О русской угрозе и секретном плане Петра I - Владимир Мединский

Средняя Азия

Продвижение России в Среднюю Азию вызвано было примерно теми же причинами, что и стремление вернуть России Крым. Весь XVIII век русские на юге только и отбивались от набегов работорговцев из среднеазиатских ханств и от вторжений оттуда кочевых племен.

Вот вам убедительный пример, знакомый каждому школьнику. Пушкин. История Петруши Гринева.

Городки Оренбургской линии, блестяще описанные Пушкиным в «Капитанской дочке», — это и есть типичные крепости на тогдашних южных рубежах России. Башкиры и казахи совершали набеги на русские поселения с теми же целями, что и крымские татары: крадут людей, продают их в государства Средней Азии. Государств этих было три: Кокандское, Бухарское и Хивинское ханства. Численность оседлых жителей этих государств невелика — несколько миллионов человек. Абсолютное большинство из них — до 95 % — крестьяне, прозябающие в чудовищной нищете. Остальные ремесленники и купцы, сосредоточенные в столицах.

Все три ханства — неограниченные монархии, словно сошедшие со страниц сказок «Тысячи и одной ночи». Невероятная, показная пышность одежд ханов и их приближенных, гаремы, верблюды, минареты, муэдзины, барханы, джейраны, караваны. Экзотика!

Темная сторона этой «экзотики» — дикий произвол правителей и средневековая жестокость. Бесправие, рабство населения. Великий таджикский писатель Садриддин Айни описал свое детство, проведенное в Бухаре.[47] Со страниц его воспоминаний ярко предстает восточный город с кривыми улочками, горами нечистот, устрашающей антисанитарией и совершенно обыденной работорговлей. Все знают, на каких именно рынках и в какое время продают рабов, сколько стоит раб и куда каких рабов следует вывозить, чтобы заработать на этом занятии. Точно так же, как знают, когда собирать урожай винограда и алычи и как надо делать плов. Прочитать советую, станет понятнее многое. Но сначала запаситесь валидолом.

Но даже эти ханства — еще самая цивилизованная, культурная часть Средней Азии. Казахи, киргизы и туркмены живут в XIX веке вообще родовым строем, у них только зарождается государство. Кочевники то мирно торгуют с оседлыми, то нападают на них, когда скот гибнет от бескормицы, есть нечего и торговать тоже нечем. Они же охотно торгуют рабами: теми, кого привезли из русских земель, и пойманными в государствах-оазисах.

Садриддин Айни в романе «Рабы» описывает, как шайки людокрадов ловили крестьян и горожан прямо на улицах, заковывали в цепи и увозили в другие области Средней Азии или в Персию.[48]

Самый большой из кочевых народов — казахи делились на три жуза, то есть орды: старший, средний и младший.

В 1731 году хан Младшего жуза добровольно принял русское подданство, за ним стали принимать русское подданство ханы и султаны Среднего жуза. Причины две. Первая экономическая: Россия стала основным потребителем продуктов казахского скотоводства и поставщиком хлеба, которого в степях всегда не хватало.

Вторая причина военно-политическая: над казахами нависла угроза завоевания со стороны Джунгарского ханства. Джунгары грабили, отбирали скот, угоняли казахов в рабство. Некоторые аулы совсем запустели: при малейшем сопротивлении джунгары истребляли казахов поголовно. Это не было какое-то особенное джунгарское людоедство, просто старая традиция степной войны — до полного истребления врага. Врагом же считался даже младенец в люльке, чтобы не вырос из него мститель.

В 1741 году джунгары снова вторглись в Казахстан, но, продолжая движение на запад, неожиданно столкнулись с военными постами: русские ввели свои войска на территорию новых подданных. Джунгары быстро сообразили, что тут уже дело пахнет жареным, не приняли боя с регулярной европейской армией и тут же ушли к себе.

Русские не просто обеспечивали военную защиту своих новых вассалов, они запрещали работорговлю, не позволяли творить произвол при сборе налогов, и главное — постепенно ограничивали права султанов и родовых вождей. Вот это ханам уже совершенно не понравилось, и они восстали против империи.

Поражение мятежа было совершенно неизбежно и не только из-за превосходства русских в вооружении и организации. Но и потому, что абсолютное большинство простых казахов не поддерживало мятежников: для них они оставались кучкой феодалов, отстаивавших свои средневековые права.

