Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929) - Михаил Алексеев

Последним военным атташе в Китае (сентябрь 1926 г. – апрель 1927 г) был еще один бывший руководитель военной разведки – Роман Войцехович Лонгва.

Деятельность военных атташе регламентировалась «Инструкцией военным представителям, посылаемым в иностранные государства» от 22 декабря 1920 г. (вскоре военные представители начнут называться военными атташе). Инструкция учла особенности становления института советских военных атташе: в начале 20-х годов на должность военного и морского представителей в основном назначались бывшие офицеры Генштаба Российской армии и Морского флота, перешедшие на сторону советской власти и которые в подавляющем своем большинстве были беспартийными. В связи с этим предусматривалось введение в аппарат военного представителя на должности помощников военного представителя членов партии, на которых возлагалось руководство агентурой. Так, в докладе по Регистрационному управлению Полевого штаба на имя заместителя председателя РВСР Э. М. Склянского от 28 октября 1920 г. «…ввиду предстоящей посылки в Финляндию нашей дипломатической миссии и открывающейся возможности послать и военное, и морское представительство» испрашивалось утверждение следующих кандидатур:

«1) На должность военного представителя Генерального штаба – Петра Ивановича Изместьева.

2) На должность помощника – Александра Александровича Инно.

3) На должность морского представителя – Евгения Андреевича Беренс».

Представляя на утверждение Реввоенсовета Республики в ноябре 1920 г. «Инструкцию военным представителям, посылаемым в иностранные государства», начальник Регистрационного управления Полевого штаба РВСР Я. Д. Ленцман пояснял: «Принимая во внимание то обстоятельство, что сбор необходимых сведений затруднен без тайной разведки и что тайную разведку с большим успехом может провести только лишь член партии, которому безусловно доверяют Регистрационное управление и местные партийные органы, услугами которых приходится пользоваться, нами введена в штат военного представительства обязательная должность помощника военного представителя, безусловно, члена коммунистической партии при беспартийном военном представителе».

Согласно инструкции, распределение задач между военным представителем и его помощником в части добывания разведывательной информации выглядело следующим образом. На военного представителя возлагался «…сбор сведений о государстве, в котором он находится, попутно в сопредельных странах, а равно во всех государствах: а) об организации вооруженных сил, б) о всех новейших изобретениях в области военной техники». Кроме того, военному представителю вменялось в обязанность исполнять «… все те задания и приказания, которые на него будут возложены главою дипломатической миссии или начальником Регистрационного управления».

На помощника военного представителя, каковой должен быть, безусловно, членом Российской коммунистической партии, возлагались: «а) функции, соответствующие комиссарским при военном представителе, б) руководство тайной разведкой, если таковую будет признано необходимым иметь в том государстве, где он находится».

Сбор сведений должен был производиться следующими способами: «а) путем изучения иностранной и военной литературы; б) путем извлечения необходимых сведений из периодической печати; в) путем непосредственных наблюдений;

г) путем получения сведений через особо доверенных лиц, причем все поручения доверенным лицам даются помощником военного представителя».

Однако не всегда военные представители были беспартийными, так же как и их помощники «безусловно» партийными. В случае, когда военный представитель являлся членом РКП(б), обязанности по организации тайной агентурной разведки возлагались на него. При этом к нему в случае необходимости мог быть прикомандирован военный специалист – нечлен партии.

В Китае, куда военными атташе назначались только члены партии, тем не менее организаторами агентурной разведки выступали не они, а резиденты, занимавшие должности прикрытия при посольстве СССР и находившиеся в оперативном подчинении у военных атташе.

Важность Харбина как центра Маньчжурии, откуда могла исходить непосредственная угроза Советскому Союзу со стороны Японии, использование находившихся здесь белогвардейцев, а также присутствие на ответственных постах в генконсульстве СССР и правлении КВЖД А. Я. Зейбота и А. И. Геккера предопределило создание центральной харбинской резидентуры для Северо-Восточного, Северного и Центрального Китая, а также Кореи (Сеула).

Харбин был заложен на правом берегу реки Сунгари, притока Амура, в 1898 г. с началом строительства КВЖД, в ее полосе отчуждения. В 30-е годы Харбин являлся торгово-экономическим и политическим центром Северной Маньчжурии (Особого района Трех Восточных Провинций Китая), ее столицей. В 1931 г. население Харбина насчитывало 332 тыс. жителей, из них 75 % китайцев и свыше 10 % русских. Одновременно Харбин считался центром контрабандистской и шпионской деятельности на Дальнем Востоке.

