Загадка графа Сторна (СИ) - Садов Сергей Александрович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сравнение откровенно развеселило Рониальда, и он весело расхохотался.
— А ведь действительно похоже, — признал он
— Ну вот, собственно, и весь выбор. Кроме тебя некого и попросить. Отказался бы… ну вернулась бы в Моригат и там кого-нибудь попросила бы. А согласишься, так здорово. Все равно в дороге заняться нечем. Но и поговорить с тобой хотела. Подумала, что если ты не стал говорить при всех, скажешь мне одной.
— Почему я должен говорить? — хмуро спросил он.
— Потому что если твой отец невиновен, то только я смогу ему помочь. Но это будет проще сделать, если я буду знать все возможные факты.
— А если мое знание поможет обвинить отца?
Наташа покачала головой и объяснила то, что вчера перед сном объясняла Альде.
— Ты не веришь в то, что твой отец убийца. И то, что ты узнал никак эту веру не поколебало, — закончила она.
— А если это что-то хуже убийства? — мальчишка резко отвернулся, словно пытаясь что-то рассмотреть на воде.
Наташа помолчала.
— Не знаю, — честно ответила она. — Скажи только, это про отца ты узнал?
Рониальд молча кивнул.
— Ты этому веришь?
На этот раз он резко замотал головой.
— Но полагаешь, что я поверю и не стану помогать?
На этот раз мальчишка молчал долго. Наташа уже подумала, что он не ответит, когда Рониальд заговорил.
— Может пострадать Верольда… на себя мне плевать, а она не заслужила…
Наташа задумалась, и тут сообразила.
— Ты узнал о чем-то про своего отца, что хуже убийства?
Рониальд застыл, потом скривился.
— Соображаешь… И что теперь будешь делать?
— То, что и планировала, Рониальд. Помнишь я рассказывала про улики и работу с ними? Понимаешь, мой отец как-то рассказывал мне, что когда он только начинал работать и был еще неопытным, только-только выпустившимся из института следователем, то больше всего боялся обвинить невиновного человека. Он говорил, что тот страх долго преследовал его. Говорил, что легко сломать жизнь, отнесясь к работе спустя рукава. И он всегда говорил — сначала улики — потом выводы. Никогда в обратном порядке. Потому я не скажу тебе виновен твой отец или нет пока все внимательно не изучу. Я не знаю, что ты там узнал, может это будет против твоего отца, а возможно спасет ему жизнь. Ты тоже не знаешь. Отец мне часто говорил, что некоторые вещи не всегда то, чем кажутся. Может это твой случай?
На этот раз Рониальд молчал дольше.
— Я расскажу, — наконец решил он. — Но только если ты пообещаешь кое-что…
— Да?
— Если я услышал правду… То это коснется и меня и Верольды. Я возьму на себя ответственность, но сестра… Попроси императора за нее. Он тебя послушает. Он должен понимать, что она не виновата, а это будет выход, если она уедет в Моригат…
Услышав о готовом на себя взять ответственность из уст двенадцатилетнего пацана, Наташа чуть не рассмеялась, но увидев смертельно бледное лицо перепуганного парня, застыла.
— Это все?
— Да. Император не откажет кавалеру высшего ордена империи и тому, кто помог предотвратить заговор… Я прошу только спасти сестру.
— Хм… Хорошо, обещаю сделать все возможное и невозможное для спасения твоей сестры, если то, что ты услышал навлечет на вашу семью гнев императора.
Рониальд кивнул.
— Мой отец участвовал в заговоре против императора…
Мальчишка уставился на Наташу, та терпеливо ждала продолжения. Не дождалась.
— И? — поторопила она.
— Ты… тебя это не удивило?
— Ну… я ждала не именно такого, но чего-то похожего, после твоих просьб. Только пока я не услышала ни одного факта в пользу такого утверждения.
Рониальд от такого заявления явно растерялся.
— Эм… Ну… в общем… когда все произошло, я подумал, что смогу что-то услышать в городе. Не может же быть, что бы никто ничего не знал и не видел. — Наташа мысленно усмехнулась — мальчишка догадался до того, до чего не смогли дойти дознаватели. Только способ выбрал странный — переодеться слугой и потолочься вокруг поместья графа.
