Смерть пэра - Найо Марш

— Сколько Майклу лет? — спросил Аллейн.

— Одиннадцать, — отозвалась Шарло.

— Одиннадцать? Отличный возраст. Вы знаете, мы в полиции считаем мальчиков от десяти до пятнадцати почти идеальными свидетелями. Они стоят почти на первом месте.

— Вот как? — удивился Генри. — А кого ваши полицейские знатоки ставят на последнее место?

— О, — своим вежливо извиняющимся тоном произнес Аллейн, — молодых людей, знаете ли. Молодых людей обоего пола в возрасте от шестнадцати до двадцати шести лет.

— Почему? — спросили одновременно близнецы, Фрида и Генри.

— В учебниках сказано, что они слишком заняты собой и своими переживаниями, чтобы быть наблюдательными, — ответствовал Аллейн. — Пойдемте, Нянюшка?

Нянюшка без единого слова повела его за собой в прихожую, Аллейн пошел за ней и закрыл дверь, но не раньше, чем услышал слова Фриды:

— Это, мои дорогие, стирает нас с лица земли под гомерический хохот и топот ног.

Глава 10

...И сказала кроха

Майк сладко спал и потому выглядел наилучшим образом. Сон — предатель, это видно из того, как он убавляет возраст детям и прибавляет пожилым людям. На щечках Майкла цвели розы, ротик был полуоткрыт, а длинные ресницы очаровательно и трогательно затеняли щеки под нежными веками. Мышиного цвета волосы были все еще взъерошены и влажны после ванны. Одна ручка лежала на подушке, сжимая дешевую лупу. Майк выглядел семилетним и ужасающе беззащитным. Нянюшка, жутковато нахмурившись, поправила на нем одеяло и потрогала тугую щечку Майка скрюченным старческим пальцем. Майк издал какое-то младенческое агуканье и свернулся калачиком.

— Страшно жаль, что приходится его будить, — прошептал Аллейн.

— Ну что ж поделаешь, сэр, надо так надо, — неожиданно милостиво согласилась Нянюшка. — Майкл!

— Да, Нянюшка? — Майк открыл глаза.

— Тут джентльмен хочет с тобой повидаться.

— Мамочки! Только доктора не надо!

— Нет, — мрачно сообщила Нянюшка, — это детектив. Майк лежал совершенно неподвижно и не сводил глаз с инспектора. Аллейн присел на краешек кровати.

— Прости, что пришлось тебя разбудить, — начал он вежливо. — Но ты сам понимаешь, как бывает с делами об убийстве. Приходится идти по следу, не давая ему остыть.

Майк сглотнул, а потом с непередаваемым апломбом выпалил:

— Мне ли не знать!

— Вот я и подумал, что ты не будешь возражать против того, чтобы обсудить со мной парочку вопросов.

— О'кей, — выдохнул Майк с явным наслаждением. — Значит, это все-таки убийство.

— Похоже на то.

— Надо же, — сказал Майк, — ну и дела! — Он несколько секунд напряженно думал, потом спросил: — Слушайте, сэр, а улики у вас есть?

— Пока что, — ответил Аллейн, — я в полном смятении.

— Вот это да!

— Да, вот так...

— Ну, ясно одно — это не мог быть никто из наших.

— Конечно нет, — встряла Нянюшка. — Это какой-нибудь негодяй с улицы. Один из этих... нацистов. Полиция скоро их переловит и посидит за решетку.

— Постороннее лицо, — с важным видом заметил Майк.

— Мы как раз над этим работаем, — кивнул Аллейн. — Но есть несколько вопросов, которые нужно прояснить.

Он смотрел на сияющие глазенки и полуоткрытый рот Майка и думал: «Надо превратить это в увлекательную игру. Никакой реальной опасности и море воображаемой».

— Собственно говоря, — продолжал он, — наша птичка, скорее всего, улетела и затаилась где-нибудь в тысяче миль отсюда. Нам просто надо кое-что проверить, и я думаю, ты сможешь нам очень помочь. Ты же сегодня днем был дома, правильно?

— Да. Я тут бился со своим паровозиком. Хихикс мне помог. Он просто волшебник какой-то по этой части. Наверное, потому, что он понимает толк в машинах.

— Конечно. А где вы с этим возились? Тут же места маловато...

Майк мотнул головой.

— Тут нечего и думать. Мы в коридоре устроились. А потом, сразу как Хихикс починил сцепление и все остальное, ему пришлось уйти.

— Так ты, значит, дальше чинил свой паровозик уже без него?

— Соб... соб-свин-но говоря, я без него продолжать не стал. Робин вроде собиралась со мной поиграть. Понимаете, я должен был отдать подарок дяде Г. — Майк бросил косой взгляд на Нянюшку. — Слушайте, странно даже думать о нем, правда? Где он теперь, когда умер?

— На небе, — изрекла Нянюшка категорическим тоном. — Твой дядя Габриэль счастлив в раю. Можешь об этом не беспокоиться.

