Дорогая, я женюсь на львице - Наталья Александрова

И, разумеется, на площадке третьего этажа она нос к носу столкнулась с генеральшей Недужной. Вероятно, любознательная генеральша специально выскочила навстречу, заметив из окна прибытие необычного транспорта.

– Здрассте, – произнесла Катерина, покрывшись пятнами нервного румянца. – А вы в магазин собрались?

– В магазин, в магазин, за сметаной, – подтвердила Недужная и с интересом уставилась на комод. – Меблируетесь?

– Да, вот, знаете, прикупила по случаю, – кивнула Катерина, посторонившись. – Недорого заплатила…

– А что – хорошая вещь! – одобрила генеральша. – Добротная, лет сто еще простоит! Настоящий дуб. Где-то я такую уже видела… Это что же – мода сейчас на такую мебель?

– Мода, мода! – Катя не стала спорить с соседкой. – А вы, кажется, в магазин собирались?

– Ничего, не закроется магазин! – отмахнулась Недужная. – Где же я такую мебель недавно видела? Вот так и буду мучиться, пока не вспомню!

– Как бы сметана не закончилась! – задумчиво проговорила Катя, пытаясь обойти генеральшу.

– А с чего бы ей вдруг закончиться? – удивилась та. – А что-то, Екатерина Михайловна, запах какой-то странный на лестнице образовался… как будто лечебными грязями немного отдает! Когда я в восемьдесят шестом году ездила в санаторий, в Мацесту…

– Может быть, вы, уходя, газ забыли закрыть? – предположила Ирина, подоспев на помощь подруге.

– Газ? – недоверчиво переспросила Недужная. – Что-то запах совсем на газ не похож…

Тем не менее она развернулась и поспешила к себе в квартиру, чтобы проверить такое опасное предположение.

На этом встречи с соседями не закончились. Когда дошли до четвертого этажа, то увидели, что дверь в квартиру соседки открыта. Катя в ужасе застыла на месте, ей вспомнились события трехдневной давности, как она вот так же увидела открытую дверь и обнаружила за ней мертвую Ирину Сергеевну в луже крови.

Мужики грохнули комод возле двери и остановились передохнуть. На стук выглянула не Марина Сергеевна, а мужчина устрашающей наружности. Был он совершенно лыс, желтая кожа собиралась на голове складками. Глаза почти без ресниц глядели остро и подозрительно.

– Вы что тут делаете? – вскрикнула Катя и попятилась.

Мужчина не удостоил ее ответом, зато на крик явилась Марина Сергеевна, все в том же фланелевом халате в мелкий зелененький цвето- чек.

– Что это вы так раскричались? – спросила она Катю.

– Простите, – тут же сникла Катя, – я от неожиданности.

– Должна вам заметить, – продолжала Марина Сергеевна, – что вас совершенно не касается, что происходит в моей квартире. Но если уж вы так интересуетесь, то я отвечу: этого человека я наняла, чтобы он вставил новый замок и выполнил еще кое-какие хозяйственные дела.

Ирина с Катей переглянулись: от них не укрылось особое ударение, которое Марина Сергеевна поставила на слове «моей». Вот как, она уже считает квартиру своей собственной! Серьезная женщина, уже успела с родственниками разобраться…

– И если уж называть вещи своими именами, – продолжала соседка, – то должна вам заметить: я не забыла, что именно вы ссорились с сестрой перед тем, как ее убили. И именно ваш муж подозревается в убийстве моей сестры.

– Ну, если уж называть вещи своими именами, то если бы вашу сестру не убили, вы бы не поселились вот в этой квартире в центре города, – тотчас ответила Ирина, она поняла, что вздорную бабу нужно немедленно осадить.

Марина Сергеевна уставилась на нее выпученными глазами из-под очков. Ирина своего взгляда не отвела. Лысый тип включил дрель, и она оглушительно завыла.

– Несите дальше! – крикнула Ирина, перекрывая визг дрели.

Грузчики доволокли комод до пятого этажа и втащили его в квартиру. Увидев коридор, увешанный африканским оружием самого устрашающего вида, они опасливо переглянулись.

– Сюда, сюда ставьте, – командовала Катерина, оттаскивая в сторону длинные копья и боевые палицы. – Он здесь как раз должен поместиться!

– Дамочка, вы по какой же части будете? – испуганно осведомился хлипкий мужичок, откликавшийся на странное прозвище Крысявый, разглядывая ритуальный топор шамана племени моси. – Из мясников, что ли?

– Это мужа вещи, – отозвалась Катя, снимая со стены огромный кривой меч верховного вождя усумбуси.

– Шеф, мы на улице подождем, пока вы тут рассчитаетесь! – проговорил Крысявый и торопливо выскользнул из квартиры.

