Шанс - Дарья Суровяткина

— Не уверена, что успею, — грустно сказала она. — Но я постараюсь.

Глава 11. Ханна

Двадцать седьмое декабря

Следующим утром Ханна припарковалась у многоквартирного дома на окраине города и осмотрелась. Дом был серым и мрачным, вокруг совсем не было зелени. Весь район казался сочетанием разных оттенков чёрного и серого. Ханна поморщилась от этого вида. Выйдя из машины, она быстрым и решительным шагом пошла к входной двери, поднялась пешком на третий этаж и нашла нужную квартиру. Она позвонила в звонок, и полминуты спустя дверь открыл сонный Джейк.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, уставившись на неё.

Он был одет в пижамные штаны и белую футболку, волосы растрёпаны, лицо выглядело измученным.

— Привет. Марко дал мне твой адрес.

Джейк провёл рукой по лицу, и снова посмотрел на неё.

— Прости, я не хотел грубить. Проходи.

Ханна слегка улыбнулась и вошла в небольшую квартиру-студию, затем с недоумением осмотрелась. Из мебели в квартире были только кровать и шкаф, в кухонной зоне был холодильник и маленький столик. И ни одной фотографии. Раньше Джейку нравилось, что у них дома уютно, нравились картины на стенах, ковры и подушки на диване. Он всегда её поддерживал, когда она покупала новые шторы или что-то из мебели, он всегда хвалил её за покупку красивых вещей. Он никогда не был поклонником спартанской обстановки, поскольку уже жил в армии в атмосфере минимализма.

— Кроме кровати здесь особо негде присесть, — он махнул рукой. — Располагайся.

Джейк пропустил её вперёд, затем последовал за ней. У кровати Ханна остановилась и резко развернулась.

— Прости меня, — сказала она. — Пожалуйста, прости меня. Я обдумала твои слова. Я… Вчера я начала вспоминать подробности того дня, когда я ушла, и новые воспоминания отличаются от старых. Я на самом деле верила, что мы развелись. Искренне верила, и не сомневалась в своих воспоминаниях. Мне очень, очень жаль, что я вот так ушла от тебя. Тогда я была вне себя от горя, но это не оправдывает меня. Я очень виновата перед тобой.

Джейк опустился на край кровати, поставил локти на колени и спрятал лицо в ладонях. Ханна не торопила его и молча села рядом.

— Знаешь, я ждал тебя все эти годы. Я просто ждал тебя…

Она протянула к нему руку, но он едва заметно покачал головой, так что Ханна неловко убрала руку назад.

— Я приезжал в Алабаму через месяц после твоего ухода, — сказал он, посмотрев ей в глаза.

Ханна не знала об этом. Она вопросительно смотрела на него, ожидая продолжения.

— От Марко я узнал, где ты живёшь и где работаешь. Я следил за тобой несколько дней.

— Зачем? — тихо спросила Ханна.

— Мне нужно было удостовериться, что ты в безопасности.

Джейк сказал только это, и замолчал снова. Из-за его ответа Ханна почувствовала сильную боль в груди. Джейк всегда заботился о ней. Когда они познакомились, ей было только шестнадцать, а ему двадцать пять. Предполагалось, что её семья позаботится о нём на время реабилитации после ранения, но фактически это он о ней заботился. Он встречал её из школы, и провожал, если она шла куда-то вечером, выслушивал все её проблемы и давал советы. Марко был в армии, родители в бесконечных экспедициях, они приезжали домой на несколько дней и снова уезжали. Ханна готовила для себя и Джейка, а он мыл посуду и помогал с уборкой дома. Больше года они были друзьями, которые жили вместе, вместе смотрели фильмы, смеялись. Они заботились друг о друге. Джейк никогда не говорил о своих чувствах, пока ей не исполнилось восемнадцать. Ханна попыталась поцеловать его в день своего семнадцатилетия, но он подставил щёку и перевёл всё в шутку, а ровно через год сам поцеловал её по-настоящему. А потом всё стало происходить очень быстро — признания в любви, свадьба, колледж, беременность. Ханна едва успевала осмыслить происходящее. Первые годы она чувствовала себя счастливой, но очень усталой. Она заботилась о дочери в каждую свободную от учёбы минуту. Джейк работал с компьютерами на дому. Они остались жить в особняке, Ханна даже не задумывалась о переезде. Потом у её отца начались проблемы со здоровьем, и родители стали меньше уезжать, начали работать в местном университете. И Ханна была счастлива; у неё, наконец, была семья. Мама, папа, муж, ребёнок.

— Почему ты не подошёл ко мне? Не заговорил? — спросила она.

— Подумал, что так будет лучше. Понимаешь, я всегда чувствовал себя виноватым из-за того, что ты так быстро забеременела. Тебе было всего восемнадцать, ты не была готова. Ты ни с кем не встречалась до меня, и была совсем неопытна. И сразу же ребёнок. Когда ты уехала, я подумал, что ты, наконец, свободна. Ты же никогда не жила одна, сама по себе. Когда твои ровесницы тусовались в колледже, ты меняла подгузники и варила каши. Я подумал, что тебе нужна эта свобода. Я был не прав?

Ханна помедлила.

— Я не знаю.

Она почувствовала, как её глаза наполняются слезами. Она попыталась сморгнуть их, но ничего не получилось, слёзы неудержимо потекли по щекам. Она тихо всхлипнула, и Джейк повернулся к ней.

— Тебе был ненавистен наш брак? — спросил он.

— Нет! — закричала она.

Она взяла его за руку и продолжила:

— Я любила тебя. Я очень сильно любила тебя, Джейк. И не смей винить себя за мою беременность. Бекка была лучшим подарком, который ты мог мне сделать. У нас с тобой была идеальная дочь, и мне нравилось быть твоей женой.

— Тогда почему ты сбежала? — спросил он.

— Я не знаю.

Почему? Мысли Ханны разбегались, когда она пыталась это осмыслить. За годы брака она и Джейк стали меньше разговаривать друг с другом, как будто партнёр может читать мысли другого, но в реальности это не так. Начались недопонимания, обиды. Ничего серьёзного, но Ханна всё равно периодически чувствовала столь ненавистное для неё одиночество, хотя и была окружена семьёй. А после смерти Бекки она чувствовала только пустоту, мрачную, чёрную, бесконечную. Она вспоминала,