Русские царицы (1547-1918) - Детлеф Йена

Война с турками окончилась для России трагично. В июле 1711 года османское войско одержало победу на реке Прут. Петр впал в панику. Он придумывал смелые идеи, чтобы спасти жизнь жене и себе. Екатерина показала себя хозяйкой ситуации. В то время как царь уже видел себя в рабстве у турок, а затем опять хотел со своими казаками прорвать огненное кольцо, Екатерина предложила поднести турецкому великому визирю свои украшения и ценные вещи с тем, чтобы по меньшей мере добиться переговоров о перемирии. Петр последовал совету, и им повезло: подарок Екатерины, ловкость фельдмаршала Шереметева и неоднозначное положение турок, у которых могли быть отрезаны пути к отходу, моментально привели к подписанию 23 июля 1711 года мирного договора. Россия, правда, вынуждена была пойти на большие жертвы – с большим трудом завоеванный Азов вновь был потерян и Карл XII смог вернуться в Швецию, но все-таки этот мирный договор защитил Россию от военно-политической катастрофы. Петр сумел оценить непоколебимую стойкость Екатерины. После войны в Финляндии 1713-1714 годовой учредил 24 ноября 1714 года орден Святой Екатерины. На именины царица получила награду с недвусмысленным указанием на ее самообладание на Пруте, где видно было, что она «действовала не как женщина, а как мужчина». Это было, пожалуй, впервые в истории России Нового времени, чтобы в честь царицы учреждали орден и чтобы награждение самой царицы было мотивировано политическими соображениями.

При всей импульсивности Екатерина действовала обдуманно и уравновешенно. Под руководством Петра она решала политические задачи. В придачу она рожала Петру одного ребенка за другим. Всего в результате их отношений родилось 11 детей: пять сыновей и шесть дочерей. К сожалению, выжили только две дочери: Анна и Елизавета. Екатерина и Петр вместе обсуждали и решали важные государственные и династические вопросы. Все же многочисленные беременности ограничивали активность Екатерины, и ядреная красота молодости постепенно проходила.

В 1717 году в рамках своего нового путешествия по Европе Петр посещал Францию. Екатерина ожидала его в Голландии. Затем они вместе поехали в Берлин. В Пруссии царская чета из-за своей неотесанности и необузданных манер оставила противоречивые воспоминания. Маркграфиня Байрёйтская вынесла о Екатерине уничтожающее суждение: «Царица была маленькой, коренастой и смуглой и не обладала ни силой воздействия, ни достоинством. В ее безвкусном костюме ее могли принять за немецкую комедиантку. Ее платье вполне можно было купить в магазине старьевщика; оно было старомодным и все покрыто серебром и украшениями… Спереди на нем сверху донизу было навешано с десяток орденов, а также множество образов святых и реликвий, и когда она шла, можно было подумать, что слышишь мула». Это была неприкрытая лестью оценка первой женщины России.

В целом визит в Пруссию получился неблагоприятным. Педантичность хозяев и бесцеремонное обхождение гостей углубили непонимание и антипатию, которые, конечно, были сбалансированы государственно-политическими интересами. Прусская знать при каждом удобном случае насмехалась над чуждыми им русскими гостями. Барон фон Пёльниц из свиты короля Фридриха-Вильгельма I заметил о Екатерине, ее муже и петербургской процессии: «В ее[10] поведении не было ничего предосудительного, и возникало искушение хорошо отзываться, когда вспоминали о ее пребывании. Разумеется, если бы около нее была благоразумная личность, она могла бы духовно развиваться, так как у нее была большая потребность все делать правильно; но не было ничего более смехотворного, чем сопровождающие ее дамы. Скажут, что царь, единственный из всех, нашел удовольствие в выборе именно этих, чтобы позлить других своих придворных дам, которые были бы более достойны».

Забавы Петра действительно подкупали грубостью и отсутствием вкуса. Он прилюдно грозил своей любимой Екатерине, что велит отсечь ей голову, потому что она в музее античных монет и статуй жеманилась, отказываясь поцеловать языческого бога, которому была придана «непристойная поза». Посольство оставило свои квартиры в достойном сожаления состоянии: «Этот варварский двор наконец после двух дней уехал… Королева отправилась в замок Монбижу (Monbijou). Там все выглядело как после разрушения Иерусалима; я никогда не видел ничего подобного; все там было настолько разорено, что королева была вынуждена отдать приказ отремонтировать почти все здание». Царь и царица были вполне довольны путешествием. Теперь они знали, что следовало еще сделать, чтобы поднять Россию до уровня западноевропейской цивилизации…

Доказательство своей способности к обучению они смогли представить в случае с Алексеем, несчастным сыном Петра I. Екатерина много раз вступалась за жизнь наследника престола. После вынесения смертного приговора она молила Петра о пощаде: «Удовольствуйся тем, чтобы сделать его монахом. Его смерть падет на тебя и твоих потомков». Петр не слушал жены. После смерти Алексея Екатерина была подавленной и задумчивой. Конечно, ее сдержанность могла быть и инсценирована. Но ее природе не было свойственно надолго глубоко задумываться о том, чего нельзя больше было изменить.