Катя отсчитала бригадиру заранее обусловленную сумму, он довольно осклабился и отправился вслед за своим дружным коллективом. Катя закрыла за ним дверь квартиры и повернулась к комоду.

– Ну что, приступим? – проговорила Ирина, выдвигая нижний ящик.

– А может, сначала чаю выпьем? – предложила Катя, тоскливо оглядывая фронт работ. – Мне необходимо снять стресс…

– Вот осмотрим несколько ящиков – и обязательно выпьем! – сурово ответила Ирина. – Зря, что ли, мы его сюда волокли?

Катя тяжело вздохнула и опустилась на корточки.

– Начинаем снизу, – скомандовала Ирина. – Ты осматриваешь левую сторону, я – правую!

В нижних ящиках комода оказалось огромное количество деревянных колодок для обуви.

– Боже мой, – ужасалась Катерина. – Откуда у них эти деревяшки? Насколько я знаю, никто из Мурзикиных никогда не работал сапожником!

– Ну, может быть, где-то достали бесплатно и понемножку возили на дачу, печку топить, – предположила Ирина. – Дача у них была?

– Кажется, была, – Катя недоуменно пожала плечами.

– Ну, вот видишь – а раз была дача, то была и печка… а на халяву наш человек все, что угодно, возьмет…

– Главное, дерево какое хорошее, – сокрушалась Катерина, – не иначе, дуб… или даже бук…

– Катька, не отвлекайся! – оборвала ее рассуждения Ирина. – Так мы здесь трое суток провозимся!

В следующем ящике Катя нашла десятка полтора сапожных щеток и несколько выдавленных тюбиков из-под обувного крема.

– Ты уверена, что никто из них не был сапожником? – поинтересовалась Ирина, заглянув через плечо подруги.

– Я уже ни в чем не уверена, – ответила Катя, засовывая щетки и тюбики обратно в ящик. – Скажи, для чего люди хранят такое барахло?

– Спроси что-нибудь полегче… Может, просто руки не доходили все это выбросить…

– Ну да, а потом вынесли на помойку прямо вместе с комодом… а новая жиличка вместо этого комода притащила свой, точно такой же, и тоже набитый барахлом. Хотя по мне, от сапожных щеток и то больше пользы, чем от уставов караульной службы…

Еще в ящиках комода оказались:

Чистые бланки квитанций устаревшего образца для оплаты электричества и телефона; огромный пакет новогоднего серпантина; мешок клочковатой серой ваты, пригодной только для утепления окон; пустой докторский саквояж довоенного изготовления; дед-мороз, какого раньше ставили под елку, с продранным боком, из которого торчала такая же серая вата; детский набор для выпиливания «юный резчик»; два чудовищных чугунных утюга, какие когда-то нагревали на дровяной плите; две новенькие, блестящие галоши фабрики «Красный треугольник», обе левые; один проеденный молью серый валенок; обрезок ржавой водопроводной трубы; вполне исправная мышеловка с кусочком окаменевшего от времени сыра; еще один валенок, но совершенно другого размера.

Задумчиво глядя на этот валенок, Катя проговорила:

– Почему, интересно, на улице очень часто валяется один сношенный ботинок? Почему-то именно один, пару никогда не выбрасывают!

– Ладно, – сказала Ирина, распрямляясь. – Я чувствую, пора пить чай, а то тебя уже начинают волновать коренные вопросы мироустройства. Это может плохо закончиться!

Катя бурно обрадовалась и побежала на кухню. Однако вскоре выяснилось, что, переселяясь к Ирине, она подъела в доме практически все съестное.

– Чтобы не досталось врагу, – пояснила она виновато. – Знаешь, я с трудом все это одолела…

Ирина взглянула на нее с некоторым недоверием.

После ожесточенных поисков Катя нашла пакет черствых пряников, грамм триста чернослива и несколько одноразовых пакетиков чая.

– Может, сбегать в магазин? – предложила Катерина.

– Ну, уж нет! – Ирина была строга. – Попьем, что есть, и закончим с проклятым комодом! А то это затянется на неопределенный срок. Ты не забыла, что твой муж все еще в заключении, и только от тебя зависит, когда его выпустят на свободу?

Этот аргумент, как всегда, сработал, и Катя со вздохом поставила чайник.

Чай в пакетиках оказался ужасным. Он отдавал одновременно картоном, столярным клеем и лаком для волос.

«Сделан из лучших сортов отборного цейлонского чая, – прочла Ирина на упаковке, – отличается терпким вкусом, нежным ароматом и замечательным тонизирующим эффектом…»

– Может, мы чего-то не понимаем? – проговорила Катя, размачивая в «отборном цейлонском чае» твердокаменный пряник. – Может, настоящий чай и должен пахнуть плесневелым картоном?