КОМАНДАРМ УБОРЕВИЧ. Воспоминания друзей и соратников. - Иероним Уборевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видя бесперспективность новых провокаций, бесполезность затяжки эвакуации, японское командование вынуждено было согласиться на переговоры.
Затянув, однако, свой ответ до 23 октября, японский генерал Сибаяма в ответе на ноту Уборевича отрицал наличие беспорядков во Владивостоке и писал: «Я никогда не заявлял своего желания об открытии мирного разговора с Вами относительно занятия г. Владивостока НРА, о чем здесь подчеркиваю... Но если Вы искренне желаете Владивостокским горожанам безопасности и стремитесь к устранению кровопролития, то я иду навстречу Вашему желанию и не отказываюсь от переговоров. Для этого предлагаю Вам прибыть лично или прислать Вашего уполномоченного сюда в город».
Ответ японского командования показывает, с какой неохотой шло оно на переговоры о мирном занятии Владивостока Народно-революционной армией.
Предложенные Уборевичем переговоры состоялись 24 октября 1922 года на разъезде Седанка Уссурийской железной дороги и закончились подписанием Соглашения об освобождении от японских войск Владивостока не позднее 16 часов 25 октября 1922 года. Соглашение было подписано уполномоченным японского командования генерал-майором Сибаяма и уполномоченным Главкома НРА начальником Военно-политического управления В. Смирновым.
Извещая в приказе личный состав НРА об атом соглашении, Уборевич писал: «Товарищи бойцы, командиры и комиссары HPA! Знайте, что день 25 октября- день нашего вступления во Владивосток - является историческим днем для всего русского народа. Занятием Владивостока к концу 5 года Великой Октябрьской революции присоединяется к телу нашей родины- Великой Революционной России- еще одна истерзанная нашими врагами область... Помните, что перед народом всего мира мы неуклонно проводили нашу политику всеобщего мира, разоружения и установления нормальных экономических отношений... И здесь, под стенами Владивостока, мы подтвердили наше миролюбие...»
В телеграмме В. И. Ленину, посланной после освобождения Владивостока, Уборевич сообщал: «Народно-революционная армия в радостные дни разгрома разбойничьих банд... Дитерихса и освобождения Приморья от интервенции шлет пламенный привет в Вашем лице трудящимся России и геройской непобедимой Красной Армии. Да будет известно трудящимся России и Красной Армии, что НРА, проходя по селам, фабрикам, заводам и городам Приморья, нашла тысячи могил рабочих и крестьян, замученных интервенцией и черной русской сотней... Измученные рабочие и крестьяне Приморья и г. Владивостока восторженно встречали полки НРА. Мы поклялись общими силами продолжать революционное строительство мирной жизни на основах Великой Октябрьской революции».
Наша партия, В. И. Ленин придавали этому событию огромное значение. В телеграмме на имя председателя Совета Министров ДВР В. И. Ленин писал: «К пятилетию победоносной Октябрьской революции Красная Армия сделала еще один решительный шаг к полному очищению территории РСФСР и союзных с ней республик от войск иностранцев-оккупантов. Занятие народно-революционной армией ДВР Владивостока объединяет с трудящимися массами России русских граждан, перенесших тяжкое иго японского империализма. Приветствуя с этой новой победой всех трудящихся России и героическую Красную Армию, прошу правительство ДВР передать всем рабочим и крестьянам освобожденных областей и гор. Владивостока привет Совета Народных Комиссаров РСФСР».
И. Я. Смирнов. НАШ КОМАНДУЮЩИЙ.
В феврале 1919 года в подмосковном городке Богородске (теперь Ногинск) я вступил добровольцем в Красную Армию. Попал в 307-й полк 35-й (впоследствии- Сибирской) стрелковой дивизии 5-й армии, да так и служил в нем до сентября 1923 года, пока не демобилизовали. К этому времени 5-я армия уже называлась Краснознаменной, а я стал начальником пулеметной команды.
В 1922 году наш 307-й полк стоял в селе Кудара, Кабанского уезда, Иркутской губернии. Примерно в феврале, в самую студеную пору, стало известно, что скоро приедет инспектировать полк командующий округом И. П. Уборевич. Стали готовиться.
От одного командира роты я узнал, что Уборевич очень справедливый командир, заботится о красноармейцах, но и дисциплину требует. И мы, младшие командиры, по правде если говорить, побаивались его приезда.
