Люди и волки (Черная пустошь – 2) - Вадим Михальчук

– Для этого мне нужно будет вернуться домой, чтобы поговорить с моими вождями.

«Конечно, я сам провожу тебя к Пустоши. Ты вернешься в свое племя, чтобы убедить их прекратить войну, а затем я буду ждать тебя, чтобы ты сообщил нам ваше решение».

– Всё это займет много времени. Почему ты не можешь отпустить меня сейчас, чтобы я как можно быстрее поговорил со своими? Ты не веришь в искренность моих заверений?

«Теперь я полностью верю тебе, но ты должен понять, что я хочу искупить вину перед другими сейрами. За то, что я пытался склонить племена к войне, совет вождей объявил меня изгоем. Я думаю, что им будет проще поверить в то, что я изменил свое мнение и отказался от своей мести, когда увидят и услышат тебя. Я очень прошу тебя – не отвергай мою просьбу, помоги мне примириться с собственным народом и я стану твоим вечным должником».

– Хорошо, Белый, я выполню твою просьбу, – улыбнулся Илайджа, – но этим я лишь немного попытаюсь возместить мой неоплатный долг тебе.

«О чем ты говоришь»?

– Ты спас мою жизнь вчера на холме.

Если бы волки могли улыбаться, эту гримасу, по-доброму искривляющуюся волчью пасть, можно было бы назвать улыбкой.

«Ты не стрелял и не убил никого из наших. Так что не стоит благодарить меня, это была минутная слабость, а затем – лишь корысть и любопытство. Мне так хотелось узнать о вас побольше, что я поборол искушение – и вот ты здесь, и мы говорим о мире».

– Всё же я благодарен тебе, что бы ты ни делал и не говорил.

Со слабым изумлением Илайджа увидел, как в золотистых глазах появляется смущение.

«Я тоже благодарен тебе, Илай. А теперь, надеюсь, мы прекратим наши слащавые речи и поговорим о чем-нибудь другом»?

– Хорошо, – улыбнулся охотник, – что тебя интересует?

* * *

…Вот так я покончил со своей местью. Я простил им всю ту боль, которую они причинили мне. Я надеялся на то, что мои сородичи смогут простить людям гибель наших братьев, сестер и детей. Я хотел надеяться на то, что люди, в свою очередь, простят нам убийство своих братьев. Я хотел мира больше всего, я был готов пожертвовать своей жизнью ради мира.

Взывающие к мести кровавые призраки, прикрывающиеся образами моих детей, умолкли, их личины стали таять, оплывать мерзкими безобразными каплями, как тает на весеннем солнце кусок льда. Вскоре они превратились в пар, тут же развеянный сильным порывом ветра.

И я увидел, как мои дети, мои настоящие дети, смотрят на меня и в их глазах нет ненависти, только любовь. Такими они навсегда останутся в моей памяти.

Глядя на плоское белое лицо человека по имени Илай, глядя в его глаза, я впервые за много дней, минувших после того, как люди напали на мое племя, почувствовал, что могу снова стать прежним – стать охотником, снова полной грудью вдыхать пьянящий ночной воздух, несущий запах трав. Снова стать гордым сейром, а не убийцей.

Я ведь еще совсем не стар, возможно, какая-нибудь светлоглазая ясса примет мою любовь и нерастраченную нежность. Может быть, у меня еще будут дети и я снова почувствую, какая же это радость – быть отцом. Кто знает?…

* * *

Майкл нашел Ричарда Вейно на обзорной площадке Башни за полчаса до рассвета. Он молча подошел к нему и остановился рядом.

– Был в арсенале? – тихо спросил Ричард, поднимая воротник куртки.

– Ага. Взяли двойную норму патронов и гранат.

Они немного помолчали и Майкл сказал:

– Ты в курсе, что случилось с Дубининым?

– Вроде бы заболел.

– «Вроде бы», – фыркнул Майкл, – он себя до того довел, что чуть не помер. Этот волчара пленный жрать отказывался, так Серега вместе с ним ничего не ел, за компанию, ты представляешь?

– Вот это да! И что теперь?

– Лежат под капельницами оба – и он, и волк. Причем в одном помещении, волк – за стенкой, и Сергей рядом с ним. Сергеевы обоих выхаживают, бульонами отпаивают. Комедия! Сергей волку сказал: «Надо есть» – и волк есть начал, понемногу, конечно, но хоть так, чем вообще ничего.

– Да, дела, – вздохнул Ричард.

– А что там у вас?

– Уже курсы проложили для всех трех мини-дирижаблей и для «Титана».

– А кто поведет вместо тебя?

– Дэвид Варшавский.

– Ясно. А что с бомбами?

– Швед сказал, что есть четыре большие канистры с напалмом. Их должно, по идее, хватить для бомбежки. Еще подвесят несколько бомб из пластиковой взрывчатки с взрывателями ударного типа. Они еще недельку потренируются вблизи периметра, дождутся, пока мы на месте окопаемся и всё.

– Вещи собрал?

