Вторая половина олигарха - Марина Серова

Марина снова ударилась в воспоминания. Я ее понимала, ей до сих пор было больно и обидно; эти чувства все еще не прошли, да и долго, думаю, не пройдут. Еще бы! Такой удар: выйти замуж за любимого человека, а потом находить следы чужой помады на его груди! Не знаю, что бы я сделала на ее месте с коварным изменником. Скорее всего, просто огрела бы чугунной сковородой по макушке.

Марину я слушала вполуха, думая о своем. Для чего все-таки Корнилу эта странная дача в лесу? Да еще этот грязный старик с дубиной… Он-то там каким боком?..

После ужина Ариша отправился к кому-то из своих приятелей, а мы с Мариной остались в кухне наводить здесь порядок. Я хотела забросить посуду в машину, но Золотова начала возражать, зачем, мол, два часа гонять технику, сколько электроэнергии лишней! И принялась мыть посуду руками. Я убирала все со стола, подавала ей тарелки, а она их мыла и ставила в сушку.

– Ой, Полина! – вздохнула Марина. – Больше недели мы занимаемся этим делом, а моих детей так и не вернули…

– Какая ты, однако, быстрая! Больше недели! Таким делом можно и месяц, и два заниматься. Подобные дела с налета не делаются.

– Ну, ты хоть скажи: есть надежда увести детей из дома Корнила?

– Я думаю, есть. Теперь, когда тебя нет в живых… ну, то есть они все там так считают, что тебя нет в живых. Так вот, теперь, я думаю, они бдительность поутратили. Если раньше они еще опасались, что ты можешь подать в суд… или, я не знаю, выкрасть близнецов, да? То теперь папочка остался один. Мамочки нет, она упокоилась с миром. Я думаю, на днях мы твоих детей уведем.

– Полина, если бы ты знала, как я устала так жить! Порой мне кажется, что я загнана в какой-то тупик, что у меня нет никакого выхода…

– Это что за пессимистические настроения? Выхода у нее нет! А ты слышала такую народную мудрость: даже если вас съели, у вас есть два выхода.

– Два? Это какие? – не поняла Марина.

– Верхом – через рот, и… низом…

– А-а-а… – Золотова вдруг рассмеялась, – хорошо сказано! Надо будет запомнить.

Марина продолжала наводить порядок на кухне, а я поднялась в свою комнату. Мне необходимо было позвонить моему другу Ярцеву.

– Антон! Я боялась, что ты забыл о моем существовании, и решила напомнить о себе.

– Полина, я о тебе помню денно и нощно! Просто у меня здесь срочное дельце, я занимаюсь им вплотную.

– Те девочки-потеряшки? Я права, Антон?

– Да. Все оказалось намного сложнее, чем я думал.

– Поделишься?

– Можно. Ты как насчет сходить в кофейню?

– В ту же самую?

– В ту же самую!

– Понравилось?

– А что, там прикольно!

– Тогда встречаемся у входа через час?

– Давай!

Я начала собираться на встречу с Ярцевым.

Через час я поставила машину на стоянке возле кафе «Запад-Восток». Антон уже ждал меня, курил на крыльце. Мы шагнули в уютную атмосферу полумрака и хорошей музыки. Сели за столик, заказали кофе, десерт и принялись обсуждать то, над чем работал Антон последние дни.

– Да, подкинул мне главред материальчик… Как говорится, удружил так удружил!

– Антон, ты же никогда не боялся трудностей.

– Да дело не в трудностях. Просто настолько все сложно, запутанно… А ребята из ментуры еще намекают: мол, смотри, не переборщи! Нечего панику в городе создавать. Вот так я оказался словно между молотом и наковальней: главред требует сенсации «погорячее», менты требуют охладить свой журналистский пыл.

– Так что с теми пропавшими девчонками? Они не объявились?

– Нет. Пока ни одна.

– Это серьезно. Сколько у тебя всего потеряшек?

– Насчет количества вопрос сложный… Сначала и я, и менты думали, что их трое. Но в процессе моего расследования выяснилось, что их может быть гораздо больше.

– Тогда расскажи все по порядку.

– А тебе что, правда интересно?

Я кивнула.

– Ну, слушай. У ментов сначала была версия, что девчонки, возможно, укатили в Москву или в другие крупные города поступать в тамошние институты. Сейчас же лето, время экзаменов. Но в ходе расследования выяснилось, что первая девчонка пропала еще в позапрошлом году. Летом. Было ей тогда шестнадцать лет. Поехала к родственникам на каникулы в другой город и туда не доехала, и дома до сих пор не объявилась. Пытались связаться с ней по мобильнику – бесполезно.

Вторая и третья пропали в прошлом году. Этим было по семнадцать, и одна успела школу закончить. Как раз летом пропала. Вот все и решили, что она поехала поступать. Но другая пропала еще весной, до окончания школы. Эта никак не могла никуда отправиться поступать: она еще аттестат не получила.

