Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность - С. А. Федченков

Что касается других городов Галлии, то вопрос о существовании здесь епископских кафедр вызывает большие разногласия. Большинство старых французских ученых, ревнуя о славе отечественной Церкви, исчисляло их в ргромной цифре (для начала IV в., например, до I (ескольких ςοτ).[648] Другие, наоборот, доводят число их для II в. до одной (в Лионе).[649] Третьи (Гарнак) стоят посередине, не считая возможным присоединиться к этим крайним точкам зрения.

Второе мнение со времени выхода в свет труда Л. Дюшена — Fastes episcopaux de l’ancienne Gaule. T. I-II. Paris, 1894-190CP приобрело особенную силу и значение.

В древней Церкви был обычай, сохранившийся, собственно, и доныне: лиц, поминаемых на богослужении о здравии й упокоении, записывать в особые синодики (диптихи, наши «поминания» и т'. п.); причем на одной стороне (обычно левой) писались имена живых, а на другой — умерших. В частности, в главных церквах существовали поминальные диптихи специально с именами епископов той местности. Эти-то епископские списки, сохранившиеся в разных местах Галлии, Дюшен собрал и подверг разработке в названном труде: определил степень достоверности и сохраненности каждого из них,[650] сравнил с другими историческими данными и т. п. В результате он пришел к выводу, что раньше второй половины III в. в Галлии не было епископов, кроме Лионского. Доводы и заключение его повторил

В. В. Болотов в своих лекциях,[651] а также стоящий под влиянием В. В. Болотова Н. В. Малицкий.[652] Гарнак, однако, подверг ¡их основательной критике в вышедшем вторым изданием в 1906 г. сочинении Mission und Ausbreitungdes Christentums in den ersten drei Jahrhunderten (Bd. I— II. Leipzig),[653] выставив совершенно обратное в сравнении с Дюшеном и Болотовым положение, что еще в середине II в., вероятно, в Галлии было достаточное число епископских кафедр. — И мы думаем, что он более прав.

Епископские каталоги имеют длинную историю: они прошли целый ряд веков. В настоящее время трудно определить, какие из них вполне, достоверны и сохранились в подлинном виде. Здесь возможны различные суждения. Так Дюшен, например, считает хорошим списком Виеннский;[654] между тем Гарнак утверждает, что он плохо сохранился и позднейшего происхождения.[655]

Но если бы даже и удалось прийти к согласию относительно этого, не все еще затруднения будут обойдены.

Диптихи имеют в настоящее время некоторую аналогию себе в наших синодиках, употребляемых на богослужении. Но кто же может утверждать, что последние застрахованы от всяких случайностей? Цель их существования прежде всего религиозно-нравственная и культовая. Поэтому об особой точности их говорить нельзя. Нередко бывает, что то или иное имя, хотя бы, например, в синодиках академических или семинарских церквей, оказывается пропущенным или по лени записывающего, или же по забывчивости. В приходских же храмах наших иногда эти синодики затериваются, а то и совсем не ведутся, хотя по памяти священнослужители поминают, кого надо. Такие случаи могли иметь место и в древней Церкви: люди всегда и везде остаются людьми.

Но, несомненно, тогда положение дела в этом отношении было гораздо хуже: Теперь синодики сохраняются в храмах, и целости их может угрожать .почти исключительно лишь воля священнои церковнослужителей. В первые же века, когда храмов было мало, хранить списки было не так удобно. Случавшиеся же часто гонения заставляли, весьма вероятно, даже уничтожать их, так как они могли служить уликой против записанных в них епископов. Этим, между прочим, можно думать, объясняется тот факт, что не все Церкви имеют каталоги.

Кроме того, мы не знаем даже, с какого времени началось это записывание живых и умерших и одновременно ли во всех местностях. Ведь можно поминать просто по памяти, без всяких диптихов.

В виду этого нам кажется, что означенным спискам нельзя придавать особой цены. Во всяком случае, это — источники не первого разряда. Конечно, они могут быть полезными, но как второстепенные документы, дополняя и разъясняя данные других исторических свидетельств. Основываться главным образом лишь на них при решении разных вопросов нельзя, особенно же там, где есть и другие источники. Поэтому и в настоящем случае мы должны прежде всего обратиться к более достоверным историческим данным. Что же говорят они?

Начнем с IV в.

