Король-поэт (ЛП) - Мьер Илана С.

Этот день настал. День, что обречет их, и Рианна не смогла даже отдать жизнь, чтобы убить короля. Она стыдилась, была в ярости и радовалась.

Стук в дверь. Рианна не могла уже игнорировать это. Она сдвинула засов и чуть не упала, когда Этерелл Лир ворвался внутрь.

— Король хочет вас, — холодно сказал он. — А вы, миледи, без одежды.

— Тебе какое дело? — парировала она. Ей надоело быть с ним милой. — Почему ты здесь?

— Он меня послал, — не стоило уточнять, кто. — Он доверяет тебе, хотя не должен. Я сказал ему. Что тебе нельзя доверять. Но король глупее Сима Олейра, когда разговор заходит о тебе, — Этерелл с отвращением кривился, выглядя от этого как лорд при нищем. — Одевайся и спускайся.

— Мне слушаться твоих приказов? — сказала Рианна. — Нет уж.

— Это его приказы, — сказал Этерелл. — Радуйся, что тут я, а не один из Избранных. В следующий раз может так не повезти, — он развернулся.

— А что? Что могут сделать эти парни? — спросила она ему вслед с насмешкой. Ее лицо и шея пылали. Он шагал, а она добавила. — Как ты завоевал Сендару обратно? Пришлось работать больше, чем тебе нравится, наверное.

Он повернулся. Ярость на его лице была не слабее, чем у нее. Лишь миг, и его лицо расслабилось. Он усмехнулся.

— Я всегда получаю, что хочу, Рианна. Помни это, — он повернулся и ушел.

Она стояла и кипела. Спорить не было смысла. Она злилась, но это не было важно. Может, она могла теперь лишь смотреть, что произойдет, попытаться спасти себя. Если Элиссан Диар получит сегодня силу, то, может, она хотя бы сбежит, заберет семью и отыщет место, где чары их не найдут.

И еще одна ужасная мысль: а если не любовь к семье заставляла ее так думать? А если любовь прикрывала трусость?

С этой мыслью она разделась до нижнего белья и стала наряжаться. Платье было выбрано заранее. У нее было три платья для важных случаев в ее жизни в замке. Серебряное для зимнего бала, расшитое золотом для коронации. И третье платье из красного бархата с поясом, где переплетались золото и хрусталь. Для свадьбы с королем.

Рианна была рада, что для этого платья ей не нужна была помощь служанки. И она знала, как уложить свои волосы. Она заплела волосы сверху, остальные пряди ниспадали. Она запоздало поняла, что прическа сверху напоминала корону, но решила, что символизм подойдет, хоть и был случайным.

Она прикрепила нож к бедру и между грудей. Последний был очень тонким, чтобы не выделяться в корсете, и с серебряной рукоятью.

Может, она сможет его вытащить. И она надеялась, что отец поймет, что им с малышкой нужно уезжать подальше.

Музыка заиграла внизу. Музыканты готовились к событиям дня. Процессия пройдет по главным частям города. Элиссан и Сендара Диар будут бросать толпе щедрые дары: буханки хлеба и монеты. А потом в тронном зале пройдет церемония, и двери во двор будут открыты, чтобы люди могли заметить хоть издалека.

А потом праздник начнется на улицах: вино и музыка для всех людей. Элиссан знал, как завоевывать их сердца. Город был слабым, и это Рианне не нравилось. Им не было дела, что трон захватили магией, что хороших людей казнили. Они думали, что король с волосами цвета солнца спасет их от горя.

Она застегнула бриллиантовое ожерелье и стала выбирать кольца.

Еще стук в дверь. Рианна поджала губы. Тот, кто пришел за ней, получит от ее сварливого языка. Избранный или нет. Она не была служанкой, чтобы ей угрожать. Она отодвинула шкатулку и прошла к двери.

Это была Карилла.

— Миледи, — она была белой. — Есть новости. То, что вы хотели… но нет. Мне жаль.

Рианне стало плохо. Она втянула Кариллу в комнату и закрыла дверь.

— Быстро, — сказала она. — Говори.

— Это он, — сказала Карилла. — Марлен Хамбрелэй, — она сглотнула. — Мне очень жаль, миледи. Он жив, он в камере внизу. Самой далекой и сильно охраняемой. Потому нам было сложно его найти.

— Ты его нашла, — напряженно сказала Рианна. — Почему тогда извиняешься?

Девушка не смотрела ей в глаза.

