Тень и шелк - Энн Максвелл

— Если бы за вас пришлось кому-то платить, — объяснил Джонстон, — например кафедре археологии, это спасение могло стоить несколько сотен тысяч долларов.

— Сто тысяч в день или за все вместе? допытывалась Дэни.

— Все зависит от места и обстоятельств.

Дэни промолчала.

Это немыслимо. Понадобится целая жизнь, чтобы выплатить такой долг.

Джонстон искоса взглянул на свою внезапно притихшую спутницу.

— Не надо так расстраиваться, мисс Уоррен. Шон уже занят делом другого клиента. Он настоял, чтобы ваше спасение было… скажем так — «благотворительным вкладом» со стороны «Риск лимитед».

— Корпорации не занимаются благотворительностью.

— Потому «Риск лимитед» и не является корпорацией. — Джонстон победно улыбнулся. — Во всяком случае, Шон заявил, что благодаря вашему весу расход топлива был незначительным.

Дэни вспомнила, как он нес ее к вертолету, и чувство защищенности, которое тогда ошеломило ее.

— Мне крупно повезло, — почти прошептала она.

— И мне тоже. Мы оба обязаны жизнью одному и тому же человеку, равно как одной и той же организации.

— Да.

— И сегодня я оказался здесь именно потому, что в долгу перед своим спасителем.

— То есть? — непонимающе переспросила Дэни.

— С тех пор как я познакомился с Шоном Кроу, я стал консультантом по связям с общественностью в «Риск лимитед».

— Тем самым, кому платят, чтобы название организации не появлялось в газетах?

— Сжатое и точное выражение.

— Это слова Шона, а не мои. Но, по-моему, это роднит «Риск лимитед» с ЦРУ, — добавила Дэни.

— Невинна, но недоверчива. Любопытное сочетание…

— Какой бы невинной ни была женщина, оставшись одна в этом мире, она быстро становится недоверчивой, — возразила Дэни.

— Тогда я вдвойне удивлен тем, что вы решились выйти вечером на улицы Лхасы, а тем более принять помощь Шона Кроу.

Дэни прерывисто вздохнула.

— И я тоже, — прошептала она. — До сих пор не понимаю, почему я доверилась ему.

— Не иначе как по вине трупа, лежащего у ваших ног, — с усмешкой предположил Джонстон.

— Я не знала, кто стрелял в Фана. И до сих пор не знаю.

— Поразительно! Неудивительно, что Шон с таким пылом защищал вас.

Дэни молча повернулась. Что же все-таки случилось? Она оказалась у кого-то в долгу.

— Каковы требования «Риск лимитед»? — без обиняков спросила она.

— Мы приглашаем на некоторое время великое множество специалистов — они выполняют роль консультантов.

Дэни терпеливо ждала продолжения.

— Ну, вот мы и на месте, — объявил Джонстон.

Упомянутое «место» оказалось боковым входом в новое здание сената на южном склоне холма. Джонстон провел Дэни под детекторами металла и дальше по коридору к небольшому посту охраны перед двустворчатой дверью.

Охранник в мундире, сидящий за столом, сравнил удостоверение Джонстона с фамилией в списке, который лежал перед ним. Спустя минуту он кивнул и вытащил из стола две таблички для гостей на длинных цепочках

Джонстон нацепил одну сам, а вторую накинул на шею Дэни.

Дэни обнаружила, что табличка жирным шрифтом сообщает: она «приглашенный гость».

— Приглашенный куда? — полюбопытствовала Дэни.

— Вот сюда, — лаконично отозвался Джонстон.

Несколько минут спустя он указал на скромную бронзовую табличку на мраморной тумбе возле ближайшей двери.

«Зал заседаний. Разведывательный комитет сената. Посторонним вход воспрещен».

Дэни попыталась что-то сказать.

— Пока никаких вопросов, — прервал ее Джонстон. — Если вас кто-нибудь спросит, скажите, что вы консультант из «Риск лимитед».

— Но я не…

— Об условиях мы поговорим позднее, — прервал он. — А пока молчите и слушайте.

Не давая Дэни рта раскрыть, Джонстон распахнул дверь и повел ее в коридоры власти.

Глава 11

Сам зал заседаний был невелик — ни мест для зрителей, ни галереи для представителей прессы. Разведывательный комитет был одной из немногих законодательных групп на Капитолийском холме, которым позволялось работать конфиденциально.

На заседании присутствовало всего пять сенаторов. Председательствовал изысканный джентльмен с Юга по имени Хорас Самптер.

Из остальных сенаторов Дэни узнала только одного — знаменитого Джона Фицроя, отпрыска одной из самых старинных и могущественных политических фамилий. В сенате он занимал одно из двух мест, отведенных Коннектикуту, — положение, которое скорее всего останется за ним пожизненно.

Другие сенаторы, восседающие в кожаных креслах, казались смутно знакомыми, особенно потому, что все они были похожи друг на друга — крупные, волевые, властные мужчины. Независимо от политических убеждений все они были облачены в строгие, консервативные костюмы.

Как специалист по тканям, Дэни машинально отметила лощеную шерстяную униформу сенаторов. Костюмы из тонкой шерсти были визитной карточкой вашингтонской элиты, точно так же как шелковые тоги — знаком отличия самых влиятельных римских патрициев.

Дэни задумалась о том, протянут ли дорогие, добротные костюмы сенаторов столько, сколько продернутый золотой нитью шелк, который ей довелось увидеть в Лхасе. Вряд ли. Для тибетцев древний шелк был предметом поклонения, святыней, осязаемым мостом, ведущим ввысь. А шерстяные костюмы считались просто одеждой.

В центре зала заседаний на подиуме располагался роскошный стол в форме подковы с пятнадцатью солидными кожаными креслами. Здесь же было предусмотрено небольшое пространство для штатного персонала. Подковообразная форма основного стола невольно привлекала внимание присутствующих к свидетелям — двум мужчинам и женщине, разместившимся за специальным столом.

Дэни приоткрыла рот, узнав одного из мужчин.

Лхаса находилась на другом краю земли, однако Шон Кроу выглядел в темном костюме, белой сорочке и темно-зеленом галстуке не менее внушительно, чем в спецодежде альпиниста и с щетиной недельной давности.

Дэни с трудом заставила себя отвести взгляд от Шона. Второй мужчина за тем же столом был высоким, с черными, густыми, коротко остриженными волосами, военная выправка в его фигуре ощущалась, даже когда он сидел.

Сначала Дэни показалось, что его лицо покрывает густой загар, но когда неизвестный повернулся к сидящей рядом женщине, Дэни поняла, что он чернокожий. За всю свою жизнь Дэни ни разу не встречала более привлекательного мужчины.

Если бы на него довелось взглянуть Микеланджело, размышляла Дэни, то Давид гениального художника был бы высечен не из белого, а из черного мрамора.

Мужчина что-то пробормотал женщине, сидящей в середине. Она держалась гордо и уверенно, но явно не имела отношения к военной службе.