Св. Афанасий Великий называет имена 34 епископов галльских, присутствовавших на Сердикском соборе.[656] Есть, однако, основания полагать, что этот список неполон даже при исчислении отцев собора.[657] Кроме того, как показывает исследование самого Дюшена, кроме перечисленных у Афанасия в это время существовали еще другие кафедры не только в приморских и важных городах Галлии, но и в сравнительно незначительных, например, в Ахене, Пуатье, Анжере, Нанте.[658] Так что мы можем думать, что общее количество епископов Галлии в 343 г. было гораздо более; не меньше, во всяком случае, вероятно, 40.

Представители старой французской школы в подтверждение своих взглядов ссылаются [659] особенно на Первый Арльский собор (314 г.), который считается по составу преимущественно галльским. [660] В древних рукописях число епископов, присутствовавших на нем, определяется в 600 (coetus episcoporum sexcentorum). [661] Мы (в согласии с В. В. Болотовым[662] и Н. В. Малицким[663]) думаем, что здесь допущено значительное преувеличение. Едва ли могло съехаться в Арль в начале IV в. такое количество предстоятелей Церквей.

Но с другой стороны нельзя и слишком преуменьшать его. В пригласительном на этот собор послании император Константин говорит о «весьма многих (тЛеклш;) епископах из разных и бесчисленных мест», которые должны были явиться в Арль.[664] В начале соборного послания к папе Сильвестру стоят 33 имени.[665] Несколько больше насчитывается их в другом сохранившемся списке, где вместе с именами лиц, присутствовавших на соборе, даны названия городов и провинций. На долю Галлии здесь приходится 16 имен.[666] Но нельзя думать, что это число равнялось общему количеству епископов страны. Среди 16 нет представителей существовавших тогда, даже по мнению Дюшена, кафедр: Тулузы, Нарбонны, Парижа, Буржа.[667] В заголовке соборного послания встречаются три имени, каких нет в списке: Феодор, Гиберний, Григорий.[668] Отсюда Н. В. Малицкий заключает, что «список этот неполный» и что, вообще, число 16 «не вполне отвечает действительности и требует некоторого, может быть, значительного повышения».[669] Точно также и В. В. Болотов, отмечая отсутствие здесь указания на города северо-западной Галлии, считает нелогичным утверждение (на этом основании), что там не было и епископов.[670]

Нельзя не обратить внимания и на 20-е правило того же Арльского собора (314 г.). Оно повелевает, чтобы епископ поставлялся семью или, по крайней мере, тремя другими епископами.[671] Несомненно, подобное требование могло быть выполнено лишь в том случае, если их существовало, вообще, достаточно много. И нам кажется, что не будет преувеличением, оставляя в стороне крайние мнения как старых французских ученых, так и Дюшена, признать на основе исторических сведений о Сердикском и Первом Арльском соборах 35—40 минимальными числами для определения общего количества галльских епископов в первой четверти IV в.

Но трудно допустить, что такая масса кафедр появилась сразу и незадолго перед этим. История не указывает каких-либо исключительных мероприятий к быстрому увеличению их числа в данное время. Очевидно, они открывались постепенно, сообразно с нуждой и распространением христианства. А периода почти только, в 60 лет (если стать на точку зрения Дюшена) едва ли достаточно для такого сложного процесса.

Для истории церковной жизни Галлии в III в. имеет большое значение письмо (68-е)[672] Киприана Карфагенского к папе Стефану (около 250-254 гг.).[673]

Маркиан, епископ Арльский, перешел на сторону новатиан. Епископы галльские послали по этому поводу письма в Рим и Карфаген. Ответа не последовало. Тогда Фаустин Лионский вторично пишет Киприану, прося его содействия в этом деле. Тот отправляет послание Римскому епископу Стефану, в котором излагает.обстоятельства дела и говорит.о мерах к восстановлению нормального порядка и необходимости низложения Маркиана. — Начинается письмо так: «Наш товарищ Фаустин, находящийся в Лионе (Faustinus collega noster, Lugduni consistens),[674] дважды писал ко мне, любезнейший брат, о предмете, который, как я знаю, известен и вам, как от него же, .так и от других наших соепископов, находящихся в той же провинции, (ab ео, quam а caeteris coepiscopis nostris in eadem provincia constitutis), именно, что Маркиан Арльский пристал к Новатиану».[675] Сказав далее о сущности раскола новатиан, Киприан продолжает: «Посему ты должен написать самое обстоятельное письмо к нашим соепископам, находящимся в Галлии (ad coepiscopos nostros, in Galliis constituios), чтобы упорного и гордого Маркиана они не допускали впредь вторгаться в наше собрание».[676] «Пошли от себя в эту провинцию и к арльскому народу письмо (dirigantur in provinciam et ad plebem Arelate consistentem a te litterae) с отлучением Маркиана и назначением другого на его место».[677]