— Он без сознания. И, — слова вырвались из нее, — говорят, он вряд ли очнется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Больше музыки снизу, струны и флейты. Рианна закрыла глаза, а потом:

— Скажи, где, — она слышала себя будто издалека. Карилла сдавленно описала расположение камеры.

Рианна кивнула и похлопала руку Кариллы.

— Ты молодец, — она взяла шкатулку из выдвижного ящика, выудила сапфировые серьги. — Это тебе. Для твоей свадьбы. И пусть брак будет счастливым.

— Миледи, — Карилла сжала в руках серьги. — Что вы будете делать?

Рианна встряхнулась, словно проснулась. Она думала, что надежды не было, но… похоже, она еще не проиграла. Шанс оставался.

— Не переживай, девочка, — сказала она. — Ступай. Ты не должна меня видеть дальше. Теперь это будет опасно, — она протянула руку и убрала выбившуюся из-под чепца Кариллы прядь. — Забудь все это, — сказала она, — и живи своей жизнью.

* * *

Паромщик высадил их в бухте. Там был песок с водорослями. Остальной берег был из камней. Они выбрались из лодки, Джулиен спросила:

— Вы подождете нас?

— У меня есть дела, — сказал паромщик. — Но вы заплатили. Я вернусь на зов.

Они проводили его взглядом. Лодка пропала из виду в тумане.

— Он разговорчивый, — сказал Дорн. — Что теперь?

— Я продолжу, — сказала Джулиен. — А ты жди тут.

Он, конечно, стал ругаться. Хмуро посмотрел из-под промокших волос.

— Я не стану ждать тут. За кого ты меня принимаешь?

— За хорошего поэта, — сказала строго Джулиен. — Хорошо умеющего ругаться.

— Я серьезно. Думаешь, я отправлю тебя в опасность одну? Ты так обо мне думаешь?

Она скрестила руки на груди.

— Это не моя идея. Но… я чувствую, что должна идти одна. От метки Пророка. И я не думаю, что ты сможешь пойти со мной. Меня впускает метка, — она посмотрела на него. — Дорн, я не хочу быть одна. Я бы с радостью пошла с тобой.

— Тогда я иду с тобой, — сказал он. — Я не буду тут ждать, — он поправил Ветвь, которую было неудобно нести, и подошел к ней.

— Хорошо, — сказала она, смирившись. Или обрадовавшись. — Идем.

Они пошли вперед вместе. Джулиен шагала по острым камням. Белые ракушки с тонкими лиловыми полосками лежали среди них и хрустели под ногами.

Она была одна.

— Что… — Джулиен оглянулась. Дорн стоял в бухте и глядел на нее. — Ты не идешь?

Он был ошеломлен. А потом разозлен.

— Не могу.

— Что значит…

— Не могу! Ясно? — Дорн пнул песок. — Ты получила, что просила. Я не могу выйти из бухты. Я словно сталкиваюсь со стеной.

— О, — сказала она. — Прости.

— Иди, — сказал он. — Сделай то, что нужно. И вернись, чтобы я мог выбраться отсюда. И скажи чарам, пока ты с ними, что от них куча бед.

— Хорошо, — сказала она. — Но, Дорн…

— Что? — его раздражение усилилось. Он словно знал, что она скажет.

Она вдохнула.

— Если я… не вернусь… Ты можешь выбраться отсюда. Не жди меня слишком долго.

Он снова выругался.

— Я не хочу быть пешкой в этой игре, — сказал он. — Я не буду трусом. Я останусь тут, пока не сгнию. Это место получит мои кости, но я тебя не брошу. Так что лучше вернись. Слышишь?

— Я люблю тебя, — сказала она и быстро отвернулась. И не повернулась, шагая по камням. Она ощущала жар смущения в ушах, ладони дрожали, но она шла ровно. Она надеялась, что выглядела решительно. Но она не ощущала это. За камнями был зеленый холм. Она стала подниматься по нему.

Холм оказался странной формы, хотя она поняла это только на вершине. Она стояла там, переводя дыхание. Ветер тут был сильнее. Пахло травой. Она опустила взгляд и увидела воду, серебристо-голубую.

Холм был идеально круглым, плоским сверху. В центре кусты росли по кругу. Лабиринт. Она подошла ближе. Изгородь кустов была высотой с тополи, была густой. Она ничего не видела за листьями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она начала обходить круг изгороди. Внизу шумели волны, сверху пролетели гуси.

Не сразу, но она добралась до двери. Она была дубовой, почти заросшей плющом. Она ощутила ветер на шее, как перышко. Шепот: «Входи, Пророк».