Рунная птица Джейр - Андрей Астахов

       Нужный Хендрику дом находился в самом конце переулка. Покосившийся, грязный, дряхлый и безобразный, как нищий больной старик. Хендрик подошел к рассохшейся двери и толкнул ее. Дверь открылась, и рыцарь вошел в длинные темные сени с дощатыми стенами.

       Темнота впереди сгустилась, обрела очертания человеческой фигуры.

      - Чего надо? - Тощая, одетая в отрепья женщина неопределенного возраста, с испитым одутловатым лицом, встала у него на пути.

      - Я ищу Рина Модовски, - сказал Хендрик.

      - Дааааа? - протянула женщина. - И на кой тебе эта грязная свинья?

      - Раз ищу, значит, нужен.

      - А может, ты меня искал? - игриво спросила женщина. Шагнула вперед, подбоченилась, уперев кулак в бок. - С таким важным барином я бы прогулялась.

       Хендрик ничего не ответил.

      - Что, плоха для тебя? - Женщина улыбнулась беззубым ртом.

      - Слишком хороша. Рин здесь живет?

      - Ну, здесь. Наверху он. Позвать, что ли?

      - Не надо, сам поднимусь, - Хендрик бросил женщине серебряную монету. - Иди, погуляй где-нибудь.

      - Имперталь? - Женщина схватила монету и тут же засунула в рот. - Да ты и впрямь славный парень.

      - Давай, топай отсюда, - поторопил Хендрик.

       Он поднялся на второй этаж дома по скрипучей лестнице, осторожно отвел рукой ветхое, усыпанное крупными блохами одеяло, закрывающее дверной проем. В комнате был могильный холод. Мужчина, лежавший на широкой кровати, мало напоминал прежнего Рина Модовски. Трудно было поверить, что придворный астролог мог так опуститься. Но это был именно Рин.

      - Вечер добрый, Рин, - сказал Хендрик, шагнув к кровати и убирая намет с лица.

       Хозяин заворочался, наполнив и без того смрадную комнату вонью мочи и сивушного перегара.

      - Что за... - промычал он и вдруг осекся. В тусклом свете масляной коптилки, горевшей на табурете в изголовье кровати, Хендрик хорошо разглядел, как помертвело лицо Рина.

      - Вы?! - воскликнул он.

      - Ты меня узнал, это хорошо, - сказал Хендрик - Не ты один записал меня в мертвецы. Но я жив, как видишь. И я вернулся.

      - Нет, я не.... Это мне кажется! - человек, опомнившись от первого шока, изумленно разглядывал Хендрика. - Как изменился, но глаза все те же! Пресветлые боги, да разве...

      - Мертвецы иногда возвращаются, Рин. Я сам видел тех, кто восстал из могил. Но я не упырь и не призрак. Хотя иногда мне кажется, что я уже пережил свою смерть тогда, шесть лет назад.

      - Как ты... как вы меня нашли?

      - Думал, что ты по-прежнему выпиваешь в корчме у Зарука, но ошибся. Потом искал тебя в Нижнем городе. Хозяин твоей бывшей лавки подсказал, где искать. Поначалу не хотел говорить, но два золотых развязали ему язык.

       Рин молчал. Лицо его помертвело, тревожный огонек в глазах разгорался все больше и больше.

      - Скверное у тебя настоящее, старик, - сказал Хендрик. - Не ожидал, что ты так опустишься.

      - Думали, я на золоте и серебре ем и сплю? - Рин, казалось, начал приходить в себя. - Нет уж, ваша светлость. Погубили вы меня. Без вины пострадал я за вас, муками великими расплатился.

      - Говоришь, страдал без вины?

      - А вы как думали? - Рин нервно комкал в пальцах край одеяла. - Не моя в том вина, что вы тогда.... Под святой присягой готов подтвердить.

      - Ни к чему мне твои присяги, Рин. И оправдания твои ни к чему. Не за тем я сюда пришел.

