Записки виртуального бабника - Константин Шельмаnn

Он покачал головой: «Нда… ну ты даешь…»

Лешка был моим старым армейским другом, ни как не мог найти себе девушку, и поэтому смотрел на Аленку так жадно, может, мучила зависть, что типа я так легко её добился, да даже не я добился, а все само получилось.

Аленка сидела рядом и наверно могла слышать наш разговор. Меня это ничуть не смущало, и я сказал Алексею:

– Нравиться? Забирай, я не против… – сказал нагло, без тени достоинства. Сказал потому что был пьян. Был в окружении тех, кто слушал, открыв рот мои песни.

Аленка обиделась, да… она слышала… всю фразу от начала и до конца.

Я вышел покурить с ней, она уже была одета. Попросила денег на обратную дорогу, так как не взяла вчера ни кошелек, ни сумочки. Холодно попрощалась и ушла. Так мне и надо было. Иначе бы, я не понял девушек. Но, этим не закончилось. Лешка попросил порыться в моей записной книжке и найти ему девчонку на вечер.

– Ок, – сказал я, – щас поищем.

Выбор пал на Маху. Что же давно не встречались Мария.

Звоню – забиваю стрелку. Встречаемся. Я не один. С другом. Она в темном пальто и распущенными волосами – сама прелесть Ленинского района. Встретились у «России», кинотеатр еще гудел, ночные сеансы только набирали моду. Молодежь тусовалась и пила пива как всегда у станции метро. Мы сидели на лавочке и разговаривали. Ведь я и забил стрелу ради того что бы познакомить её и Лешу и ретироваться по-тихому. Но Алексей сам ретировался. Он понял, что тут нечего не светит, ибо Маха была давненько уже влюблена в меня, но переборов в себе это чувство она легко вела разговор о жизни. Познакомились мы с ней за несколько дней до моего призыва в армию. Встретились в деревне. Сразу понравились друг другу. Ей было еще лет 15–16. Глупенькой я бы её никогда не назвал. Девушка знала себе цену и, слушая Курта Кобейна наверняка познала, что такое жизнь и разочарование. Меня до сих пор гложет совесть за то, что я поступил с ней так стремно. Но все по порядку…

Она мне писала в армию письма, она меня ждала и вот я, придя в отпуск, сразу наведался в деревню. Все обрадовались. Я пришел на наш «пяточек» с двумя бутылками водки и с гитарой за спиной, мы пили и пели у костра всю ночь. Пока я не вырубился. Открыв глаза, я увидел, что на мне лежит Маха, я на фуфайке, костер догорает. Я отодвинул девушку с себя, подобрал гитару и, сказав что-то ей, ушел домой. Конечно, ей лучше помнить, что и как было, так как я был пьяный в доску и добираясь до своей деревни еще с пару километров, да уже по утру, точно забыл что ей сказал. После этого она приходила ко мне домой, оставалась ночевать, но любви я к ней не испытывал. Я чувствовал, что мной пользуются, и гнал её каждое утро, что бы мои родители не видели её. Я её просто, почему то, не хотел. Есть женщины желанные, а есть – нет. Есть те, которых хочется добиваться, а есть – которых не хочется. Не скажу, что она была не в моем вкусе, она была красива, и за ней бегали парни. Она была достойной партией. Но меня к ней не тянуло. Потому что я её не завоевал, она сама отдалась…

Все это вылилось в ссоры и разборки. Я по пьяни, что-то про нее болтнул, а деревня это деревня – слух пошел и прочее. Меня вызвали на стрелу. Хотели набить морду, да не получилось. Короче, я очень в этих строчках извиняюсь перед Марией, и прошу прощения за все те слова, действия и слезы что ей преподнес. После армии она меня встретила, подарила мягкую игрушку – львенка. Рассыпалась в поздравлениях. Но у нас ничего не могло быть уже.

И вот теперь мы сидим на скамейке, и вспоминает прошлое. Потом она пригласила домой, посидели еще поболтали в тепле и расстались друзьями. После мы виделись еще пару раз, случайно. Пили пиво и вспоминали прошлые годы нашей беззаботной юности. В обоих случаях я вел себя по-свински, нельзя было так поступать. Мои поступки – это поведение, которое повлекло массу проблем и нервов другим людям.

Прости же девочка, но я не идеал,Я не такой как снюсь тебе во снах,Таких как ты, я многих повидал,Таким как ты я даже не писал,И у таких, я вижу слезы на глазах.

Ведь я бродяга, я брожу или сижу,И вряд ли ты меня поймешь, но все же,Я напишу тебе, я напишу,И не о чем я даже не прошу,Я изменился здесь, но я все тот же.

Пр.Я забывал, я умирал, я воскресал,Письма читал, их рвал и новых ждал,И почему-то об одном, одном мечтал,О воле, и о той с которой спал…не идеал, увы, не идеал…

Пойми же глупая, но я не твой кумир,Пройдут года, увидишь и поймешь,И повзрослевшим взглядом взглянешь ты,На этот сумасшедший мир,Забыв про суету, гулять пойдешь.

А мне что ласка, нежность и любовь,И женских губ и рук мне не хватает,Найти покой, ах, как бурлила кровь,По улицам брожу, курю я вновь,Вот и вернулся, но никто уж не встречает.

Пр.Я приходил, я уходил, я застревал,Глушил вином разлуку, волю ждал,В краях чужих бродил, и дурака валял,Пойми же милая, но я не идеал…не идеал, увы, не идеал…

Еще один случай, который произошел почти в то же время. Встречался я с одной блондиночкой, малолеточкой, она училась в школе, и была безумно влюблена в меня. Я ей читал стихи, пел на гитаре, мы встречались сначала в компании, пили пиво, а потом стали встречаться вдвоем. Гуляли, ездили к друзьям. Девчонка была не по годам взрослая. Но я не ждал от нее секса. Пока… не представился случай, когда её отпустили на ночь, якобы в ночной клуб.

А на самом деле мы поехали к друзьям, где Катерина постелила нам кровать. Катя, жена моего хорошего друга, первая его жена, которая подкладывала под меня, сильного, крепкого и любвеобильного, буквально всех своих подруг. Они были одиноки, нуждались в ласке. Они все были старше меня и потому умели любить ночами очень страстно, им не хватало секса, и мне доставалась вся их ласка, которая была предназначена тому, кого с ними не было.

И вот мы приехали со школьницей к Кате, посидели, выпили за столом и прошли в комнату для любовных утех. Все прошло лучше, чем хотелось бы даже быть. Утром я отвез её домой, но она уговорила меня остаться.

Хорошо, я согласился и отправился в киоск купить что-нибудь на стол. Мать у ней как раз работала, и что не повод провести с ней еще некоторое время. Девушка мне очень нравилась, и я хотел бы быть с ней, наверно хотел бы…так тогда думалось.