Кровавое солнце - Мэрион Брэдли

Кеннард расхохотался. Остер произнес что-то, чего Кервин не уловил. Элори, едва заметно улыбаясь и не сводя глаз с Джеффа, поднесла бокал к губам и сделала маленький глоток. Таниквель хихикнула.

— Зандру всех вас побери! — взорвался Кеннард. — Это же совсем не шуточное дело! Тани, я понимаю, ты любишь повеселиться, но надо же меру знать… — Он принял у Коруса бокал и со вздохом повернулся к Кервину. — Что-то слишком часто мне приходится изображать школьного учителя. Эта жидкость, — он кивнул ка бокал, — называется кирьян. Это не настоящий наркотик или стимулянт, кирьян просто понижает порог восприятия и повышает телепатическую чувствительность. Можешь, конечно, не пить, если не хочешь, но это поможет. — Он отхлебнул из бокала и продолжил: — Теперь, когда ты уже здесь и немного отдохнул, нам надо определить, что ты реально можешь как телепат, и чему тебя еще нужно обучить, чтобы ты смог с нами работать. Вот, собственно, и все. То есть мы собираемся проверить тебя на самые разные пси-способности. Вот зачем, — он снова отхлебнул из бокала, — и нужен кирьян.

Джефф пожал плечами и поднес бокал к губам. Вино было довольно жгучим и обладало крепким летучим запахом; казалось, оно испаряется с языка прежде, чем можно успеть почувствовать вкус. «Не самый удачный способ напиться, — мелькнуло в голове у Кервина, — больше похоже на ингаляцию». После четырех-пяти глотков бокал опустел. Пожалуй, кирьян слегка отдавал лимоном.

— И что теперь?

К удивлению Джеффа, язык уже начал заплетаться; слова выговаривались с натугой, и вообще он с трудом понимал, на каком языке говорит.

— Так и должно быть, — успокоил его Раннирл.

— Зачем вообще это нужно? — спросила Таниквель. — Испытание на ларан он уже прошел. Что до остального…

Кервин опустил взгляд на девушку, уютно устроившуюся возле его колена. Та подняла лицо, взгляды их встретились; в глазах ее горело искреннее сочувствие. Ему захотелось поцеловать ее.

Что он и сделал.

Улыбаясь, Таниквель оперлась на его колено; щеки их соприкоснулись.

— Тест первый, — мгновением позже пробормотала она, поднимая голову, — результат положительный. Кеннард, пометь в классном журнале: высокий уровень отклика.

К собственному удивлению, Кервин обнаружил, что успел обнять Таниквель; и тут же, коротко хохотнув, расслабился, выбросив заботы из головы. Если б девушка возражала, она давно могла бы запротестовать; но он чувствовал, что почему-то ей это нравится. Остер разразился неразборчивой тирадой, а Месир укоризненно покачала головой.

— Дитя, это слишком серьезно. Прекрати дурачиться.

— Вовсе я не дурачусь, — отозвалась Таниквель. — Это все совершенно серьезно, даже если вам кажется, будто мои методы далеки от традиционных. — Она поудобней устроилась, прижавшись щекой к плечу Джеффа. Неожиданно Кервин почувствовал, что в горле у него набухает удушливый ком; впервые за много лет на глазах у него выступили слезы. Таниквель, уже не улыбаясь, пристроила его ладонь себе под щеку.

— Разве можно придумать лучший тест на эмпатию? — тихо произнесла она. — Если ему тут нечего делать, ничего страшного не произошло бы, он ничего б и не уловил; ну а если он действительно эмпат — разве он этого не заслуживает? — Кервин почувствовал, как его огрубевшей ладони коснулись ее мягкие губы.

То, что он ощутил вслед за этим, потрясло Джеффа до глубины души. В совершенстве, в завершенности этого крохотного жеста было больше, чем сумели дать Кервину за всю его жизнь все его женщины. Он ощутил в этом месте полисе, безоговорочное принятие Джеффа Кервина как мужчины и как человека, близость более интимную, нежели любовная. Окружающее, казалось, перестало существовать. Ни секунды не колеблясь, он привлек девушку к себе на колени; она приникла к его плечу — нежно, участливо; теплоты и заботы в одном этом жесте было больше, чем он знал за всю свою жизнь. Он поднял затуманенные глаза и моргнул, смущенный столь явным изъявлением чувств; но в повернутых к нему лицах встретил только доброту и понимание.

Казалось, суровые складки на лице Кеннарда разгладились.

— Тани у нас специалист по эмпатии, — пояснил он. — Ладно, с этим разобрались — хотя чертовски необычно, чтобы эмпатический дар так сильно проявлялся у мужчины; никак не ожидал, по твоей-то генеалогии. Наверно, какой-нибудь рецессивный признак; три-четыре поколения назад среди твоих предков были Райднау.

— Как тебе должно было быть одиноко… — произнесла Таниквель, не отпуская Кервина.

«Всю жизнь, — подумал он, — я искал корни».

«Теперь ты их нашел».

— Не хотелось бы прерывать столь трогательную сцену… — начал Остер. Таниквель, пожав плечами, отстранилась от Кервина, но продолжала сжимать его ладонь. Остер же все говорил, но снова на диалекте, которого Кервин не понимал.

— Прости, — сказал Кервин на кахуенге, когда Остер подошел к нему, — но я тебя не понимаю.

Остер, повернувшись к Кеннарду, пожал плечами.

— Ты что, совсем его не понимаешь? — удивился тот.

— Нет, и это чертовски странно, потому что и вас, и Таниквель я понимаю прекрасно.

— А из того, что я говорю, ты тоже все понимаешь? — поинтересовался Раннирл.

— Да, практически все; кроме каких-то отдельных слов.

— Джефф, скажи-ка мне — только быстро, не задумываясь — на каком языке я сейчас говорю?

«На диалекте Тендары», — хотел было ответить Кервин, но в замешательстве замер.

— Именно так, — кивнул Кеннард. — Это-то первым нам и бросилось в глаза. Сегодня вечером я заговаривал с тобой на четырех разных языках, а Раннирл на пятом, и ты все понимал, даже не задумываясь. Но когда говорит Остер, ты понимаешь едва ли половину — если он говорит не на кахуенге. Ты самый настоящий телепат. Наверняка тебе всегда очень легко давались языки, правда? — Он вновь кивнул, не дожидаясь ответа Кервина. — Так я и думал. Ты сразу схватываешь мысль, не дожидаясь слов. Но с Остером у вас, похоже, просто разные частоты.

— Может, со временем это пройдет, — сказала Элори, — когда они-получше узнают друг друга. Так, ладно; о том, что слабой экстрасенсорной перцепцией он обладает, мы знали и раньше, иначе его б тут не было. Что дальше?

— Техник у нас ты, — отозвался Кеннард, поглядев на Раннирла.

— Позвольте взглянуть на вашу матрицу, — обратился тот к Джеффу.

Кервин извлек из кармана кристалл. Стоило пальцам Раннирла коснуться матрицы — и Джефф мгновенно ощутил смутное, ползучее чувство дискомфорта. Повинуясь неосознанному импульсу, он выхватил у Раннирла свой кристалл, и неприятное ощущение тут же исчезло. Джефф ошеломленно уставился на собственные руки.