Махатма Ганди - Ромен Роллан

Таков Махатма Ганди. Его принцип Ахимсы (Непротивления злу) был начертан в душе Индии две тысячи лет тому назад: Магавира, Будда и культ Вишну зародили в сердцах миллионов потребность в этом принципе. Ганди только влил в него свою героическую кровь. Он пробуждает тени гигантов, силы прошлого, погрузившиеся в сон и оцепеневшие в смертельной летаргии. И по голосу его они поднялись. Он не только — слово; он — пример. Он воплотил их. Счастлив человек, который воплощает в себе целый народ, который воскрешает из мертвых свою страну.

Но подобное воскрешение не случайность. И если дух Индии исходит из ее храмов и ее лесов — это значит, что он несет миру давно жданный им предопределенный ответ.

Ответ этот несется далеко за пределы Индии. Но только Индия могла его дать. Он свидетельствует не только о величии ее, но и о готовности к жертве. Он может стать ее крестной ношей.[117]

Кажется, что этот ответ всегда бывает обманчив для того, чтобы мир мог обновиться, чтобы народ мог принести себя в жертву. Иудеи были принесены в жертву своему Мессии, они в течение веков вынашивали его в своем сердце, лелеяли в душе и не признали его, когда на кровавом кресте он наконец показался им. Индусы более счастливы: они признали своего Мессию. И вот почему они с радостью идут на жертву, которая должна их освободить.

Но подобно тому, как и первые христиане, не все понимают истинный смысл этого освобождения. Христиане долго ожидали, чтобы на земле adveniat regnum fcuum (да нриидет царствие твое). Надежды индусов не идут дальше наступления царствия Свауаджи в Индии. И я думаю, что этот политический идеал будет—иным, правда, способом— скоро достигнут. Европа, истекающая кровью из-за войн и революций, обедневшая и усталая, лишенная своего престижа в глазах Азии, которую она угнетала, не будет в силах противодействовать долго пробудившимся на азиатской земле народам Ислама, Индии, Китая и Японии.

Но было бы еще мало, если бы несколько новых наций, хотя бы и несущих новые гагармонии, способные обогатить человеческую симфонию, если бы пробудившиеся национальные силы Азии не оказались вестниками нового смысла жизни и смерти и (что имеет наибольшее значение) служения всему человечеству, если бы они не прозвучали новым напутствием исчерпавшей свои силы Европе.

По миру пронесся вихрь насилий. Гроза, сжигающая урожай нашей цивилизации, не была неожиданной. Целые века грубой национальной надменности, доведенной до исступления идеологией, сделавшей идолом своим революцию, разносимой повсюду слепой подражательностью демократии, и в довершение век бесчеловечного индустриализма и прожорливой плутократии, порабощающего машинизма, экономического материализма, в котором, задыхаясь, умирает душа, — все это должно было роковым образом привести к беспорядочным схваткам, в которых исчезли сокровища Запада. Недостаточно сказать, что в этом заключалась необходимость. В этом сказалась древняя Дике (Справедливость). Каждый народ перерезает горло другому во имя тех же самых принципов, которые, в сущности, прикрывают одни и те же каиновы интересы, одни и те же каиновы вожделения. Все — националисты, фашисты-большевики, угнетенные народы и угнетенные классы, народы-угнетатели и классы-угнетатели, — каждый требует для себя, отказывая в этом другим, права на насилие, которое кажется им истинным Правом. Полвека уже Сила господствует над Правом. Сейчас еще хуже: Сила стала Правом. Сила пожрала Право.

В этом старом мире, который рушится, нет уже убежища, нет надежды. Нет великого светоча. Церковь дает успокоительные советы, добродетельные и тщательно отмеренные, и зорко следит за тем, чтобы не поссориться с власть имущими; в конце концов она раздает советы, но не подает примера. Пустозвонные пацифисты протяжно завывают и чувствуется, что они робеют, что говорят об идее, в которую они уже не верят. Кто докажет им, что их вера истинна? И как исповедывать ее посреди мира, ее отрицающего? Как вера докажется? Делом!

Вот „Весть миру“, как выражается Ганди, весть идущая из Индии; „Пожертвуем собой!“

И Тагор повторяет ее словами магическими, ибо этот гордый принцип сливает Тагора и Ганди воедино.

…Я надеюсь, что будет расти и станет мощным этот дух самопожертвования, эта готовность пострадать… Вот истинная свобода!.. Нет ценности более высокой, — даже национальная независимость не так дорога… Запад несокрушимо верит в силу и материальные богатства, поэтому он будет тщетно кричать о мире и разоружении, но только сильнее будет расти его свирепый рев. Таков удел рыбы, которая, обидевшись на давление вод, захотела бы подняться на воздух: блестящая идея, но совершенно неосуществимая для рыбы. Мы, народы Индии, мы должны показать миру, что есть истина, которая не только делает возможным разоружение, но и превращает его в силу. Что нравственная сила превосходит своей мощью силу грубую — это будет доказано народом, не имеющим оружия. Эволюция жизни показывает, что она постепенно сбрасывала с себя страшный груз вооружения и чудовищные массы плоти, пока человек не стал победителем животного мира. Наступит день, в который человек с нежным сердцем, совершенно освободившийся от вооружения, покажет миру, что только мягкие душой наследуют землю. Поэтому логично, что Махатма Ганди, слабый телом, лишенный каких-либо материальных средств, пробуждает огромные силы нежных сердцем и смиренных духом, которые таились в душе оскорбленных и униженных народов Индии. Судьбы Индии предназначили ей союзником Нарайана, а не Нарайани-сена, мощь души, а не мощь мускулов. Она должна поднять историю человечества с топких низин материальной борьбы на высоты, где идут битвы духа… Хотя мы могли бы злоупотребить фразами, заученными у Запада, тем не менее Сварадж не наша цель. Наша борьба — борьба идейная. Это борьба за человека. Мы должны освободить человека от сетей, которыми опутал он себя, от этих организации национального, эгоизма. Нам надо внушить мотыльку, что свобода небес выше уюта тесного кокона… В нашем языке нет термина для слова Нация. Когда мы заимствуем это слово у других народов, оно совеем не подходит нам, ибо мы должны держаться Нарайана, верховного существа, и наша победа не даст нам ничего, кроме завоевания царства божия. Если мы сможем вызвать на бой сильных, богатых, вооруженных, явив миру мощь бессмертного духа, тогда сгинет гигантский замок Плоти. И человек найдет тогда истинный свой Сварадж. Мы, нищие Востока, одетые в рубище, мы завоюем свободу для всего Человечества»…