Тайна аварии Дятлова - Евгений Буянов

Может, что-то подскажут специалисты? Но в данном случае обращение к специалистам привело только к одному определенному выводу: уровень заражения радиацией настолько низкий, что его вообще не следует воспринимать всерьез. И профессор Лощаков И.И., и позже профессор Гаврин Ю.Н. из СПбГПУ (физики-ядерщики из С-Пб «Политеха»), узнав, о каких уровнях заражения (по числу распадов) идет речь, сразу заявили, что подобные «уровни» превышения естественного фона (в 2–3 раза) настолько невелики, что их не следует вообще воспринимать всерьез. А Гаврин еще заявил, что по современным представлениям весь эксперимент поставлен неправильно, и что без определения изотопного состава с помощью спектрометра его результаты некорректны. В общем, с этой «проблемой» нас поспешили выставить за дверь, поскольку увидели, что никакой «проблемы» здесь нет.

Лощаков (а позже и Гаврин) укрепили представление о том, что вся эта радиация «очень недорого стоит», но все же непонимание осталось. Все же продолжались размышления, откуда могла прийти эта радиация, пусть и столь ничтожная?

Вновь пролистали длинную таблицу изотопов и выписали другие изотопы с бета-активностью, которые имели и гамма― активность. Таких изотопов около 40, ― часть из них не была слишком активной ввиду большого периода полураспада, а часть вряд ли могла присутствовать в твердом виде из-за того, что в природе существовала в газообразном виде. Но дальнейший анализ изотопов снова ничего не давал, ― было неясно, какие из них создали радиацию на одежде дятловцев, какова роль каждого в общем балансе, каково их происхождение. Снова поиск завел в тупик.

Тупик заставил изменить направление поиска. Может, что-то даст анализ расположения загрязненной радиацией участков одежды? Потому дальше решили разобраться в части принадлежности вещей, чтобы узнать, на ком были активированные предметы. В актах радиологической экспертизы вещи значились под номерами в группе ― от 1 до 4. Очевидно, номер служил признаком принадлежности к кому-то из последней четверки, ― Колеватову, Золотареву, Тибо-Бриньолю и Дубининой. «Коричневые» свитера по актам экспертизы имелись однозначно на Колеватове и на Дубининой (серо-коричневый свитер). На Золотареве нашли «черный» свитер, на Тибо-Бриньоле ― «шерстяной поношенный свитер» без четкой идентификации цвета. В актах радиологической экспертизы вещи именовались не совсем так, как в актах-заключениях о причинах смерти. А радиологи, похоже, вообще ничего не знали о личной принадлежности вещей, получив их по нумерованным группам, поскольку в актах радиологической экспертизы принадлежность номеров не расшифрована.

Кто же № 4 ― Колеватов или Дубинина в актах экспертизы? Из актов еще следовало, что на № 4 были «черные рейтузы» и «белый свитер». По этим признакам определилось, что № 4 ― это Дубинина, поскольку по описаниям в актах исследования причин смерти на Дубининой однозначно было «черное трико» («рейтузы») и «бежевый свитер». Ясно, что спутать «белый» свитер со «светло-бежевым» в условиях сильного загрязнения одежды совсем нетрудно. Номер 1 «оставался» за Колеватовым (по признаку наличия «коричневого свитера»), номер 2 ― за Золотаревым по признаку наличия «телогрейки из овчины» (меховой безрукавки). А № 3 методом исключения доставался Тибо-Бриньолю.

Уже позже (4.03.08) в деле удалось обнаружить справку, подписанную Ивановым, в которой говорилось:

«…В актах экспертизы все объекты исследования пронумерованы с № 1 по № 4 т. е.

№ 1 Колеватов

№ 2 Золотарев

№ 3 Тибо-Бриньоль

№ 4 Дубинина. Как в актах вскрытия. Иванов (подпись)»

Ошибки нет. Итак, № 4 ― это Дубинина, а самый активированный свитер с 9900 распадов с участка 15 на 15 см надет на ней. Это она вспомнилась застывшей на трагичном фото рядом с водопадом ручья. И вспомнились слова операционной сестры Солтер: «…Все они поступили очень грязными!..». И вспомнилась еще отрывочная фраза из акта радиологической экспертизы, приведенная выше:

«…С учетом того, что до исследования участки одежды находились в проточной воде около 15 дней, можно полагать, что их загрязненность могла быть во много раз большей, но здесь надо учитывать, что одежда могла промываться неравномерно, т. е. с разной степенью интенсивности…».

Внезапно в сознании все эти 4 факта соединились, и «слились» вместе в один неожиданный вывод. Этот вывод оказался прост и «прозрачен», как «стеклышко»: наиболее сильно «светили радиацией» самые загрязненные участки одежды. А «светили» они просто потому, что грязи на них прилипло в несколько раз больше, чем на других участках. Люда лежала (по фото) на мокром грунте, в грязи, ― и пояс ее светло-коричневого свитера оказался наиболее загрязненных участком одежды (9900 распадов). Тоже относится и к поясу брюк Колеватого, и к низу его шаровар, ― они тоже в контакте с землей, что видно на другом снимке погибших у ручья. Они были все в грязи, а потому и сильнее «светили» радиацией. При экспертизе радиологи принимали во внимание «площадь» образца одежды, но вот массу содержащейся на этой площади грязи не учли. А от количества этой грязи уровень ее «бета-свечения» зависел напрямую! Ведь прибор «чувствовал» радиацию только от того вещества, которое находилось в свинцовом домике, ― от грязи и ткани образца.

А вот предположение о том, что одежда могла, якобы, иметь более сильное загрязнение до ее промывки водой, ― оно предстало и как верное, и как совсем неверное. Ведь для этого «вывода» на самых загрязненных участках одежды грязи должно быть еще в десятки раз больше!.. Это полная чепуха, ― это тогда уже будет не «одежда», а кусок почвы с лоскутом ткани. Да и не будет он сильно «светить», ― он будет сам сильно поглощать бета-излучение, имеющее небольшую проникающую способность.

Но парадокс в том, что это предположение позволило найти вывод правильный, найдя прямо противоположное объяснение, которое оказалось простым и понятным, ― радиация увеличена на самых загрязненных участках одежды только потому, что грязи на них больше. А то, что при промывке эта грязь смывалась, ― это как раз было правильным фактом в тексте выводов экспертизы, ― там верный факт соседствовал с неверным предположением Иванова. При промывке радиация сразу падала до естественной нормы, ― до тех уровней, которые были отмечены на других фрагментах одежды. Здесь воспринимать результаты экспертизы надо прямо и естественно, ― максимум радиации был «максимумом», а не каким-то выдуманным «минимумом» от другого уровня, который «мог быть много больше».

Можно заметить, что самые низкие уровни радиации зафиксированы именно на «нижней части брюк» Тибо-Бриньоля (№ 3). А почему? Да потому как раз, что он-то и лежал ниже всех в ручье, его вода промывала лучше всех, и на его одежде оказалось меньше всего грязи. Потому на ней и отмечен наименьший уровень радиации, ― всего 600 распадов в секунду, ― в 9-17 раз ниже максимальных уровней. А Золотарев и Колеватов лежали на краю ручья, и их одежду промывало по-разному. Отдельные части промыло, а вот «пояс свитера», да край шаровар» лежали на влажной почве и загрязнились сильно.