Лёд Апокалипсиса 2 - Тимофей Кулабухов

Как итог — плюс две единицы техники, кое-какой инвентарь, бочка антифриза, бензиновый генератор, полдюжины канистр застывшей соляры (вообще-то на станции этого добра навалом), плюс само по себе знание о наличии ещё нескольких тракторов «на ходу». Под завалом не погибли, волки не сожрали. Да, проявился какой-то чудик с арбалетом. Самого оружия я не заметил, но отдавал себе отчёт что он не мог бросить болт наподобие дротика и пробить лобовое вместе с креслом, не реально это. Скорей прятал оружие под одеждами и выстрелил в последний момент, хладнокровно рассчитывая, что я заторможу.

Буран не прекращался, но мы занялись перевозкой «соты» под концепцию сотовой связи. Климентий, наш злобный искусственный интеллект не понимал в чём проблема «работать в буран». Ну не волновали его проблемы кожаных мешков. Хотя и идеей о создании сотовой связи «Климентий телеком» особо не горел.

Впрочем, компромисс между технической реализацией и простым человеческим желанием не отморозить всего себя нашёлся. Ретрансляционное оборудование (а это было то самое, что гоняли чтобы вычислить гопников) установили на крыше цеха номер два, нашего каменного бунгало, выделив под это дело дот из снега, листов шифера и палок. А вспомогательное оборудование встало в одном из подсобных помещений самого цеха, куда поселили и самого Климентия.

Три дня каких-то непонятных телодвижений (буран не стихал), прокидывания кабелей, коммутаторов, использования множества непонятных слов, переругивания (я старался помогать чем мог, но решительно не понимал, что мы творим) и первый звонок на пробу с кнопочного аппарата Иваныча.

Разговаривал он, что характерно, с самим Климентием.

— Сотовая связь будет бесплатной, — веско начал Иваныч. — Во-первых, что с прочих выживанцев брать? А во-вторых, так будет правильно. Другое дело, мы все разговоры будем прослушивать. Подчистую. Так, Клим? Работать будут номера всех операторов и даже мобильники без симки в режиме «sos». После некоторого апгрейда, дальность связи порядка десяти кэмэ, качество сигнала будет падать по экспоненте. Модуля три-джи у нас нет, уж простите. И первая же проблема, как людям сообщить что можно друг другу звонить?

— Информация сама разойдётся, — пожал плечами я. — Скажем по рации, торговцам и тем лагерям выживших, которые нам известны. А сколько каналов связи он сможет одновременно поддерживать?

— Клим сам по себе может и тысячи, дай ему побольше расчетных мощностей, он способен хоть весь интернет переварить. А вот оборудование поддержит аппаратов восемьдесят-сто. То есть в пределах пятидесяти одновременных вызовов. Примерно. Сойдёт и столько. Главное, что эта мобильная связь наша монополия, теперь многое сможем узнать.

«Ловись рыбка и большая, и маленькая». Поначалу звонили только наши — друг другу. Не у всех выживших вообще были аппараты (большинство за ненадобностью избавились), не все способны их заряжать. Но, всё же то парни с Паркового позвонят, то бродячие барыги. Словом, связь в условиях каменного века — это круто. Сам Климентий по-прежнему мог общаться ещё и с военными, кроме того, активно вычислял другие источники радиосигнала.

Мобильная связь была обозначена нами как «Апокалипсис телеком». Допускаю, что это банально, но на креатив сил не нашлось.

Тем временем самым дальним источником сигнала была признана радиостанция, расположенная предположительно в двух с половиной сотнях километров на западе, в каких-то ебенях, и вещал там один единственный человек DJ Ярут. Он ставил музыку, иногда читал стихи, рассказывал о погоде и с ним напрочь отсутствовала обратная связь. То есть его слышно было за сотню километров, а вот сам он пребывал в звенящем одиночестве. Он обозначал свою радиостанцию как «Надежда FM». Мы его транслировали в цеху. Обидно, но сам радиоведущий об этой своей аудитории не знал.

Я собирался напрячь военных наладить с ним связь при помощи ресурсов Т-11. Должен же был быть какой-то толк от вояк. Кстати, Майор всё упорнее просил съездить к Одинокой горе, то есть к «объекту», отвезти им припасы и топливо. Пока отмазывались, ссылаясь на буран.

Глава 11

Гештальт

Легко кичиться отвагой, сидя за стенами замка.

Валлийская народная мудрость

Из-за своего статуса младшего коменданта (что бы это не значило) я был освобождён от караульной службы, которая отнимала львиную долю сил колонистов.

Два парных поста на крыше цеха, плюс один укрупненный в угловом корпусе, кроме того, дежурный отряд — десять бойцов, который дрыхли, играли в карты, в нарды, травили анекдоты и вообще делали всё что угодно, при условии, что были перманентно способны через сорок секунд после получения сигнала тревоги бежать по сопкам задрав жопу в направлении предполагаемого врага. Время от времени Иваныч устраивал им ученую тревогу.

Служба хорошо и понятно организована, а после завершения основного этапа перевозки грузов со Станции, наряду с внутренними хозяйственными нуждами — была основой жизни колонии.

Люди каждодневно чем-то заняты, первоначальное судорожное паническое выживание превратилось в рутину, упорный монотонный труд, который больше не сводил с ума, не рождал суицидальные мысли, а настраивал на долгую игру кто кого пересидит: ледниковый период нас или наоборот.

Поскольку я и бравые парни официально являются лучшими сталкерами, наша «работа» несколько раз в неделю идти в рейд и, если вернемся, приносить хорошие новости, кофе, продукты питания, содержимое аптечек, дрова и прочие ценности. Дрова из этого — самое простое, если ничего другого не нашлось, чтобы впустую не возвращаться.

Сталкер-групп было одиннадцать, почти все — тройки: силовик (огневая поддержка и высаживание дверей), снайпер и лоцман (знает куда идти и где копать). У сталкеров был свой «зал искателя», официальное место тусовки, отдыха и обмена информацией, где не очень талантливой рукой на стене был нарисован абстрактный «первый» сталкер, хмуро и мужественно смотрящий вдаль. Молодые шептали друг другу что звали его «Морж» и что он сгинул, когда пошёл добывать портативный ядерный реактор.

Учитывая, что в реальности первыми сталкерами был я, бравые парни и, с некоторой натяжкой — Алик, эта история была от начала до конца выдуманной. Алик умер, Аяз умер, Бармен тоже, бомж Виталий съеден. И это только те, кто приходят в голову сразу. А никакого Моржа в природе не было. Но — народу надо во что-то верить.

— Антон Александрович, я хотел с вами обсудить вопросы экологии и сельского хозяйства. Поддержите меня, Иван Иванович делает наброски, считает экономическую целесообразность посадки картофеля в южной части цеха. А я ему и говорю, грунта нет, все поверхности промерзли, это чистая авантюра.

Моргнул. Это к нам с Денисом и Кабыром припёрся Август Кантемирович. Или Коминтернович. Чёрт его знает, вредного старика.

— Тпру! Я имею ввиду, остановите