А в этом году исчезли еще две девчонки, и эти тоже никак не могли уехать поступать: они обе не успели окончить школу.

– Так получается, что всего пропало пять?! Ничего себе! И какая же вырисовывается закономерность? Пропадают девочки шестнадцати-семнадцати лет… – начала я.

– Все красавицы, высокие, стройные, блондинки… – подхватил Антон.

– А про их семьи что можешь сказать?

– Как ты, однако, правильно мыслишь! Училась этому или от природы такая умная?

– От природы, от нее, матушки. Так что там с семьями?

– Все пять девочек из хороших семей. Во всяком случае, родители не алкоголики, не наркоманы, не уголовники. «Не проходили, не привлекались…» Ну, и что скажешь?

– Может, их в сексуальное рабство продают? В какие-нибудь мусульманские страны? Блондинки там, насколько я знаю, очень ценятся…

– Вполне может быть и такое. Но в этом случае их пропадает подозрительно мало. Что такое две девочки в год? Если бы их похищали с целью продажи в рабство, то они пропадали бы по две в месяц. Или в неделю. А так… Пока наверняка можно сказать одно: мертвыми девочек никто не видел.

– Антон, а у тебя есть их фотографии?

– Вообще-то есть, взял у родителей на всякий случай. А что ты хочешь узнать по фото?

– Пока не могу сказать. Так, интуиция… Интересно было бы взглянуть.

– Могу предоставить тебе такую возможность. Они у меня в редакции. Будет время – заезжай, посмотришь. Только что это тебе даст?

– Честно говоря, сама не знаю. Просто хочется увидеть лица тех, кто…

– Ты все-таки думаешь, их уже нет в живых?

– Нет, Антон, об этом я хочу думать меньше всего. А с девчонками действительно могло случиться все, что угодно. Я вполне допускаю, что некоторые из них живы и, возможно, даже здоровы. Во всяком случае, очень хочется в это верить.

– А у тебя как дела?

– Никак не могу похитить двух маленьких детей…

– Как, Полина?! И ты туда же?! Тебе-то зачем маленькие дети?

– Хочу вернуть их матери. Да я тебе рассказывала о семействе Золотовых. Папаша по суду забрал детишек после развода, чтобы насолить их матери. Она, бедная, чуть ли не на стену лезет, тоскует по детям, а этот урод…

Я напомнила Антону всю эту историю и к чему это в конечном итоге привело.

– …Так вот, я пришла к выводу, что из дома похитить детей мне не удастся: там везде камеры и сигнализация. Придется как-то выманить их из дома, – сказала я в заключение.

Антон задумчиво доедал пирожное.

– Я могу тебе чем-то помочь? – спросил он.

– Вряд ли. Чем? Разве что взять на себя амбала Дорика, когда я буду убегать с детьми из дома. Загородишь ему путь… Правда, я не знаю, что после этого от тебя останется…

– Что, действительно такой большой и страшный?

– Антон, ты не представляешь, у него даже уши накачаны. Да что там уши! Даже пятки… Человек качается каждый день по три часа.

– Нет, такое я себе представить не в состоянии. Но знаю одно: с такими качками силой бороться бесполезно. Его можно сразить только, так сказать, интеллектуально…

– Без тебя бы не догадалась!

Мы с Антоном посидели еще какое-то время, поговорили на отвлеченные темы, потом я посмотрела на часы:

– Ого! Скоро одиннадцать. Детское время вышло, мне пора баиньки. Давай прощаться, Антон. Да и кофейня скоро закроется.

Мы вышли на крыльцо. Вечер был тихим, воздух – приятно прохладным. Духота спáла, на небе высыпали звезды, из кофейни доносилась тихая приятная музыка.

– Хорошо как! – Антон поднял лицо вверх и закрыл глаза. – Вот так бы и простоял всю ночь до утра…

– Тебе что, ночевать негде? А то пойдем ко мне, до кучи… У меня дома скоро будет как в гостинице.

Ярцев поблагодарил меня и отправился домой пешком, а я села в свой «Мини-Купер» и поехала к себе в коттеджный поселок…

…Да, Золотова права. Я пока ничего конкретного не сделала, чтобы вернуть малюток маме и наказать этого морального урода. Вторая неделя… А что я могла сделать за это время? Внедрилась в дом – это раз. Охрана меня знает и пропускает без предъявления документов. Что еще? Меня полюбила мама Корника, даже хочет, чтобы я поднатаскала ее по французскому. А это лишний повод задержаться в доме господина Золотова подольше. Но способа выкрасть оттуда детей я пока не вижу. А время идет. И мама, и малыши скучают друг без друга. Им, наверное, каждый день кажется пыткой…