Упс! или Превратности ведьминой судьбы (СИ) - Екимова Наталья Викторовна

Было замечательно оказаться в большом и светлом доме в сосновом бору, что в нашем роду переходил от старшей дочери к старшей внучке по наследству. Сейчас тут всем заправляла моя мама Риа. Она была очень талантливой травницей. Хотя никакого целительского дара у неё не было, а колдовской дар был совсем слабым, её настои и примочки многим помогли исцелиться. Потом, в своё время, на это место заступит моя сестра Мия.

Не знаю, что за магия царила в этих местах, но смогла шагнуть прямо на залитую солнцем веранду. Видимо, неожиданно проснувшееся желание повидать родных было так сильно, что колдовской камень выполнил мою безмолвную просьбу без моего непосредственного участия.

Мама быстро вытянула из меня все подробности и крепко задумалась. Оказывается, ей приходилось в молодости пару раз сталкиваться с этим призраком. Да амулет не позволил тому причинить ей вред.

– Вот что, Виа. На такой случай у нас есть старинные обереги. Один будешь носить сама, второй отдашь своему некроманту. Как избавишься от всех «Замочков Мрака», навести меня вместе со своим дровским магом смерти. Что-то мне подсказывает, что очень скоро твоё одиночество тебя покинет, – и она улыбнулась мне своей такой доброй и родной улыбкой, что на душе тут же потеплело

После чего достала из на совесть заговорённого сундука шкатулку. На серебряных цепочках были изумительной красоты кулоны. Некроманту досталась фигурка волка, а мне – сова.

Прекрасно знала, что даже если дела в Крайней Опаске совсем не заладятся, всегда найду любовь и понимание у своих родных. Потом почувствовала, как камень талисмана, висящий на шее у Ринна, властно позвал меня обратно. Впрочем, успела поймать полный тревоги взгляд матери. Конечно, мне безумно хотелось погостить таким чудесным образом подольше. Да, видно, не судьба.

Села прямо на траву в долине и принялась изучать подаренный матерью оберег. Всего их было восемь. Пантера всегда находилась у старшей в роду колдуньи, охотящийся волк – у её мужа. Старшую дочь пары охранял медведь. Сова попадала в руки к тем, кто столкнулся нос к носу с чёрными гранями бытия и нашёл в себе силы не сломаться. Не утратил свою свободу и внутреннюю суть. Ещё были: рыба, песочные часы, дракон и фигура девушки с бутоном розы в руках. На моей памяти только три первых талисмана всегда были на виду. Сова же впервые за последние триста лет была выпущена «на волю» из сундука.

Ввиду того, что поняла: второй раз ускользнуть из камня мне не удастся, прикрыла глаза и не заметила, как крепко уснула. Всё, что происходило в это время снаружи, увидела, словно со стороны. Меня грызло смутное беспокойство, точно голодная собака мозговую кость. Как выяснилось позже, у этого неприятного состояния были свои причины.

Глава 22

В самом тёмном углу комнаты словно заклубился болотный туман. Полупрозрачная фигура выступила оттуда, но, вопреки ожиданиям, не бросилась, чтобы убить или похитить мою совершенную копию. Рассерр что-то пробормотал, и янтарь, внутри которого я гостила, покинул оправу. Лапки, удерживающие его, в виде надёжных волчьих лап, разжались. «Капля» оказалась на ладони нашего главного противника. Он холодно всем улыбнулся и исчез.

Как подсказал мне мой колдовской дар, заговорили украшение в целом от порчи, потери или иной утраты. Но на самом камне не было никаких чар. Он явно обладал своим собственным разумом. Ему откровенно не понравилась бесцеремонность нашего обидчика. Голос, прозвучавший у меня в голове, явно был мужским.

– Сиди тихо. Затаись, словно мышь, когда кот уже напал на её след. Если ты примешь мою помощь и пообещаешь, что никогда не откажешься от меня, то совместными усилиями мы сможем переправить тебя в Крайнюю Опаску. Только я буду у тебя в ладони. И надо будет сделать новую оправу, но уже из зелёного эльфийского серебра. Меня зовут Эрлем. Я – живой камень айвалл. Когда-то меня, как и Гиаваллу и её род, сотворили древние боги.

Змейка по-доброму проворчала:

– Принимай его клятву и давай свои обеты. Теперь мы сможем уберечь тебя от всего, если ты не покривишь душой и сама не позволишь Рассерру превратить тебя в безвольную рабыню. Как окажемся в городе, попроси гнома сделать оправу. Дровское ювелирное искусство тут не совсем подойдёт.