— А вот Генри сегодня днем говорил, что он бы хотел, чтобы дядю Габриэля черти побрали...

Нянюшка тут же решительно возразила:

— Глупости, ты просто не расслышал, что сказал Генри.

— А где лежал подарок? — поинтересовался Аллейн.

— В мамулиной комнате. Как раз возле ширмы у двери. Я не мог найти его, когда Робин и мама хотели, чтобы я отдал его дяде Г.

— А когда это было? — спросил Аллейн, вынимая портсигар.

— О, это еще раньше. После того как они показали шараду. Остальные страшно скисли, потому что дядя Г. на шараду даже не посмотрел. Стивен сказал, что он старый...

— Довольно, Майкл!

— Нянюшка, но он же взаправду так сказал! Я слышал его, когда искал сверток.

— Ну так что, нашел ты сверток в конце концов или нет?

Мальчик снова слегка пожал плечами. При этом он выглядел как точная маленькая копия своей матери.

— Да вроде как, — ответил он. — Я вернулся к Хихиксу и паровозику и тут только увидел сверток. Мы возле дверей играли.

— Кто-нибудь был в спальне?

— Мамуля и тетя В., а еще тетя Кит вошла. Они о чем-то болтали за ширмой.

— И что ты сделал?

— А, я просто сгреб сверток и понес его дяде Г. в гостиную. Дядя Г. был злой как черт.

— Майкл!

— Нянюшка, извини, но так и было. Он ничего не сказал. Ни тебе спасибо, ни чего другого. Просто вытаращился на меня, а папа велел положить подарок и смываться. Я и смылся. Плюшка сказала, что у них свинские манеры, и я тоже так думаю. Папа-то, конечно, не такой.

— Не смей так разговаривать, Майкл, — вмешалась Нянюшка. — Это глупо и грубо. Мистер Аллейн совсем не желает слушать...

— Слу-у-ушайте! — Майкл ахнул и сел в постели. — Вы случайно не Красавчик Аллейн?!

Аллейн густо покраснел.

— Юный Миног, похоже, вы читаете бульварную прессу.

— Так и есть! Во прикол! Я же все читал про убийство Госпела в «Истинном детективе»! Один парень в моем классе все хвалился, что знает человека, который... словом, который знает вас. Он бахвалился месяцами! Ну, недолго ему осталось хвастаться!.. Ой, вы простите, сэр, что я упомянул то прозвище... ну, насчет Красавчика...

— Ничего-ничего...

— Наверное, вам самому противно, что вас так прозвали... Знаете, в школе, — младший Миног понизил голос, — некоторые типы зовут меня Дохлый Осьминог...

— Ничего, это пройдет.

— Знаю... Соб-свин-но говоря, не думаю, что вы помните одного человека... его зовут Батгейт... Он репортер.

— Найджел Батгейт? Я его очень хорошо знаю. Майклу удалось сделать замечательно равнодушный вид.

— И мы с ним знакомы. Это он сказал мне, что называет вас Красав... ну, чтобы вас позлить.

— У него это хорошо получается.

Майк хихикнул и бросил на Аллейна быстрый взгляд.

— Я думаю, в наши дни человеку трудно стать детективом, — проговорил он. — Ну, надо все очень хорошо знать, быть суперменом и все такое разное...

— А ты собираешься стать детективом?

— Вообще-то да... Но, наверное, я слишком глупый для этого.

— Это вопрос обучения. Скажи-ка, у тебя хорошая память?

— Из всех детей, которых мне довелось воспитывать и учить, у него самая плохая память, — заявила Нянюшка.

Майк бросил на Аллейна взгляд, который ясно говорил: «Ну что взять с бабы!»

— Посмотрим, что у тебя пока получается, — предложил Аллейн. — Попробуй рассказать мне, насколько точно ты помнишь, что происходило, скажем, с того момента, как ты взял сверток из спальни. Рассказывай мне, что ты видел, слышал, чем пахло в течение, скажем, следующих пятнадцати минут. В нашем деле такие вещи бывают очень важны.

Аллейн раскрыл блокнот.

— Предположим, что ты свидетель, а я снимаю с тебя показания. Начинай. Ты взял сверток с подарком. Какой рукой?

— Левой. В правой у меня был фонарь от паровозика.

— Отлично. Продолжай.

— Все-все рассказывать?

— Все-все.

— Ну вот, я перешагнул через рельсы. Хихикс соединял вместе два изогнутых куска рельсов. Я сказал, что мигом сбегаю, а он ответил, дескать, не беспокойтесь, мастер Майк. Я пошел по коридору мимо занавесок, которые вместо двери в комнату Робин. У Робин вообще-то не комната, а что-то вроде ниши, но мама повесила туда шторы, чтобы получилась комната и проход мимо нее. Правильно я рассказываю, сэр?

— Да.

— Занавески были задернуты. Они из какой-то голубой шерстистой материи. Дверь в дальнем конце коридора была закрыта. Я ее открыл и вышел на лестничную площадку.