В тот день роты и пулеметные команды командир полка приказал вывести на площадь на строевые занятия. Стоял крепкий мороз, ветер гнал мелкую колючую поземку. Показались несколько командиров. Они шли от штаба полка к площади. Впереди И. П. Уборевич - в белом, туго, по-командирски, затянутом полушубке, со шлемом на голове - большая красная звезда на нем, а на ногах, несмотря на стужу, хромовые начищенные сапоги. Шли с ним начальник дивизии К. А. Чайковский, комбриг А. А. Глазков, командир полка Гришин, комиссар Дронов, еще какие-то командиры, видать, из округа.
Командир полка еще накануне сказал, чтобы первым рапортовал окружному начальству я - один из первых орденоносцев полка. Я и занял со своей пулеметной командой место поближе к дороге.
Когда командиры подошли к нам, я вытянулся и доложил:
- Товарищ командующий! Вторая пулеметная команда триста седьмого полка тридцать пятой Сибирской стрелковой дивизии вверенного вам округа занимается строевой подготовкой! Начальник Команды Смирнов.
И. П. Уборевич поздоровался с командой. Бойцы мои лихо ответили. Командующий посмотрел на меня, спросил:
- Скажите, за что вы получили орден?
Я рассказал как мог. Было это в 1919 году под Петропавловском, когда командир полка Глазков во время преследования колчаковцев приказал мне во что бы то ни стало не допустить разрушения деревянного моста через реку Ишим. А белые заминировали мост, зажгли уже солому и шнур. Взорвись этот мост- задержалось бы наше наступление. Ночь была. Я подскочил к двум кострам, попробовал притушить шинелью огонь - не тут-то было. Ветер раздувает пламя. Что делать? Обжигая руки, я оборвал горящие фитили и бросил в воду. Радостный, побежал к своим. Командир полка поднял людей, все закричали «ура!», и я вместе со всеми помчался по мосту, догоняя врага. Белые отстреливались из винтовок и пулеметов, но мы ворвались-таки в город и после уличных боев выбили колчаковцев из Петропавловска.
- Кто тогда командовал пятой армией? -спросил командующий.
- Михаил Николаевич Тухачевский, - четко ответил я.
- Значит, вы действительно молодец: Тухачевский зря орденов не давал...
Обернувшись к командирам, Уборевич пояснил:
- Такие скромные герои, наверно, и сами тогда не знали, Какую услугу оказали Родине. Колчак считал, что под Петропавловском решится или его судьба или судьба красных, и подтянул большие силы. А вот такие Смирновы опрокинули его.
А мне командующий сказал:
- Вашу пулеметную команду, товарищ Смирнов, я посмотрю позднее, на занятиях по специальности. А сейчас ведите людей в тепло.
Команда занималась стрелковым делом в большом сарае, называвшемся у нас «стрелковым кабинетом». Оборудование «кабинета» было простенькое, кустарное, но было это тогда новым делом.
После обеда в сарай пришел И. П. Уборевич. Команда выстроилась и, как положено, приветствовала командующего. Он дал «вольно».
Оглядев «кабинет», остался, видимо, доволен. И начал то одному, то другому бойцу задавать вопросы: «Как живете, не тесно ли?» «Как обстоит дело с баней, с бельем?» «Получаете ли письма, газеты?»
Бойцы как-то быстро освоились и отвечали, перебивая друг друга:
- Ничего живем... Начальство не обижает... Только вот в отпуск не пускают...
Иероним Петрович сочувственно кивал головой. Потом бойцы сами стали задавать вопросы- больше о положении на Дальнем Востоке. Разъяснив нам линию Советской власти в деле ликвидации интервенции и контрреволюции на Дальнем Востоке, командующий сказал, что нужно всем быть готовыми принять участие в очищении последней нашей территории от вражеской нечисти.
- А теперь давайте посмотрим, как вы умеете стрелять, - переменил он тему разговора.
Он обращался то к одному, то к другому красноармейцу и экзаменовал их по стрелковому делу.
Прощаясь с командой, сказал:
- Осмотром команды я доволен. Но вы не зазнавайтесь, еще лучше изучайте оружие: оно может скоро пригодиться.
- Посмотрим, как у вас хранится оружие, - обернулся он к командиру полка.
Выходя от нас, командующий посоветовал начдиву Чайковскому:
- Устройте такие же «стрелковые кабинеты» во всех батальонах. Не смущайтесь, что оборудование бедновато. Кое-какие приборы можно самим изготовить. Для повышения огневой культуры это будет иметь большое значение.
Уборевич сам осмотрел несколько винтовок в ружейном парке, а одному из штабных командиров приказал проверить снаряжение пулеметных лент, тот доложил:
- Непорядок, товарищ командующий! Проверил на выдержку три ленты: в каждой не хватает по пяти патронов до двухсот пятидесяти. Эти пять лежат в коробках россыпью.
