Хозяйка кофейной плантации (СИ) - Шарлота Тартен

Дел с кофейной плантацией не становится меньше, а наоборот, с каждым днём всё они нарастают как снежный ком. Фернандо, который с самого начала ставил палки в колёса, сейчас работает за двоих, воодушевлённый открывшейся перед ним перспективой.

Его стараниями подготовлена и огорожена первая кофейная плантация. Не все растущие на площадке деревья выкорчёвывались. Осмотрев, участок, который он выбрал для выращивания кофейных деревьев, я показала какие деревья выкорчёвываем, а какие оставляем в качестве затенителей.

Я объясняю Фернандо, который намеревается оставить чистое поле под посадку деревьев:

— Смотри, мы оставляем финики, бананы для того, чтобы наш кофе не сгорел на солнце. Они выше, чем кофейные деревья и защитят их от прямых солнечных лучей. Дело в том, что кофейные деревья не растут под палящим солнцем, но при этом любят свет. Поэтому и нужны деревья — затенители. Постарайся, чтобы они росли в шахматном порядке, примерно на расстоянии пяти — десяти метров друг от друга. Если нужно, то пересаживайте.

Что мне нравится в управляющем, если он получил разъяснения, зачем так делать, то в лепёшку расшибётся, то сделает так, как нужно.

Отобрав больше сильных мужчин, он расчищает ещё две площадки по моему методу. Первую засаживаем найденными дикими молодыми кофейными деревцами.

Управляющий расщедрился и съездил, купил ещё рабов, специально для моих планов.

Мне доставляют собранные кофейные ягоды. Я сама распределяю их: одни отправляю на сушку, другие для семян, третьи на вторичную сортировку из-за большого количества брака. Учу разбираться в этих тонкостях Изауру, так как только она набьёт руку, будет заниматься этим вместо меня.

Отмечаем тех рабынь, которые постоянно приносят бракованный урожай. Некоторые приносят «сборную» солянку из ягод. Приходится разбираться, кто путает сборщица или тот, кто помечает деревья.

Всё это занимает уйму времени, присесть некогда. Отсеяли двух непонятливых рабынь и десять детишек.

Способных деток, которых я отметила, держу при себе. Они ходят за мной, как хвостики. А я получаю колоссальное удовольствие, рассказывая им всё, что знаю, отвечая на их вопросы.

— Зря вы это затеяли, хозяйка, — говорит Фернандо осуждающе и взгляд такой, как будто на убогую смотрит, — не доведёт до добра обучение рабов.

— Ты не прав Фернандо, рабы или не рабы, но они люди, — мне хочется донести до него мысль, что нельзя делить людей по социальному положению.

— Обязан предупредить, ваш муж работорговец, — поизносит управляющий, — когда Мигель вернётся, то ему не понравится, что вы занялись обучением рабов.

— Я хочу тебе сказать и повторю это Мигелю, чем человечнее относишься к работникам, тем лучше они работают, — с жаром говорю я. — Пойми ты, хорошее питание — это сила и выносливость рабов, хорошее и чистое жилище — это их здоровье. Всё не так однозначно, как ты думаешь.

Фернандо скептически смотрит на меня и качает головой. Не верит! Да и кто поверит в японские принципы построения бизнеса, когда каждый работник, член большой семьи. Начальник поздравляет каждого с днём рождения, приезжает на свадьбу сына или дочери. Такое отношение вызывает расположение к кампании.

Пожалуй, опробую на нём ещё и советское отношение к материнству и детству.

— Я предлагаю беременных женщин переводить на более лёгкие работы. Например, ухаживать за птицей или огородом, помогать на кухне. Да разве мало подсобной работы не на плантации, — я увлекаюсь и начинаю горячиться, говорить громче и жестикулировать. — Смотри, на контрасте с прежним отношением хозяев мы только выиграем.

Фернандо тяжело вздыхает и закатывает глаза.

— Вы такая фантазёрка, донна Тори, — осуждающе произносит он. — Допустим, про питание и жильё я согласен, но остальное…

Он опять тяжело вздыхает и присаживается на лавочку в патио, я усаживаюсь рядом.

— Я понимаю ваши христианские идеи, привитые в монастыре, но здесь они не работают, — спокойно говорит Фернандо.

О чёрт, а я и забыла, что воспитывалась в монастыре. Какое счастье, что я придумала себе такую легенду, а то даже лояльный ко мне управляющий уже косо смотрит.

— Негров привозят сюда работать, но когда хозяин начинает их жалеть, то это воспринимается, как слабость, — говорит Фернандо очевидные вроде для этой эпохи бы вещи, но я воспринимаю их, как свободных людей, вот в чём моя проблема. — Работать начинают плохо, некачественно, приходится ставить на место жестокими способами.

Да, не все идеи двадцать первого века применимы в конце семнадцатого. Мне бы уже не мешало запомнить, что негры не наёмный персонал, а рабы.

Люди, которых вырвали их своей привычной среды обитания в диких племенах Африки и привезли вкалывать за еду.

— Представьте, что вы позволили переводить беременных на более лёгкую работу, как думаете, что произойдёт? — Спрашивает меня Фернандо.

Я пожимаю плечами. Откуда мне знать, что произойдёт? Может, дети будут в более лёгких условиях рождаться и более жизнеспособные.

— Конечно, не знаете, иначе не предложили бы такое, — отвечает он на собственный вопрос. Он не осуждает меня, а скорее наставляет, чтобы я не наделала ошибок. — У нас все рабыни забеременеют и этот конвейер не прекратится, потому что они после родов снова будут беременеть, чтобы работать на лёгкой работе.

Я не подумала, что мой либерализм приведёт к нескончаемому потоку беременностей. Поразмыслив, пришла к выводу, что Фернандо, как всегда, прав. Всё же он больше разбирается в том времени, где живёт, чем попаданка из другого времени.

— Питание наладим, жильё улучшим, даже доктора выпишем из Европы, — радует меня управляющий. — Без доктора совсем плохо. Да и вам предстоит рожать скоро.

Что значит «предстоит рожать скоро»? Я же вроде как не беременна.

Глава 33

Утверждение Фернандо насчёт будущего ребёнка повергает меня в шок. Как ему только в голову могло прийти такое нелепое предположение?

Господи, Вика, ты замужем, ожидать беременности, это нормально для любого общества.

Вспомни, как вечно «доставали» молоденьких замужних преподавателей бестактными вопросами о детях. Здесь, это тоже в порядке вещей, в конце концов, по представлению общества вплоть до середины двадцатого века, женщина рождена, чтобы быть матерью столько раз, сколько позволит её организм.

Я всё-таки хочу получить от управляющего разъяснения. Вопросительно смотрю на Фернандо, мол давай расшифровывай свою мысль. Он делает вид, будто не понимает моего взгляда. Ну, что ж я растолкую, раз с первого раза непонятно.

— Откуда такие сведения? — Я заметно волнуюсь, всё же он так уверенно заявляет, что я жду ребёнка, когда я ещё не знаю об этом.

— Какие сведения? — невинно смотрит на меня Фернандо.

— Что я жду ребёнка, откуда ты знаешь об этом? — Напираю я на него и не намерена