– А что там собирать, – усмехнулся Ричард, – не на курорт ведь едем.

– А вот и вы, – на обзорную площадку вышел Адам.

Его глаза были обведены черными кругами – сказывалось напряжение последних дней. Адам спал около двух часов в сутки – больше не мог.

– Привет, старший!

– Привет, бывшие советники, – Адам попытался улыбнуться, но понял, что разучился.

– Готовы к выходу?

– Парни завтракают, у нас есть еще десять минут, – ответил Майкл.

– Будете выходить на связь каждые два часа перехода, – сказал Адам, – и сразу же по прибытию. Потом докладывайте каждый день – как идет строительство укреплений.

– Да ладно, Эйд, всё и так понятно, – проворчал Майкл.

– Сообщите, как будете готовы, и мы сразу отправим дирижабли.

– Хорошо, Адам, – тихо сказал Ричард.

Майкл промолчал. Адам стоял совсем рядом с друзьями, но ему казалось, что между ними – глубокая черная пропасть, которую ему не перепрыгнуть, не перелететь. Он столько хотел сказать им, но не находил слов – с языка слетали только сухие слова приказов. Адам снова хотел объяснить, почему он не может пойти вместе с ними – и не мог.

Майкл украдкой посмотрел на часы. Ричард молча смотрел вдаль. Адам с болью посмотрел на них.

– Будем прощаться?

– Обижаешь, Эйд, – проворчал Майкл.

Они обнялись, похлопывая друг друга по спине. Ричард подошел к ним и обнял их. Майкл снял руку с плеча Адама и они молча посмотрели друг на друга.

– Постарайтесь остаться в живых – очень вас прошу, – сдавленным голосом сказал Адам.

– Обещать не буду, но постараемся, да, Ричи?

Ричард кивнул, еще раз обнял Адама и подхватил ранец, стоявший рядом с ним.

– Я провожу вас к воротам, – сказал Адам.

Возле грузовой платформы стояли Джек Криди-младший, Роджер и Фред, и Дэвид Варшавский.

Юные «беспилотчики» с трудом сдерживали слезы. Варшавский пожал руки Майклу и Ричарду.

– Дай им там прикурить, Дэвид, – улыбнулся Майкл.

– Сделаем.

Ричард взъерошил волосы Джека:

– Только не реветь.

– Да я и не реву, – всхлипнул Джек.

– Вот и ладно. Мистеры Томпсоны, – улыбнулся Ричард, пожимая руки Фреду и Роджеру.

Старшему Фреду удалось сдержаться, говорить он не мог – горло перехватило в самый неподходящий момент, по щекам младшего Роджера текли слезы, он вытирал их ладонями, но они тут же появлялись снова.

– Долгие проводы – лишние слезы, – добродушно проворчал Майкл, похлопывая братьев по плечам.

Дэвид ласково, но настойчиво отстранил «беспилотчиков» от Майкла и Ричарда и тихо сказал:

– Удачи.

– Спасибо, Дэвид.

Спускаясь на первый уровень Башни на грузовой платформе, Майкл прошептал на ухо Ричарду:

– Надо было бы нам еще до света сваливать – только расстройство одно.

– Они бы всё равно нас провожать вышли, Майк. Мне показалось, что вообще никто из них спать не ложился.

– Да, жалко мальцов – у них глаза на мокром месте.

Внизу стола толпа – научный и технический отдел практически в полном составе – Мазаев, Верховин, Росселини, все свободные от дежурств техники, электрики. Стояли Марина и Слава Сергеевы, Ким и Джоана Ли рядом с ними, чуть позади, ссутулившись, стоял усталый Чень Ли, сдерживавшийся лишь усилием воли, чтобы не броситься на шею Майклу, так много сделавшему для него.

Люди окружили Майкла и Ричарда, все заговорили разом, как будто боялись, что именно их прощальные слова не будут услышаны.

Надо ли говорить, что Майкл и Ричард не были привычны к такому вниманию, они, растерянно улыбаясь, смотрели на лица обнимающих их людей и не знали, что им говорить и как себя вести. Они отнюдь не были сентиментальными людьми, всю свою жизнь они чувствовали себя одиночками, не склонными к бурному проявлению собственных чувств и эмоций, но теперь им было не по себе. Впервые за всю свою жизнь Майкл не знал, что говорить. Он мог только бормотать, пожимая протянутые к ним руки:

– Спасибо, да ну что вы, спасибо…

Ричард не слишком отличался от своего друга – у него вообще не было слов, он мог только, как Майкл, пожимать руки и улыбаться в ответ.

Майкл и Ричард вышли из Башни, их, по-прежнему, окружала толпа провожающих. Перед Башней, выстроившись в четыре шеренги, стоял весь гарнизон Колонии. На солдатах была парадная форма, они одели ее впервые за всё время, проведенное людьми на Лимбе. За солдатами стояли все, без исключения, колонисты – фермеры, лесорубы Ферье, приставы. Женщины в толпе плакали, мужья неловко топтались рядом, пытаясь успокоить своих жен.