Контрабандная торговля, включая провоз опиума, золота, различных драгоценностей, имела широкое хождение на КВЖД. Опиум в Китай шел из Приморья, где корейцы и китайцы засевали маком огромные пространства, очищенные в Уссурийской тайге. В контрабандной торговле опиумом участвовали пограничные чиновники, железнодорожный обслуживающий персонал, полиция. Операциями по перевозке опиума ведали особые компании, возглавляемые дельцами, среди которых были корейцы, европейцы, старожилы-железнодорожники, китайцы и русские. Доставлялся он со станции Пограничная в Харбин в паровозах, в пассажирских вагонах и вагонах-ресторанах, в которых его прятали за разборными стенками. Опиум доставлялся пачками по нескольку фунтов, обернутых в свинцовую бумагу и резиновую ткань, чтобы скрыть специфический запах.

Другим видом контрабанды были золото, драгоценности, меха, предметы искусства, конфискованные советским правительством и направляемые через Маньчжурию на иностранные рынки. Их провозом ведали люди, часто служившие паровозной и вагонной прислугой, арендаторами вагонов-ресторанов, буфетчиками. Почти все они зачастую против своего желания были связаны с различными советскими организациями, включая Далькрайком, Северо-Маньчжурский коммунистический комитет, ГПУ и т. д.

В конце 1924 г. выпускник Восточного отдела Военной академии РККА В. Т. Сухоруков118 был направлен на разведывательную работу в Китай. Вопрос о должности прикрытия предполагалось решить на месте. В этой связи Берзин направил телеграмму в генконсульство СССР в Харбине Грандту (А. Я. Зейботу) с просьбой временно пристроить Сухорукова «по своей или НКИД линии». Под «своей линией» имелось в виду одно из структурных подразделений КВЖД, членом правления которой он являлся. Хотя, надо сказать, для Зейбота обе «линии» были «своими». В конечном итоге Сухоруков был назначен на должность сотрудника для поручений генконсульства.

Здесь же, в Харбине, находился сотрудник Разведупра Рыбаков («Рябинин», «Михаил», «Степан Сихалин»), который зарекомендовал себя как вдумчивый, инициативный агентурный работник.

По состоянию на 15 октября 1925 г. агентурная сеть харбинской резидентуры насчитывала 17 агентов, в том числе восемь китайцев.

Среди наиболее результативных источников резидентуры проходил агент по кличке «Косырев». Сотрудничал с ноября 1924 г. Русский. Беспартийный. Профессия – драгоман (переводчик при дипломатических представительствах и консульствах стран Востока). Служил в Главном управлении окружных войск Харбина. Проявил себя как добросовестный, честный работник. «Косыревым» был завербован китаец, поручик Главного штаба Охранных войск, имевший доступ к дислокации войск, в том числе и армии Чжан Сюэляна. У китайца-поручика были широкие связи среди военных в Мукдене, Гирине и Цицикаре. По-русски он совершенно не говорил. Задания ему давались при личном свидании «Косыревым». Самим «Косыревым» и китайцем-поручиком было добыто большое количество документов, получивших высокую оценку.

Другим не менее результативным был агент по кличке «Степаничук». Сотрудничал с разведкой с 1921 г. Беспартийный. Русский. Бывший ротмистр, бывший адъютант Разведывательного отделения Заамурского военного округа. Хорошо знал Китай и Японию. Был чрезвычайно полезен, так как имел хорошее военное образование и опыт старого разведчика. Давал сведения по контрразведке, переводил секретные документы. Имел связи среди белогвардейцев, японцев местной колонии и других городов Маньчжурии и Кореи. Был известен в местных кругах как журналист, переводчик, военный. Через него было добыто много документальных материалов, получивших высокую оценку руководства разведорганов.

Среди русских агентов в харбинской резидентуре был и бывший белый генерал по кличке «Иванов», служивший инструктором по артиллерии в штабе мукденских войск. Имел связи среди белоэмигрантов и китайцев. Проявил себя хитрым, но трусливым агентом. Особого усердия не проявлял и нуждался в постоянном нажиме. Был полезен как знаток артиллерии, стоявшей на вооружении армии Чжан Сюэляна.