Небесный фермер. Среди планет. Космическое семейство Стоун (сборник) - Роберт Хайнлайн

Шесть человек толкали перед собой тачки. Когда они подошли ближе, я понял, что вижу перед собой всю мужскую часть семьи Шульцев, и вышел им навстречу.

Каждая тачка была нагружена гниющим мусором – и все это предназначалось мне! Похоже, папа Шульц специально его собирал, чтобы устроить мне сюрприз. Я не знал, что сказать.

– Ого, папа Шульц, даже не знаю, как вас отблагодарить!

Он яростно уставился на меня:

– Какая тут может быть благодарность, если у нас компоста по самые уши?

Затем он велел мальчикам вывалить содержимое тачек поверх моей затравки, взял вилы и начал все перемешивать столь же тщательно, как мама Шульц взбивала яичный белок.

Всю работу он взял на себя, так что особо беспокоиться мне не пришлось. По его мнению – которое я даже не пытался оспорить, – имевшихся у нас удобрений хватало примерно на акр, и метод Шульца заключался в том, чтобы перемешать их с почвой. Но он не стал выбирать один сплошной акр, а проложил семь полос длиной в пару сотен ярдов каждая, тянувшихся через мою переработанную и пережеванную почву на расстоянии в тридцать пять или сорок футов друг от друга. Все мы взяли по тачке – шесть их и одну мою – и разбросали удобрение вдоль каждого ряда.

Закончив и поставив каменные пирамидки, обозначавшие, где проходят полосы, мы разрыхлили землю на протяжении пяти-шести футов по обеим сторонам каждого ряда. Около полудня появились мама Шульц с Гретхен, разгрузили свои тачки, и мы сделали перерыв, устроив пикник.

После обеда Йо должен был вернуться в город, но он почти доделал свою полосу. Папа Шульц закончил свою и начал помогать Хуго и Петеру, которые были слишком малы, чтобы как следует управляться с граблями. Вскоре я разделался со своей полосой и смог довершить оставшуюся после Йо часть. В конце дня появился отец, рассчитывая, что ему придется помогать мне весь вечер, – была светлая фаза, и работать можно было до тех пор, пока не станешь валиться с ног. Но на его долю ничего не осталось, и он тоже не знал, как их всех отблагодарить.

Хотелось думать, что мы справились бы и без Шульцев – возможно, нам это даже бы удалось, – но я в этом несколько сомневаюсь. Первопроходцы нуждаются в добрых соседях.

Всю последующую неделю я вносил искусственные нитраты – отходы из реактора колонии – в промежутки между полосами. Не столь качественная подкормка, как затравка с Земли, но в любом случае не столь дорогая.

Затем я начал косить траву – вручную, совсем как в Библии, – и аккуратно сгребать ее граблями. И тут снова явился этот старый паразит Сондерс – он появлялся и до этого, но только тогда, когда рядом со мной не было отца. Вероятно, ему было попросту одиноко. Семья его оставалась в городе, а сам он построил себе хижину из камней высотой в десять футов. Фермой он практически не занимался, и я не мог понять, что он вообще собирается делать.

– Привет, – сказал я, не отрываясь от работы.

Какое-то время он мрачно наблюдал за мной, после чего наконец спросил:

– Ты что, юноша, всерьез хочешь, чтобы у тебя разорвалось сердце?

Я ответил, что никаких перебоев с сердцем пока не замечал, и в любом случае – разве он сам не обустраивает ферму?

– Нет уж! – фыркнул он.

– Тогда чем вы вообще занимаетесь?

– Билет себе покупаю, вот чем.

– Да?

– Единственное, что тут можно продать, – обработанная земля. Так что я намерен сыграть с ними в их же собственную игру. Приведу этот участок в надлежащий вид, потом сбагрю его очередному неудачнику, а сам со своими отправлюсь прямиком на старушку Землю. И если ты не полный дурак – советую тебе поступить так же. Фермером ты здесь никогда не станешь. Это невозможно.

Он уже успел меня утомить, но я не из тех, кто готов на откровенную грубость.

– Ну, не знаю, – сказал я. – Взять, к примеру, мистера Шульца – у него прекрасная ферма.

– Ты про Джонни Яблочное Семечко? – снова фыркнул Сондерс.

– Я про мистера Иоганна Шульца.

– Ну да, Джонни Яблочное Семечко. Все в городе его так называют. Он же чокнутый. Знаешь, что он сделал? Дал мне горсть яблочных семечек с таким видом, будто одарил меня богатствами царя Соломона.

Я опустил грабли:

– А что, разве нет?

Сондерс сплюнул мне под ноги:

– Да он просто клоун, только и всего.