В сентябре[11] 1721 года отмечалось заключение Ништадтского мира. Мученическая смерть Алексея ушла в прошлое. Екатерина радовалась так же необузданно и безудержно, как и ее супруг Петр. Наконец после многолетней войны со Швецией был заключен мирный договор и распахнуто окно в Европу. Сенат «с глубочайшей покорностью» просил Петра принять титул «Петра Великого, отца Отечества, императора всех россов». Когда Петр принимал бесчисленные поздравления, Екатерина сидела рядом с ним, одетая в расшитое серебром красное бархатное платье. По левую руку императора сидели дочери Анна и Елизавета.

Внешний блеск официальных государственных церемоний не скрывал того, что повседневная жизнь императорской четы сопровождалась примерами деспотической безнравственности и почти беспредельного отсутствия взаимопонимания и сочувствия по отношению к окружающим. Помимо своей любимой Катеньки Петр имел несчетное число метресс. Он передал Екатерине приобретенную у других девиц венерическую болезнь, а ее придворный штат являлся резервуаром для любовных связей Петра. Это не наносило урона его любви к Екатерине. К тому же с годами она стала бесформенно полной. Она пила, как Петр, была сильной, а также надежной и молчаливой. Но Екатерину также настигло прошлое. Так, был схвачен ямщик по имени Федор Скавронский, который хвастался своим близким родством с царем. Это был старший брат Екатерины. К этому добавились мало-помалу еще брат и три сестры. Небольшими пенсиями родственников успокоили. Тем самым проблема была решена, и совесть Екатерины успокоена.

После смерти Алексея Петр I возлагал большие надежды на маленького сына Екатерины Петра. Но мальчик умер в апреле 1719 года. Трон и династия не имели больше наследника мужского пола! Царь верил в Божье наказание за несправедливость, совершенную по отношению к Алексею. Он вывел из этого характерное для него заключение: если нельзя ждать сына от Екатерины, эту задачу должна выполнить новая метресса. В случае необходимости Екатерину можно было изгнать – как Евдокию Лопухину. Он нашел возлюбленную в Марии Кантемир, дочери бывшего господаря Молдавии. Екатерина наблюдала за игрой, но сдерживалась. Протест мог означать конец ее счастья. Екатерина была лишь супругой императора – сама она не была императрицей и в этом смысле подчинялась власти императора. Петр пренебрегал традициями. Его не интересовало, что согласно древнему московскому обычаю царские жены с замужеством фактически приобретали право на трон.

В 1722 году Россия начала военный поход против Персии. Обе женщины ехали в обозе и обращались друг с другом по-дружески. По вечерам уже больше не Екатерина, а Мария Кантемир исчезала в палатке императора. Когда русские войска достигли Астрахани, Мария остановилась: она была беременна, и Петр надеялся на сына. Екатерина сопровождала своего мужа в переходе через Каспийском море. Они достигли Дербента, они страдали от жажды и недостаточной подготовленности похода. Как в свое время на Пруте, Екатерина укрепляла моральный дух мужа и войска. Уважение Петра к этому успеху превратилось в тайный триумф Екатерины, когда они вернулись в Астрахань: у Марии Кантемир произошел выкидыш. Петр прогнал ее, а Екатерина выражала супругу в его печали искреннее сочувствие.

Марта Скавронская становится императрицей России

Еще до похода Петр I принял далеко идущие решения. Манифестом от 5 февраля 1722 года он отменил принцип примогенитуры и сам должен был определять порядок наследования. Указ от 15 ноября 1722 года с ясной ссылкой на участие Екатерины в прошедших военных походах устанавливал: «Поскольку наша верная супруга, императрица Екатерина, кроме того была нам и большой помощницей, нас повсюду и во всех походах по собственной воле и желанию сопровождала, не показывая обычных слабостей своего пола… мы решили, в силу исполняемой нами правящей власти, признавая все это, короновать нашу супругу, что неизбежно, если будет угодно Богу, произойдет этой зимой в Москве».