Рассерр долго рассматривал лежащую у него на ладони каплю цвета цветочного мёда. Только так и не смог понять, есть внутри долгожданный сюрприз или нет. С удивлением поняла, что именно в усыпальнице Гариййи он обретает почти телесную плотность. Бугрящиеся мышцы не скрывал и тесноватый плащ из тёмной промасленной шерстяной ткани.

Мужчина несколько нервно передёрнул плечами, что выдавало крайнюю степень раздражения. Потом отодвинул мраморную плиту и уложил янтарь на грудь нетронутого тлением тела хозяйки мавзолея. Фигуры мраморных плакальщиц, казалось, были готовы вечно скорбеть по своей так горько и рано покинувшей жизнь госпоже. Вскоре мы остались одни.

Эрлем виновато проронил:

– До полуночи удрать не получится. Иначе повелитель Рассерр получит нас всех троих. Даже боюсь предположить, что тогда будет. Вряд ли вас постигнет быстрая и честная смерть, колдунья Вианна.

– Он желает сделать из меня живую тень в наказание за то, что помогла Леваисс Эльвисс вернуть все то, что отнял именно он.

– Облезет! Сидим тихо до полуночи. Потом Гариййя переправит нас прямо в контору. Только пусть гном немедленно сделает оправу.

Мне едва хватило терпения дождаться заветного часа. Потом пришла призрачная сестра Гренды. Видимо, мой второй защитник знал, что только в тёмное время суток несчастная женщина становится настолько сильной, что сама сможет отодвинуть мраморную плиту, взять янтарную каплю в руки и перенестись в мой городской особнячок.

Поблагодарила за помощь, приняла привычный вид, предупредила всех, кого это касалось. Через мгновение Ринн уже, костеря на все корки самонадеянных сестричек, крепко сжимал меня в объятьях.

– Бессовестный! Ты решил мне грудную клетку раздавить? Я вынуждена тебя огорчить, мои ребра даже не из стали! Они не предназначены для такого обращения! Сними осиротевшую оправу, и пошли к магистру Тару. Эрлем объяснит ему, что надо сделать. Потом заговорит амулет вместе с Гиаваллой. Камень тоже.

– Бессовестная ты, Виа. Настоящая ведьма. Я чуть не умер от разрыва сердца, а она из-за пары синяков от объятий на рёбрах переживает. Фу, такой быть! – только я понимала, что некромант тоже попросту дурачится, пытаясь выпустить пар. Нервные маги смерти слишком уж дорого обходятся окружающим. Даже тем, кто совсем и не причём. – Придётся мне ночевать у тебя в доме. Хоть в гостевую комнату пусти на постой. Раз уж колдовская гордость не позволяет уже перестать ломаться и позволить обосноваться в твоей спальне, – видела, что дроу просто не очень умело шутит, за что и получил диванной подушкой по не шибко умной голове.

– Ладно, Ринн, на первый раз, прощаю! Что взять с блондина? Да ещё и тёмного эльфа! – правда, дальше вредничать мне не дали.

Просто поцеловали так, что желание куражиться пропало. Все мудрёные мысли дружно ретировались, от греха подальше. Когда дышать стало насущной необходимостью, легонько оттолкнула скандалиста от себя и сделала несколько жадных вдохов. Потом мы оба переместились в мастерскую нашего старшего товарища.

Тар был старым мудрым гномом, главой почтенного и многочисленного семейства. Поэтому выслушал нас очень внимательно и сделал именно такую оправу, какую описали мои защитники. Потом мы поблагодарили за помощь, пожелали спокойной ночи и вежливо покинули мастерскую нашего сослуживца.

Ринн переместился в дом своих родственников и вернулся оттуда уже с вещами. На все мои возражения воспоследовал суровый рык:

– Следующая твоя пропажа может вполне окончиться разрывом моего сердца! Виа, прекрати вредничать! Твоё гадкое поведение никого из нас до добра точно не доведёт.

Амулет с янтарной каплей, как и прежде, висел на шее у моего некроманта. Не удержавшись от хулиганства, игриво выпалила любимое присловье девиц на выданье из славного колдовского рода Флёр. Выходя замуж, наши женщины всегда оставались при своей девичьей фамилии и колдовских интересах.