Женская месть - Нора Робертс

Ларри накрыл рукой ее руку, лежавшую на учебнике испанского языка. Адриенна замерла, ожидая, когда кровь перестанет бешено стучать у нее в висках. Она разбиралась в чувствах мужчин и понимала, когда и чего они хотят. Так уж ее воспитали. Глядя на него, она почувствовала тошноту.

С тех пор как она познакомилась с Ларри, он мало изменился. Теперь он короче стриг волосы, а свои рубашки пастельных тонов сменил на одежду спортивного покроя. Но внутренне он оставался точно таким же, как прежде. Однажды Селеста назвала его скользким, и Адриенна была полностью согласна с ней.

– Хочу убрать книги. – Она старалась держаться уверенно, но нервы ее сдали, и голос задрожал.

Уловив дрожь в голосе девушки, Ларри улыбнулся.

– Ты прелестно выглядишь, когда сидишь над книгами. Видно, что ты усердно работаешь.

Ларри допил виски, но не убирал руку, все еще покоившуюся на руке Адриенны.

«Девочка возбуждена, – подумал он, чувствуя, как под его пальцами бьется жилка. – Она напугана и возбуждена. Как раз в таком состоянии, которое мне нравится больше всего».

– Ты выросла на моих глазах, розочка.

Волосы девушки доходили до талии. Они были черные и прямые, кожа свежая и золотистая, как персик, а глаза темные, как волосы. Сейчас зрачки ее расширились от страха.

Адриенна понимала, о чем он думает. Его возбуждал ее страх так же, как и юное, еще незрелое тело.

– Все эти годы я наблюдал за тобой, детка. Мы с тобой хорошая пара. – Ларри облизнул губы, потом свободной рукой потер у себя в паху. – Я мог бы научить тебя тому, чего нет в твоих книгах.

– Вы близки с моей матерью.

Его зубы блеснули в улыбке. Ему нравилась ее прямота и то, что она называла вещи своими именами.

– Верно, но все останется между нами, так сказать, в своей семье.

– Вы омерзительны! – Адриенна вырвала руку и заслонилась стопкой книг, как щитом. – Когда я расскажу об этом маме…

– Ты ничего не скажешь старушке, – продолжал улыбаться Ларри. Наркотик и алкоголь придавали ему решительности: он ощущал себя сильным, красивым и сексуальным. – Не забудь, что я, в сущности, кормлю вас.

– Это вы работаете на мою мать, а не она на вас.

– Не будь дурой. Без меня Фиби Спринг не нашла бы даже самой черной работы, ее не взяли бы сниматься и в тридцатисекундном рекламном ролике. С ней все кончено, и мы оба это знаем. Это я дал вам крышу над головой, бутончик. Это я время от времени даю ей работу и забочусь о том, чтобы в прессу не проникали слухи о том, что она не может существовать без пилюль и выпивки. Ты должна быть хоть немного благодарна мне.

Тут Ларри рванулся к ней так стремительно, что крик застрял у Адриенны в горле. Книги полетели на пол, когда он потянул ее к себе через стол. Она сопротивлялась, брыкалась, отбивалась, пыталась расцарапать ему лицо, но ей удалось только скользнуть ногтями по его щеке, прежде чем он схватил ее за руки и прижал к столу.

– Ты еще поблагодаришь меня за науку, – сказал Ларри и закрыл ей рот поцелуем.

Адриенна почувствовала, как к горлу поднимается тошнота. Ларри нагнулся к ней, придавив своей тяжестью к столу. Когда Адриенна плотно сжала губы, он прижался к ее груди лицом и начал целовать и сосать ее грудь сквозь тонкую ткань рубашки. Она ощутила острую боль в груди, но сильнее боли был стыд.

Адриенна еще раз попыталась закричать, снова и снова отбивалась, извивалась, отчаянно пыталась освободиться. Стакан, оставленный им на столе, упал на пол и разбился. Звон бьющегося стекла вызвал в памяти сцену в Якире в спальне матери. И она вдруг увидела отца: он склонился над ней, рвал рубашку. Ее крики сменились рыданиями, а его рука скользнула по ее бедру и проникла под шорты, прикасаясь к нежной плоти между ног.

Сопротивление Адриенны только еще больше раззадорило Ларри. Она была для него как вожделенный плод, крепкая, гладкая и влажная. Ее тело было стройным, как у мальчика, но нежным, как масло. Он почувствовал, как его плоть стала твердой как камень. Стаскивая Адриенну на пол, он думал о том, что нет на свете ничего лучше девственницы.

Задыхаясь, он тискал ее маленькие груди и видел, что по щекам девушки текут слезы. Она не могла больше сопротивляться. Попыталась увернуться и отползти от него, но он потянул ее назад.

Теперь она уже почти ничего не чувствовала. Ее тело и сознание будто разделились. Она слышала плач, но не сознавала, что плачет сама. Ощущала боль, но боль была тупой: шок притупил ее. Женщина, как известно, слабее мужчины, она обязана подчиняться мужчине, мужчина управляет жен щи но и.

И в этот момент появилась Фиби. Она схватила Ларри за горло и начала душить его. Глаза ее были безумны, зубы оскалены. Застигнутый врасплох, Ларри опрокинулся назад. Он попытался перехватить инициативу и защититься от ее наманикюренных ногтей, царапавших его лицо.

– Безумная сука! – Он завопил от боли и оттолкнул Фиби. – Она сама напросилась. Она хотела этого.

Фиби прыгнула на него, как тигрица. Она молотила Ларри кулаками, кусала и царапала его, разорвала в клочья рубашку. Они были почти одинакового роста и веса, но ею управляла ярость, столь глубокая и неистовая, что ее могло утолить только убийство.

С проклятиями Ларри попытался нанести ей удар и по чистой случайности угодил в челюсть.

– Бесполезная, никчемная сучка!

Он плакал, из его горла вырывались захлебывающиеся рыдания, скорее от удивления, что женщина могла так сильно поранить его, чем от боли и обиды. Его лицо, грудь, руки кровоточили. Когда Ларри попытался подняться на ноги, то ощутил острую боль. Он дотронулся до окровавленного носа, сморщился от боли и выругался.

– Ты сломала мне нос, дрянь!

Задыхаясь и шатаясь, Фиби поднялась на ноги. Она увидела на стойке открытую бутылку бурбона, схватила ее и швырнула на пол, потом подняла один из осколков. Ее красивое лицо было искажено яростью, перепачкано кровью, она чувствовала вкус крови на своих губах.

– Убирайся! Убирайся, пока я не разрезала тебя на куски!

– Ухожу. – Хромая, Ларри направился к двери, не отнимая платок от кровоточащего носа. – Мы расстаемся, крошка. Если воображаешь, что найдешь другого агента, то тебя ждет большой сюрприз. С тобой покончено, радость моя. Ты в этом городе притча во языцех. И не пытайся мне звонить, когда у тебя кончатся пилюли и деньги.

Когда он вышел, Фиби схватила осколок бутылки и швырнула его о дверь. Ей хотелось закричать, завопить, встать посреди комнаты и выть, подняв лицо кверху. Но она была нужна Адриенне. Фиби присела возле дочери на корточки и привлекла ее к себе.

– Ну, детка, не бойся. Мама здесь.

Дрожа, Адриенна свернулась клубочком, прижимаясь к матери.