Теннисистка - Пётр Пигаревский

охраняемом гараже? Ты, кстати, даже не знаешь, где он находится. Или, может быть, ты хочешь подпрыгнуть под днище машины во время ее движения?

— Я так и думал, что ты набросишься. Между прочим, во всех шпионских книгах пишут про такой прием устранения противника. Сама ты только критиковать можешь, а чтобы предложить что-то дельное… — Павел махнул рукой.

В этот момент Даша вздрогнула. К ней незаметно подкралась полосатая кошка, обитавшая в булочной, и прыгнула на колени. Затем она перевернулась на спину и блаженно вытянула все четыре лапы вверх, которые так и застыли. Даша машинально начала поглаживать ей живот, маленькое помещение булочной наполнилось умиротворяющим мурлыканьем.

Внезапно Паша подскочил, как ужаленный, и ударил себя кулаком по лбу.

— Правильно ты говоришь, вплотную нам к ним не подобраться. И плевать. Но на дистанции и главное неожиданно…, — начал он говорить сумбурно, глотая слова, — все, все может получиться. Даша, а ты любишь лимонад? — спросил он вдруг и на его лице появилась улыбка.

Она внимательно посмотрела на него и не сочла даже нужным отвечать, продолжая задумчиво гладить кошку.

— Так ты любишь лимонад?

— Люблю. А еще я люблю разговаривать с нормальными людьми, а не с сумасшедшими! — Отрезала она.

Он не повел бровью.

— Я тоже, Дашуля, люблю лимонад, очень люблю. А теперь слушай и не перебивай.

Как тебе такая картина? Две жалкие детские фигурки топчутся около дверей крытого корта, в руках у них по бутылке лимонада, которые они периодически подносят ко рту. Подъезжает джип. Прежде чем открыть дверцы, охранники смотрят по сторонам и ничего необычного не замечают. Детей они вообще не принимают в расчет. Открываются дверцы. В этот момент я выхватываю у тебя бутылку и внезапно, все дело во внезапности, подбегаю к машине и швыряю внутрь сначала одну, а затем вторую бутылку и тут же убегаю. Ты убегаешь раньше.

Несмотря на крайне плохое настроение, Даша расхохоталась.

— Ты что решил их угостить лимонадом, надеюсь отравленным?

— Тьфу ты! Опять никакой фантазии! В бутылках будет не лимонад.

— Уж не взрывчатка ли? — с иронией в голосе спросила Даша.

— Почти угадала. Зажигательная смесь. Во время войны так поджигали танки. Джип и проклятые бандиты сгорят мгновенно. Завтра я узнаю точный состав этой смеси, закуплю компоненты и будем готовиться.

— Кстати, на какие шиши собираешься закупать компоненты?

— Об этом я тоже подумал…, — на секунду он замялся. — Дашка, только не обижайся, пожалуйста, но другого выхода у нас нет, — Павел сделал глубокий вдох, — я продам плеер, который ты мне подарила.

— Дурак ты, Пашка. На это я, как раз, ни сколько бы не обиделась, если бы в твоей затее была хоть капля смысла.

А теперь слушай меня внимательно, — в голосе Даши слышалось раздражение и даже какое-то ожесточение. — Во-первых, такие смеси очень опасны и способны самовоспламеняться. Готовить их ты не умеешь, поэтому сгорят не бандиты, а, скорее всего ты сам. Но до этого дело не дойдет. Когда ты начнешь узнавать рецепт, то любой нормальный человек, учитывая твой возраст, или даст тебе по шее, или отведет тебя в милицию. Во-вторых, предположим, ты имел бы эти бутылки. Перед тем как бросать, их необходимо поджечь. И сделать это нужно вовремя, ошибешься — сгоришь. По-твоему, охранники — опытные, тренированные парни будут безмятежно наблюдать, как какие-то убогие подростки в разгар лютой зимы хлещут лимонад, затем поджигают бутылки и бегут с ними наперевес к машине, которую они охраняют. Как ты думаешь, что они сделают в ответ? Ты-то, конечно, уверен, что они распахнут двери, заберутся внутрь и вместе с шефом покорно сгорят. Нет, Пашенька, такое может быть только в твоих фантазиях. Заподозрив что-то неладное они нас уничтожат в доли секунды.

Нет, Пашка, — продолжила она после паузы, — чует мое сердце, без помощи милиции нам не обойтись. Пусть попробуют не поверить, отмахнуться, я им такой концерт устрою!

Паша сидел молча. Он низко опустил голову и неотрывно смотрел на кота, который спал на коленях у Даши.

В это самое время миловидная секретарша приоткрыла дверь кабинета Антона.

— Антон Георгиевич, вам звонок, снимите, пожалуйста, трубку.

— Что-нибудь серьезное, Алена?

— Уж куда серьезнее, шеф.

— Кто?

— Савелий Петрович.

Антон побледнел и откатился на кресле от стола.

— Кто?! Сева зеленый, — пробормотал он в замешательстве, затем резко выпрямился и подошел к телефону.

— Антоша, сынок, поди рад слышать старика. Рад, рад, уж по дыханию твоему неровному чую.

— Конечно, Сева, конечно. Или извини, может теперь Савелий Петрович и на вы?

— Да брось, Антоша, глупости говорить. Мы так давно знакомы, в свое время пуд соли вместе съели.

— Сева, я все помню, жаль, что давно не виделись.

— Да ты, Антоша, душой то не криви, захотел бы увиделся. Ну ничего, вот я сам о тебе вспомнил. Я чего звоню, потолковать, перетереть одну темку надо.

Рука Антона потянулась к узлу галстука.

— Сева, так вроде все в порядке, я дорогу никому не перебегаю.

— Хватит, Тоша, если я сказал нужно потолковать, значит нужно.

— Извини, Сева, как скажешь. Когда и куда подъехать?

— Вот это правильный разговор, правильного пацана. Подъедешь сейчас ко мне за город, ты знаешь, я дела в долгий ящик откладывать не люблю. Пацанов своих к тебе уже послал, они довезут, так что адрес записывать не надо, — на том конце провода послышался скрипучий смешок.

— А мне своих брать? — галстук Антона полностью развязался, верхняя пуговица рубашки отлетела в угол комнаты.

— Стареешь, Антоша, все начал забывать. Ко мне с охраной не надо. У меня охрана, такой и в Кремле не сыщешь. Ты за себя не беспокойся.

Антон положил трубку и вдруг заорал не своим голосом:

— Алена, коньяка, быстро!

Антон не верил своим глазам. Как только они въехали за высокий забор, то оказались перед простым бревенчатым одноэтажным домиком — добротно сложенным, но небольшим, даже неказистым. "И здесь обитает главный вор в законе всего Северо-запада России, — Антону хотелось протереть глаза, — один из богатейших людей преступного мира, держатель общага всего Питера?!"

На крыльце, сладко потягиваясь, в поношенной кацавейке стоял легендарный Сева зеленый.

— Ну что, Антоша, удивляешься, думал замок почище, чем в Петергофе или Павловске увидеть? А зря, дружок. Вот на этих-то замках вы все и сгораете. В психологии человеческой мало чего понимаете, только доллары зеленые считать и умеете. А во главе всего психология стоит, она — царица жизни этой. Коль мысли людей читать не умеешь, спалишься обязательно. Зачем зависть человеческую всякими башнями, да бассейнами распалять, живи скромно, человеку много ли надо, и будешь до