две чашки с земляничками и конфеты. Доставайте. А я пока проведаю чайник.

Когда все было готово, она устроилась в дерматиновую диванную вмятину, оставшуюся от Володи. Старый диван всегда долго не мог прийти в себя после нового гостя. Вещи тоже становятся сентиментальными с возрастом….

У Светланы Георгиевны был уютный голос. Ее хотелось слушать, не перебивая.

– Я курирую группу молодых психологов, – не спеша говорила она, пока я разливала еле теплый чай, – три девочки и два мальчика. Все недавно закончили психфак. Ребята очень хорошие, перспективные. И проводят весьма любопытные, на мой взгляд, исследования. Девочки у меня занимаются гендерными вопросами и семьей, а мальчики детьми, так уж сложилось. Они сами выбрали, кому что интересно, я не давлю на них. Стараюсь направлять, подсказывать, но не мешать. Вот целый портфель привезла их работ, как мы с вами договаривались. Вы посмотрите, Татьяна, что может подойти для журнала. Там есть из чего выбрать. Ну, на мой взгляд, конечно. Леночка Серегина на примере двух фокус групп – мужчин 22–26 и 29–35 лет провела исследование: «Специфика переживания мужчинами семейных и возрастных кризисов». Крепкая работа, вполне профессиональная. У Вики Романенко тоже очень приличная работа «Внутриличностный гендерный конфликт в контексте семейных отношений». И мальчики молодцы у меня. На Олега Геворкяна обратите внимание. У него по подросткам интересное исследование. Он несколько лет работал в летних лагерях с детьми…

Я смотрела, как она делает небольшие глотки между фразами, и как кулончик вздрагивает на смуглых ключицах. Мне нравилось смотреть на нее.

– А дискеты вы привезли? – Вернула я себя к работе. – Кроме бумажного варианта, нужна еще и дискета, такие у нас требования. Не помню, говорила я вам?

– Да, да, говорили. Я привезла. Каждая работа на бумаге и на дискете. Вот аннотации не везде, вы знаете. Не успели они. Ну, может, это не страшно? – Она виновато улыбнулась.

– Не страшно, конечно. Но нужно. Давайте я посмотрю сначала работы. К тем, что пойдут в журнал, аннотации пришлете по почте, хорошо?

– Конечно! Обязательно! Спасибо вам большое!

О работе, собственно, было все. И чай мы почти допили. Но мне не хотелось, чтобы она уходила. Мне нравилось следить за подрагиваньем кулона на ее ключицах, за тем, как медленно и чувственно она пьет, как говорит вдумчиво, с паузами, как мечтательно поворачивает голову к окну, словно там было не стекло, заляпанное дождем, а море до горизонта…

– Очень вкусные конфеты у вас, Татьяна…, – вдруг произнесла Светлана Георгиевна и улыбнулась. – И вообще у вас хорошо. Даже завидую немного… Тихо, спокойно. У нас вот вечно сумасшедший дом. Беготня целый день, голова кругом.

– Это сейчас тихо и спокойно, спасибо несчастному случаю на стройке. Свет отрубили, все разошлись. У нас тоже бывает беготня. Перед сдачей номера особенно.… А я вот вам завидую.

– Да? Почему? – Светлана наклонила голову, и кулончик послал зайчика. Не крупного, но любопытного.

– Вы психолог.… Ориентируетесь в разных сложных ситуациях. Мне всегда хотелось это уметь. Здорово, наверное, все понимать в своей жизни, разбираться профессионально в самом сложном, в человеческих взаимоотношениях …

Светлана Георгиевна молча допила чай и повернула лицо к окну. Кулон остался слева от ключичной ямки, и сразу потемнел, отразив небо.

– Уютный какой дождь.… Если смотреть на него из тепла, правда? – Проговорила она. – Хорошо у вас.…Не хочется уходить, – глаза ее погрустнели, тоже наполнившись небом.

– Не уходите, Светлана. Охрана на посту спит до девяти. Я никуда не спешу. У нас с вами куча времени.

– Мне тоже некуда спешить…. Сын уехал, муж ушел….

– В смысле?! Как ушел?

– Обыкновенно.… Как от всех уходят. От всех уходят, и от нас ушел…, – она улыбнулась и посмотрела на меня. – Давай на ты, Тань?

– Давай. У меня вино есть французское. Кислятина, правда, редкая, но лучше чем еле теплая вода с заваркой. Будешь?

– Да. – Улыбнулась она. – Я заметила у тебя в шкафу бутылку, еще когда чашки доставала. Я знаю это вино. Chateau Talmont урожая 2003 года, кислятина точно, согласна с тобой.

– Это мне дяденька один сегодня принес. Обаять пытался, не отходя от дивана, но жена позвонила. Пришлось срочно капитулировать….

Я достала из шкафа зеленую бутылку. В ней, благодаря вовремя позвонившей жене, оставалось больше половины. Я разлила вино по чашкам. – За знакомство, Свет? Я уже начинаю думать, что таджики на стройке не просто так сегодня кабель перегрызли.

Света засмеялась и дотронулась чашкой до чашки.

– Я тоже очень рада нашему знакомству. Ты по телефону такая серьезная, я не предполагала, что докачусь тут с тобой до такого безобразия! Но убей меня, у меня чувство, что мы с тобой сто лет знакомы…

– У меня тоже… – Я глотнула знакомую кислую жидкость. Странно, но теперь ее вкус показался даже изысканным. – Расскажешь про мужа? Извини за бестактность, но мне, правда, всегда было непонятно, как сбегают из тюрем и уходят от психологов.

Света улыбнулась.

– Я тоже такая. Шучу до последнего. А то, что от смеха морщинки – ерунда абсолютная. Они от кислой рожи…. А как уходят…? Непонятно не только тебе. Моего научного руководителя вообще бы кондратий хватил, если бы он узнал. У меня, представляешь, тема диссертации была о девиантном поведении мужчин в браке. И ситуация банальная до тошноты. Сама миллион таких разобрала с пациентами. Все слова правильные знаю. Ночью разбуди, все расскажу, всех вылечу. А когда себя, любимой, коснулось, ничего сделать не смогла. Увела тетя мужа прям из под моего ученого носа…

– Она тоже психолог?

– Если бы… Хоть на знакомом поле сражались бы. Она вообще БМП, а не баба. Доставала нас страшно, звонила круглые сутки, дарила ему подарки, ждала после работы, в общем, с книжкой «как завоевать мужчину» не расставалась ни на минуту. Проблеял мне однажды: «я полюбил», ну я его и вышибла. Через три года разошлись. Зато потом: «это ты виновата – выгнала меня».

– А почему разошлись через три года?

– Разошлись сразу, оформили развод спустя три года. Она заболела тяжелой формой рака, и он бегом побежал разводиться, чтобы успеть жениться на ней. Так он мне объяснил.

– Она действительно заболела?

– Не знаю. Анамнез не изучала. Жива до сих пор. И под таким контролем ситуацию держит, здоровая не справится. Мой даже не здоровается по телефону, когда она рядом. Страх у него какой-то глубинный, бесконтрольный, просто сжимается весь, если со мной говорить нужно. Мы были с ним вместе на родительском собрании у ребенка, ему пришлось выключить телефон, она звонила каждые 3–4 минуты. А сколько этих телефонов я утопила в унитазе, когда еще жили вместе… Патологическая какая-то зависимость у него от неё. Можно конечно не верить во всякую ворожбу, но здесь, по-моему, именно этот случай, он прямо стекленеет, если разговор заходит о ней. Наука, похоже, бессильна…