– Мистер Сондерс, – сказал я, замахиваясь граблями, – вы стоите на моей земле, моей собственности. Даю вам две секунды, чтобы вы убрались прочь и никогда больше не возвращались.

– Эй! – Он попятился. – А ну-ка прекрати! Поосторожнее со своими граблями!

– Убирайтесь! – повторил я.

И он убрался.

Проблема с домом заключалась в том, что на Ганимеде постоянно случаются небольшие землетрясения. Это как-то связано с изостазией, что на самом деле означает всего лишь «равенство давления», но по сути это целая наука о том, как горы уравновешивают моря и почему на всей планете одинаковая сила тяжести.

Это связано еще и с приливными течениями, что несколько странно, поскольку на Ганимеде никаких приливов не бывает – Солнце слишком далеко, чтобы как-то на них влиять, и Ганимед всегда повернут одной и той же стороной к Юпитеру. Да, можно заметить маленький прилив в лагуне Серенидад, когда Европа ближе всего к Ганимеду, и даже крошечное воздействие от Каллисто и Ио, но таких приливов, как на Тихом океане, здесь не бывает никогда.

Зато есть застывшие приливные течения. Как объясняет мистер Хукер, главный метеоролог, Ганимед был ближе к Юпитеру, когда он остыл и стал вращаться медленнее, и в коре планеты образовалась своего рода ископаемая приливная выпуклость. Как известно, такая есть и на Луне.

Потом появились мы, расплавили полярную шапку и снабдили Ганимед атмосферой. Давление на планете перераспределилось, и происходит восстановление изостатического баланса, что приводит к постоянным слабым землетрясениям.

Мне, как уроженцу Калифорнии, хотелось иметь сейсмостойкий дом. Именно такой был у Шульцев, и мысль показалась мне неплохой, хотя на Ганимеде ни разу не случалось землетрясений такой силы, чтобы свалить с ног человека, не говоря уже о том, чтобы разрушить дом. С другой стороны, большинство колонистов особо этим не заморачивались – не так-то просто построить сейсмостойкий дом из камней.

Хуже того – это попросту дорого. Основной перечень оборудования, обещанного колонисту в его контракте на эмиграцию, выглядит достаточно прилично: мотыга, лопата, тачка, ручной культиватор, ведро и так далее, – но, когда всерьез берешься за дело, оказывается, что это только начало, и приходится отправляться на Биржу, чтобы купить много чего другого. Я уже задолжал почти полтора обработанных акра еще до того, как зашла речь о постройке дома.

Как обычно, мы согласились на компромисс. Одна комната должна была стать сейсмостойкой герметичной камерой, поскольку она предназначалась Пегги. Девочке становилось лучше, но она все равно не могла переносить низкое давление. Если наша семья собиралась перебраться на ферму, спальню Пегги требовалось оборудовать шлюзом и установить в нем воздушный насос. Все это стоило денег.

Прежде чем я закончил возделывать участок, мне пришлось отдать в долг еще два акра. Отец пытался за меня поручиться, но ему прямо заявили, что, не будучи поселенцем, он не обладает необходимой репутацией. На этом все и завершилось. Мы планировали построить одну комнату с усиленными стенами, надеясь позднее добавить к ней другие. Пока же дом должен был состоять из гостиной размером десять на двенадцать футов, где спал бы я, отдельной крошечной спальни для Джорджа и Молли и комнаты Пегги. И все это, кроме комнаты Пегги, – голые каменные стены с навесной крышей.

Маловато, да? Ну и что такого? Эйб Линкольн начинал с меньшего.

Я начал резать камень, едва закончив с посевами. Вибропила чем-то похожа на вибродрель, только она режет по прямой, а не сверлит дыру. При включенном питании нужно быть крайне осторожным, чтобы не лишиться пальцев или еще чего-нибудь, но камень разрезается, словно масло. В соответствии с контрактом вибропила предоставляется в пользование на двое суток бесплатно и при желании еще на двое по сниженной цене. Тщательно спланировав работу, я сумел втиснуться в два бесплатных дня. Мне не хотелось влезать в новые долги, поскольку я рассчитывал не позже чем через две весны обзавестись мерцающими прожекторами. Такие же стояли в полях у папы Шульца, что позволяло почти вдвое увеличить урожай. Земные растения непривычны к трем с половиной суткам темноты, но если воздействовать на них во время темной фазы мерцающим светом, старый добрый фотосинтез только прибавляет ходу.

Но с этим приходилось подождать.

В постройке дома принимал участие весь патруль – патруль Ауслендеров[16], членом которого я являлся. Для меня это стало сюрпризом, хотя удивляться вряд ли стоило – в строительстве участвовали все, поскольку в одиночку возвести дом было просто невозможно. Я сам принимал участие в шести, – впрочем, двигало мною отнюдь не великодушие, а желание набраться опыта.