На грани возможного - Кайла Стоун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лиам смотрел на юг через баррикаду, морща брови и поджав губы.
Ханна вздрогнула.
— Неужели Синдикат пересечет границу?
Перес прикрыла глаза.
— Я чертовски надеюсь, что нет. Как будто одного смертельного врага недостаточно. Теперь нам нужно два? Я чувствую себя так, будто мы попали в плохой эпизод «Сумеречной зоны».
— Закон Мерфи, — назидательно проговорил Лиам. — Все, что может пойти не так, обязательно пойдет.
Саманта посмотрела через дорогу на Джонаса, Уитни и Майло и понизила голос.
— Это как ураган. Или торнадо. Ты знаешь, что он где-то там, направляется прямо к тебе, но ни черта не можешь сделать, чтобы его остановить.
Ханна наблюдала за Лиамом. Порыв ветра поднял вихрь полусгнивших листьев и мусора, наваленного вдоль обочины. Резко похолодало на десять градусов.
Лиам молчал. Он не отрывал глаз от горизонта, как будто мог увидеть то, что лежит за ним, если только хорошенько присмотреться.
Множество врагов, собравшихся против них, просто вне поля зрения.
Судьба, которая ждала их всех.
Глава 25
Квинн
День сто девятый
Квинн склонилась над длинными рядами рассады в теплице и застонала.
— Я здесь старая, — проворчала бабушка. — Если я не жалуюсь, то почему ты стонешь?
Квинн хмыкнула.
— Никаких жалоб. Просто выражаю свои чувства.
— Когда мне было столько лет как тебе…
— Знаю, знаю. Ты проходила пять миль до школы в гору и обратно. По снегу. Босиком.
Бабушка рассмеялась.
— Ты забыла про то, я была голой.
— Ух! Бабуля! Теперь у меня в мозгу засела эта картинка. Большое спасибо.
— Не за что, — отшутилась Молли.
Квинн закатила глаза. По крайней мере, отек спал достаточно, чтобы видеть.
Ее AR-15 лежал рядом с ней в пределах досягаемости. Как и бабушкин «Моссберг». Они никогда никуда не ходили без оружия, даже на свой задний двор.
Хотя в городе насчитывалось уже двадцать теплиц, бабушка хотела иметь свою собственную. В закрытом помещении ценные продукты будут расти круглый год, даже в суровые мичиганские зимы.
Квинн и Джонас добились этого. Он часто бывал здесь. И ей это вполне нравилось.
Выбрав ровное солнечное место, они построили теплицу размером двенадцать на двадцать четыре, используя в основном брусья два на четыре и полиэтиленовую пленку. Они положили два слоя полиэтилена, внутренний и внешний, создавая воздушное пространство для изоляции.
Поскольку в скором времени им предстояло пересадить рассаду, они посадили ее в пакеты для продуктов, подвешенные на столбах из ПВХ-труб. Таким образом, их можно легко переместить, не повредив хрупкие корни. В распоряжении бабушки теперь рассада латука, мангольда, редиса, картофеля и брокколи.
Сквозь стены теплицы солнце падало Квинн на голову, согревая спину и плечи под фланелевой рубашкой с длинными рукавами, джинсами и ботинками. Она сбросила куртку впервые со времен коллапса.
Ночи оставались прохладными, но днем теплело. На деревьях прорастали почки. Трава зеленела, в трещинах и выбоинах на дорогах всходили сорняки. Ничего удивительного.
Квинн потянулась, стараясь не морщиться. Ее синяки поблекли и приобрели уродливый желтовато-зеленый цвет. Порезы зарубцевались.
Спина одеревенела. Мышцы рук и ног — да что там, всего тела — болели после тренировок с Лиамом на рассвете. Он не слишком усердствовал с ней, так как они оба все еще не отошли от побега из «Вортекса».
Квинн никогда в жизни не было так больно.
Но это даже хорошо. Эта боль означала, что она все еще здесь, все еще жива.
Она становилась сильнее. Она сопротивлялась.
Лиам и Бишоп где-то координировали оборону города. Майло и малыши проводили время с Тревисом и Аннет в средней школе.
Несколько добровольцев преподавали математику наряду с навыками выживания, такими как чтение карт, использование компаса и ориентирование на местности. Вчера они занимались чтением, письмом и разведением костра.
Ханна и Дейв общались с фермерами, обсуждая такие скучные вещи, как производственные площади на человека, севооборот, ирригация и предотвращение нашествия вредителей. Где, как и когда сажать основные культуры, такие как картофель. И т. д., и т. п.
Бабушка ездила с ней и Дейвом в большинство поездок, опрашивала тех, кто обладал старыми знаниями, делала заметки, составляла графики посадки. Бла-бла-бла.
Ханна часами листала не только бабушкины книги на Kindle, но и книги по фермерству, домоводству и выживанию, за которыми она уговорила подростков сходить в ближайшую библиотеку.
Мало кто искал в библиотеках важные советы по выживанию во время апокалипсиса. Причем проверять следует не только нехудожественную литературу.
На книжных полках у Квинн хранился целый список навыков и идей, почерпнутых ею из любимых постапокалиптических романов.
А именно, как не умереть от простой глупости.
— Садоводство — это не совсем мое занятие, знаешь ли, — вздохнула она
— Чушь.
Квинн фыркнула.
— Ты ошибаешься, женщина. На прошлой неделе я погубила по меньшей мере четыре картофельных куста из-за случайного переувлажнения.
Она видела себя с винтовкой в руках или с рогаткой. Продирающуюся через лес в поисках кроликов или охотящуюся на оленей с дедушкиным ружьем. Стоящую на страже, бдительно ожидая любой угрозы ее народу, готовую и желающую сражаться насмерть — вот что составляло призвание Квинн.
Несмотря на это, бабушка заставляла ее иногда после обеда совать руки в грязь, пытаясь — и обычно безуспешно — сохранить хрупкие зеленые ростки живыми.
— Я в этом профан.
— Знание — сила, — любила повторять бабушка. — Особенно сейчас. Куда бы ты ни пошла, что бы ни случилось, ты должна знать, как выжить, как прокормить себя.
Квинн опустилась на пятки и посмотрела на грязь под ногтями.
— Я знаю, как прокормить себя. Разве не я подстрелила того зверя на прошлой неделе? Вот почему сегодня у нас будет тушеная оленина, и вяленое мясо сушится в солнечном дегидраторе на заднем крыльце.
Она сама разделала оленя, как учил ее дедушка, оставив крестец для вяленого мяса, которое нравилось и ей, и дедушке. Призраку, видимо, тоже.
Он продолжал принюхиваться, пока она добавляла черный перец и немного розовой гималайской соли Ханны. Призрак был таким высоким, что мог легко дотянуться до стола. При любой возможности он выхватывал кусок, проглатывая его одним махом. Если бы они не проявили осторожность, пес съел бы всего оленя сам.
Квинн предложила ему органы в большой миске, которые он с радостным ворчанием и фырканьем умял. Она никогда не видела, чтобы у собаки выделялось столько слюней.
Квинн посмотрела через двор на «Оранж Джулиус», стоящий у дороги. Она скучала по нему. Скучала по поездкам с дедушкой в этой дряхлой консервной банке, по тому, как в кабине пахло жиром и
