Альтерверс - Анатолий Мухин

Вечером позвонил отец. Он говорил, что очень горд сыном, что Матвей сможет добиться больших успехов в их нелёгком ремесле.

В рапорте Матвей указал всё как было, кроме одной детали. Он не указал, что влюбился в молодую жительницу Просветления, с которой жил чуть больше полугода, делил постель, мечты, надежды. Не указал, как предал её. Не указал, что отчасти считает Луценко правым.

Несколько недель спустя он приехал в кафешку, затерянную во дворе жилого дома на улице Маяковского. Они встретились с Марченко как старые друзья, обсуждали дело, смеялись, а Олег кормил их яичницей и поил нефильтрованным пивом. Егор рассказал, что после возвращения не просыхал три дня, и для него это своеобразный рекорд — обычно после задания он уходит в запой недели на полторы. Матвей — как съездил к отцу, поделился деталями дела, как хотел спросить совета про Элю, но не стал. Не смог.

— Ты всё ещё думаешь о ней? — искренне удивился Марченко.

— Стараюсь не думать, — ответил Матвей, — не всегда получается.

— Как это «не всегда»? У тебя либо получается, либо не получается.

— Значит, не получается. Я предал её, понимаешь?

— Матвей, — Егор выдохнул, — я тебе скажу вот что: не позволяй чувству вины съедать тебя изнутри. Во-первых, оно того не стоит. Ты будешь сжирать себя и в итоге плохо кончишь. Во-вторых, даже если представить, что вы воссоединитесь, с чего ты взял, что она — та самая? Твоё навсегда? Твоё… предназначение, если хочешь.

— Не знаю, — Матвей пожал плечами, — я не говорю, что у нас с ней навсегда. Но я хочу этого. Хочу быть с ней. В тот день, когда мы прощались… я думал остаться. Серьёзно. Подойти к тебе и сказать, что не вернусь. Готов был променять свою жизнь здесь на ту жизнь с ней. Более короткую, но счастливую.

— Ох, приятель, — Егор сделал большой глоток пива, — всё это я проходил. Тебя цепляет девочка где-то, и ты понимаешь, что не хочешь жить без неё и дня. Но потом наступает новый день. Ты хранишь приятные воспоминания. Живёшь дальше. Прошлое должно оставаться в прошлом.

Матвей грустно вздохнул.

— Ты должен ответить себе честно, — продолжил Марченко, — на что ты готов, чтобы быть с ней? Готов ли взять на себя всю ответственность? Многие в разные города ездить не готовы к своим вторым половинкам, а тут — разные объекты. Понимаешь?

— Понимаю. Ты прав. Конечно. Просто…

Марченко отвлёкся на мобильный телефон.

— Меня в штаб вызывают. Видимо, поеду опять в седьмую.

— Мне тоже надо ехать. Кашалотов велел зайти после шести.

— Жизнь продолжается, приятель. Помни об этом. Вопрос всегда один: насколько ты способен договориться со своей совестью? По своему опыту скажу: иногда её нужно посылать куда подальше.

Он похлопал Матвея по плечу, махнул рукой Олегу и вышел из кафе.

По дороге на работу Матвей размышлял о словах Егора. С одной стороны, он, конечно, прав. Какие вообще могут быть отношения у оперативника СКАР и жителя объекта седьмой классификации? Но что-то внутри не давало ему покоя вот уже несколько недель. Он не просто скучал по Элине. В его груди что-то разрывалось, и это было не только чувство вины. Нет. Он хотел снова почувствовать её запах. Взять её за руку. Поцеловать её. Прижать к себе.

Приехав в НИИ, Матвей спустился в подвал, где хранились улики. Старый охранник, по совместительству инвентаризатор, улыбнулся кривыми, пожелтевшими от никотина зубами и спросил, что нужно оперативнику.

— Я хотел бы осмотреть улику по делу № 7.217/01. Я забыл внести в рапорт кое-что.

Охранник, конечно, сразу просёк, что это ложь, но решил подыграть.

— А что нужно? Какая именно улика-то?

— Мобильный телефон одного из подсудимых. Улика № 4.

— Момент, момент, — старик зарылся в журнал с пометками. — Ага! Нашёл. Забирать нельзя. Из пакета лучше тоже не вытаскивай. Третья полка снизу, второй стенд.

— Спасибо! — искренне улыбнулся Матвей.

Он прошёл сквозь бессчётное количество стеллажей ко второму стенду. Там, на третьей полке снизу, в небольшой пластиковой коробке лежал мобильный телефон Артёма. Где сам Артём, Матвей не знал, да его это, по сути, не сильно волновало. А вот в его телефоне должна была сохраниться одна фотография.

Пароль с телефона был снят: видимо, Артём так и не поставил его после разговора со Старшим. Матвей нажал на иконку с изображением цветка с разноцветными лепестками и сразу увидел ту самую фотографию. В тёмной комнате, в своём кресле, замещающем трон, сидел Старший и смотрел в камеру уставшим взглядом. Его глаза были чуть испуганы от увиденной технологии, зрачки расширены, седая борода ровно ложилась на грудь.

Матвей открыл мессенджер и отправил себе фотографию. Благо подключить телефон Артёма к Wi-Fi не составило труда. После он проверил фото на своём телефоне, аккуратно убрал улику в коробку и отправился к Кашалотову.

***

Игорь Сергеевич — человек пунктуальный, потому постучать нужно ровно в 18:00, в противном случае его раскатистый бас разгромил бы Матвея в пух и прах. Кашалотов практически не изменился за полгода. Матвею даже показалось, что он встретил его в той же одежде, что и при выдаче задания.

— Ну, заходи, девочка моя, заходи, — пригласил его Игорь Сергеевич. — Садись.

Он не отрывался от каких-то графиков на жидкокристаллическом мониторе, стол его был завален папками с разными делами и съёмными жёсткими дисками.

— Ну что, — сказал Кашалотов, — поздравляю тебя. Молодец. Оба молодцы. Только не зазнавайся, красотка.

— Не буду, — улыбнулся Матвей. — Спасибо.

Он немного замялся, разволновался, но всё-таки решился:

— Игорь Сергеевич, разрешите вопрос?

— Что такое, рыбинка моя?

— Я понимаю, что это не имеет к вам отношения… Игорь Сергеевич, там, на задании, мы познакомились с разными людьми. Хорошими. Они скромны и живут своей обычной жизнью в мире, где жить им осталось недолго. Когда мы внедрились, я знал, что мы покинем объект. Знал, что оставим их там, так как это не наша задача — улучшать качество их жизни. Но было двадцать три человека, которые поверили в новый мир. И которые готовы были рискнуть и отдать всё, чтобы оказаться здесь. Или в других объектах. А мы ушли.

Кашалотов