На этих словах Наташа скептически оглядела парня с головы до ног. Если он не брал уроки актерского мастерства, то слуга из него… как из Дарка Врома кавалерист. И, по его словам, выходило, что однажды он удачно или неудачно, с какой стороны смотреть, в таверне подслушал разговор. Все он не понял, но в итоге выходило, что его отец должен был в чем-то убедить графа Сторна как своего друга, но тот отказался присоединяться к Делу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— К делу? — удивилась Наташа.
Мальчишка мрачно кивнул.
— Ага. Он так значительно это сказал. Мол не получилось его привлечь к нашему Делу, к счастью, за ним подчистили.
Наташа задумалась.
— Так и сказали? Мол, подчистили?
— Да.
— И они называли имя твоего отца?
— Нет, конечно. Они вообще ни чьи имена не называли. Но ведь и так понятно.
— Угу. Послушай… дай-ка мне подумать немного…
— В каком смысле? Разве что-то непонятно?
— Понимаешь… Как-то это все… театрально слишком. Настолько удачно подслушанные разговоры… Извини, но слуга из тебя так себе. Полагаю там все прекрасно понимали, что ты не тот, кем прикидываешься, но после всего случившегося просто сочли за лучшее не вмешиваться и делать вид, что так и должно быть.
— Я хорошо замаскировался! — даже обиделся мальчишка.
Наташа хмыкнула.
— Потом покажешь, но я все равно остаюсь при своем мнении. На руки свои посмотри, какой слуга с такими руками? Это, во-первых. Во-вторых, такие разговоры в тавернах не ведутся. Да еще это помпезное «НАШЕ ДЕЛО». Есть тысячи способов сказать тоже самое без пафоса и так, чтобы вокруг никто ничего не понял, если уж приспичило разговаривать на такие темы там, где тебя могут услышать все, кому не лень.
— Так ты думаешь…
— Я думаю, что тебе специально дали услышать этот разговор, что б больше не лез куда не надо. Ну или пошутили, дали тебе ту тайну, которую искал.
— Но я же… Но как…
— Подожди немного. Я сейчас. — Наташа поднялась и отправилась к коню, к седлу которому была привязана ее сумка, с которой она не расставалась ни на минуту. Даже отправляясь учиться ездить верхом. В этом случае просто привязывала ее к седлу, чтобы не мешалась.
Вернулась она довольно быстро, на ходу доставая тетрадь и листая ее. Уселась на прежнее место, устроив на коленях раскрытую тетрадь.
— Вот. Дело не в том, что я считаю и не считаю. В твоем изложении та сцена действительно отдает театральщиной. Но дело даже не в этом. Я же не теряла времени во дворце, раз уж появилось дело. Тут, — Наташа ткнула пальцем в раскрытую тетрадь, — я записала все, что узнала о твоем отце. Пока было время, я поговорила со всеми, кто мог знать его. Даже с императором, — девочка перелистнула несколько страниц. — Вот его мнение, если кратко: щепетильно честен, умен, предан. В прошлый заговор без колебаний поддержал тогда еще наследника престола. И тут записи моих разговоров со многими людьми. У них разные мнения. Есть хорошие, есть плохие, но все отмечают его болезненную честность… или щепетильность… или принципиальность. Все по-разному называют.
— Ты собирала сведения о моем отце?
— Конечно. Должна же я как-то понять, что он за человек. Что от него ожидать, мог ли убить или нет. Такие разговоры очень помогают составить мнение о ком-то. Теперь ты понимаешь, почему я сразу заподозрила в этом твоем разговоре спектакль? Твой отец может быть убийцей, но изменником… Я даже не знаю, что должно случиться, чтобы он нарушил свою клятву верности императору, которому помог в прошлый раз. Я могу предположить, что император как-то оскорбил его, — Наташа подняла руку, прерывая готового разразиться гневной тирадой мальчишку, — причем так, что он бросился в заговор. Вот только со слов всех, кто хоть что-то знал о графе, выходило что последний год он не покидал границ графства. А до этого с императором последний раз встречался за три года до смерти жены. Если тогда император его как-то и оскорбил, то слишком долго он ждал для мести.