В 1846 году, наконец, последний Старший жуз, самый богатый и сильный, присягнул России. В его землях в 1854 году построили небольшой укрепленный форпост «Верное». Позже укрепление стало городом Верный (ныне Алматы, в русском варианте — Алма-Ата, то есть «отец яблок»).

«Замирение» казахов (тогда это так называлось официально… ну чем не медведевское «принуждение миру»?) позволило задуматься и о том, чтобы попробовать продвинуться дальше в Среднюю Азию. Экономической выгоды для России в этом не было ни малейшей. Наоборот, война заставляла нести новые расходы. Однако надо было обезопасить свои новые рубежи. Казахская степь проходима во все стороны точно так же, как Русская равнина и как равнины Сибири. Поэтому были поставлены укрепленные пункты в Казахстане. Оренбург и другие города Предуралья оказались в глубоком тылу.

Другая причина красочно описана в книге Е.К. Мейендорфа «Путешествие из Оренбурга в Бухару». В 1834 году он добрался до Хивы и Бухары, лежащих в оазисах и отделенных от других стран поясом страшных пустынь.

В этих государствах было немало русских рабов. Впрочем, почему только русских? После взятия генералом Михаилом Скобелевым Хивы среди освобождённых русских рабов оказались люди с именами Фарид и Юсуф, пойманные детьми «где-то на Волге». «От 500 до 600 русских томятся в рабстве: они были проданы киргизами или туркменами, захватывающими потерпевших кораблекрушение рыбаков на восточном берегу Каспийского моря, или хивинцами».[49]

Офицер русской службы Егор Казимирович Мейендорф пишет: «Участь рабов в Бухаре внушает ужас… Я видел одного раба, которому его хозяин отрезал уши, проткнул руки гвоздями, облил их кипящим маслом и вырезал кожу на спине, чтобы заставить его признаться, каким путем бежал его товарищ.

Большая часть русских невольников… содержались в заключении и работали с кандалами на ногах в продолжение нескольких недель нашего пребывания в этом городе… Я не могу описать бурного восторга десятка русских невольников, которых мы выкупили в Бухаре и во время пути».[50]

Далее Егор Казимирович рекомендует русскому правительству действовать предельно жестко — брать заложников: «задержать по всей империи хивинцев и бухарцев с их товарами», чтобы «вернуть на родину, в круг родных, к своей вере тысячи людей, исторгнутых из пределов России».

Этой рекомендации Петербург не принял, брать заложников было не в его правилах: хивинских и бухарских купцов не задержали. Но почему Российская империя стремилась взять контроль над гнездами работорговли, думаю, уже ясно.

При «штурме Самарканда» — писать можно только в кавычках, — одного из древнейших городов Востока, жемчужины Азии и так далее, ставшего впоследствии самым древним городом на территории СССР, русские войска потеряли двух человек. Двух!

Факт говорит не только о том, насколько в военно-техническом отношении современная русская армия превосходила тогдашние средневековые среднеазиатские ханства, но и о том, насколько она реально не встречала сопротивления, присоединяя к себе Туркестан.

Заняв Самарканд и потеряв двух человек, русские решили проявить максимальное миролюбие. Они преподнесли старейшинам города подарки и, оставив там символический гарнизон, по-моему, в размере полутора батальонов, около 600 человек, двинулись дальше.

И вот тут-то проявилось восточное коварство, Самаркандский эмир собрал огромную армию и внезапно набросился на русский гарнизон. Дальше — удивительное.

В течение нескольких дней, до подхода основных сил эти 600 человек защищали Самарканд. И выстояли, будучи атакованы со всех сторон — на чужой территории, во враждебном городе, противостоя армии численностью 65 тысяч человек.

600 против 65 тысяч.

Где фильмы об этом? Да, кстати, среди защищавших город был молодой офицер Верещагин, будущий величайший художник-баталист.

Я видел как-то франко-голливудский фильм с Жан-Клодом Ван Даммом «Легионер» про то, как солдаты Французского легиона в XIX веке в Алжире героически защищают от превосходящих сил кочевников небольшую крепость. Фильм банальный и тупой, все погибают, крепость сдается.

Остается в живых один Жан-Клод Ван Дамм. Ну, касса, Голливуд, что поделать…

Видел как-то более качественный англо-голливудский фильм на тот же сюжет — «Четыре пера». Несколько молодцеватых английских юношей из аристократических британских семей в составе колониальных войск тоже защищают в Африке небольшую крепостишку от туземных жителей.