Американская готика - Роберт Блох

Грэгг кивнул:

– Хотите осмотреть их? Все они одинаковы – стандартная планировка.

– Тогда хватит и одной. – Мэрдок повернулся, небрежно скользя взглядом по нумерованым дверям. – Как насчет этой?

Он смотрел на номер семнадцать. Грэгг помедлил.

– Что-нибудь не так? – пробормотал Мэрдок.

– Нет, – казалось, Грэгг на миг смутился. – Пытаюсь вспомнить, не сдана ли она. Мне не хотелось бы нарушать покой постояльцев.

– Попробуйте постучать, – предложил Мэрдок.

Грэгг нахмурился.

– Да, конечно.

Он постучал. И подождал. Кристэль показалось, что минута тишины тянулась вечно. Грэгг снова постучал в дверь. Ответа не было.

Мэрдок терпеливо ожидал. Грэгг встретился с его взглядом, пожал плечами. Затем повернулся и вставил ключ в замок.

Дверь в семнадцатый распахнулась, открывая обычную комнату, похожую на все другие. Как и в комнате Кристэль, в ней были кровать, ванна, ковер, шторы и окно, через которое просачивался солнечный свет.

Мэрдок заглянул в дверной проем.

– Выглядит очень уютно, – подтвердил он равнодушно.

– Мы стараемся обеспечить наших гостей всеми удобствами. – Грэгг закрыл дверь. – Не пора ли спуститься вниз?

Мэрдок кивнул. Он делал в своем блокноте пометки, бессмысленные, конечно. Затем он убрал блокнот.

Означало ли это конец? Неужели он поставил точку? Кристэль с волнением ждала. Но он не заговорил, пока они не завернули за угол и не вернулись в аптеку.

– Теперь мне хотелось бы увидеть погреб, – сказал Мэрдок.

Кристэль глянула на Грэгга. Лицо его оставалось неподвижным.

– У меня не было времени навести порядок, – сказал он. – Боюсь, там ужасный кавардак.

– Ничего, – кивнул Мэрдок. – Ничего. Я привык к подобным вещам.

Грэгг извлек свой ключ.

– Прошу сюда.

В рецептурной они прошли мимо помощника. Заполнив рецепт, он поместил в горлышко пузырька воронку и налил туда порцию содержимого из сосуда с наклейкой «ЭЛИКСИР ГЕРОИНА». Кристэль смутно припомнила название: одно из новых успокоительных, как говорят, слабее лауданума.

Грэгг отпирал дверь в дальнем конце рецептурной. Странно: раньше Кристэль ее не замечала, но когда он открыл, она увидел ступени, ярко освещенные газовым рожком, который зажег Грэгг.

– Низкий потолок, – заметил Грэгг. – Смотрите, не ушибите голову.

Он начал спускаться, Мэрдок последовал за ним. Никто из них не обращал внимания на Кристэль. Может, ей удастся держаться в тени лестницы, и ее присутствие останется незамеченным. Стоило рискнуть: она зашла слишком далеко и должна увидеть остальное.

Еще один рожок вспыхнул внизу. Девушка проследила за Грэггом и Мэрдоком, которые шли по цементному полу. В мягком свете она увидела отделанные асбестом контуры печи, деревянные бортики угольного контейнера, кучку щепы для растопки, посылочные ящики и деревянные коробки вдоль стен, а также металлические овалы лоханей рядом с котлом, стопку старых газет и журналов – и ничего больше.

Но Мэрдок на что-то указывал.

– Вон та дверь. Куда она ведет?

– Наружу. – Грэгг подошел, взялся за ручку и толкнул обшитую деревянными панелями дверь. – Это для посыльных.

– Понятно.

Кристэль смотрела, как Мэрдок идет по цементному полу, разглядывая хаос отопительных труб над головой, тянущихся подобно жестяным щупальцам от приземистого осьминога – печки. Они паутиной уходили в потолок и стену. Вот он постучал по стене. Грубая неотделанная поверхность отозвалась глухим звуком.

Грэгг кивнул спутнику:

– Удовлетворены?

Кристэль не стала дожидаться ответа. Тихонько поднявшись по ступеням, она ушла, чтобы ничего не видеть и не слышать. Напряжение спало, оставляя лишь бессмысленную реальность. Теперь она увидела все, и больше смотреть было не на что.

Она вновь поднялась по ступеням и стояла в рецептурной, притворяясь, будто следит за тем, как Хикей приклеивает этикетку на пузырек с лекарством для какой-то приятной старой леди.

Голос Грэгга вывел ее из задумчивости:

– Кристэль! Я забыл, что вы здесь давно ждете. Пойдемте в контору. – Он повернулся к Мэрдоку. – Хотите, чтобы я что-то подписал, мистер Гласе?

Мэрдок кивнул.

Проходя по коридору Кристэль ухитрилась на миг привлечь внимание Мэрдока, и ее губы почти беззвучно прошептали ему: «Тад Хоскинс, Алиса Портер».

Глаза Мэрддока блеснули.

Наконец они оказались в конторе и увидели сидящую за столом женщину. Вот она встала и повернула улыбающееся знакомое лицо, обрамленное пепельно-светлыми волосами.

– Э, никак это Алиса Портер! – произнес Грэгг. – Какой приятный сюрприз!

Глава 21

Некоторые рыбы мечут икру раз в несколько дней. Кроликам и морским свинкам для размножения нужны недели. Человеческому зародышу необходимо для развития девять месяцев, а период беременности слонов длится около двух лет. Чем больше и сложнее организм, тем больше времени требуется ему для воспроизводства. Но есть исключение: газета появляется на свет каждые двадцать четыре часа.

…Зачатие обычно происходило в отделе новостей, примыкавшем к конторе Чарли Хогана. К обеду строчащие перьями репортеры оплодотворят чернилами тысячу страниц, а за обеденный час машинистки завершат свой тяжкий труд и за работу возьмется отдел макетирования. Затем настанет черед акушеров-линотипистов, а ближе к вечеру загрохочут прессы, вызывая конвульсивную дрожь здания, предшествующую утреннему рождению.

В этот обычный вечер клетушка Чарли Хогана спазматически содрогалась в такт родовым схваткам. При закрытой двери у посетителя неминуемо появлялась клаустрофобия, да и сам Хоган едва помещался в каморке. И все же, Кристэль и Джим ухитрились втиснуться туда.

– Так значит, Кристэль говорит мне правду, – произнес Джим, заглушая шум и зло глядя на сидевшего напротив Хогана. – Вы снова наняли ее?

Редактор кивнул:

– Да, для особого задания.

– И выдумали его нарочно, посылая ее на такой риск?

– Слушай, милый, – вмешалась Кристэль, – не стоит так волноваться.

– Почему же ты не объяснила мне, что происходит?

– Потому что знала – ты расстроишься, а для этого нет причин. – Кристэль повернулась к шефу. – Я была против того, чтобы врываться к вам подобным образом. Джим настоял на этом.

– Я хотел убедиться, что она говорит правду. – Лицо Джима помрачнело. – Я уже выслушал много баек.

– Но это правда! – Кристэль положила ладонь на руку Джима. – Сам видишь, мне вовсе не грозила опасность.

– Я вижу, что ты меня долго дурачила, – Джим покачал головой. – А что толку? Женевьева Болтон жива. Алиса Портер – тоже.