      - А зачем тогда?

      - Хочу знать, кто велел тебе это сделать.

      - Сделать? Не я вас травил, ваша светлость. Несправедливо меня обвинили, без всяких доказательств. Без вины бросили в тюрьму, пытали, - Рин показал Хендрику правую руку: на ней не хватало двух пальцев, а на прочих не было ногтей. - Я отсидел пять с половиной лет в крепостной башне и каждый день ждал, что за мной придут, чтобы передать палачу. Не знаю, почему они меня, в конце концов, отпустили. Наверное, ваш батюшка, мир праху его, перед кончиной все же вспомнил, что я однажды спас его от смерти, и сжалился надо мной. Мне оставили жизнь, но лишили права заниматься моим делом. Отняли дом и лавку. Вот и я живу здесь, в этой...

      - И заливаешь обиду на весь мир водкой?

      - Поучать меня вздумали? - Рин злобно сверкнул глазами. - Не стоит, ваша светлость. Нет больше прежнего Рина. Как и прежнего Эндре.

      - Понимаю, - Хендрик помолчал, пытаясь овладеть собой. - Но если это сделал не ты, тогда кто?

      - Я не знаю, клянусь.

      - Кто мог приготовить яд, как не магистр алхимии?

      - Поверьте мне, это был не я. Самый умелый алхимик не сможет сварить этого адского снадобья, куда уж мне!

      - Выходит, ты знаешь, что это за яд?

      - Его называют Черным нектаром. Это страшное зелье, ваша светлость. Оно способно делать мертвое живым и живое мертвым.

      - То есть, я превратился в нежить, в вампира - ты это хочешь сказать?

      - Вы лучше меня можете ответить на этот вопрос, господин, - пролепетал Рин.

      - Но это невозможно, - сказал Хендрик с нервной улыбкой, - я жив, понимаешь, жив! Я могу чувствовать боль, зной, холод, я не боюсь солнца, я не испытываю жажду крови, не превратился в чудовище; у меня нет когтей и клыков, и я не могу оборачиваться в волка или в летучую мышь. Я остался прежним, Рин, только...

      - Что, ваша светлость?

      - Я недавно приобрел вечного спутника, от которого не могу избавиться.

      - О чем вы, ваша светлость?

      - Неважно. Об этом поговорим позже. Ты, наверное, хочешь знать, как так получилось, что я выжил. Все благодаря гробовщикам. Это было в скудельнице, куда свозили трупы умерших от мора. И меня туда тоже отвезли. Подобрали на улице, куда меня вынесли убийцы, и отвезли. Хотели закопать в общей могиле. Мор был бы блестящим оправданием для любого злодейства. Подумаешь, еще одна смерть, еще один труп на улице! Но гробовщики увидели, что я еще жив. Я не мог говорить, почти ничего не видел, но я помню, как они удивленно переговаривались, таща меня обратно в телегу. А потом был врач из больницы для бедняков, той, что у часовни Всех Скорбящих. Он лечил меня, даже не зная, что со мной случилось. Думал, у меня моровая кишечная язва, как и у прочих его пациентов. Возился со мной, Рин. Я лежал на полу, на соломенной циновке, пропитанной моими испражнениями и гноем из покрывших меня бубонов, метался в жару и бредил, а он все равно пытался меня спасти. Но я выжил не потому, что он лечил меня. Просто однажды ночью я услышал голос, звучавший в моей голове. И голос этот сказал: "Они думают, что ты умер. Но ты вернешься, я клянусь тебе. Ты войдешь в их дома и взглянешь в их полные ужаса глаза. И ты будешь не один. Верь мне, Эндре! Верь мне!" Вот что сказал мне голос. Сначала я подумал, что это продолжение бреда, который меня терзал. Но потом я почувствовал, что измучившая меня боль в кишках начинает стихать. Меня положили в повозку и куда-то повезли. Только после я начал осознавать, что к прежней жизни возврата не будет.