Стертый (ЛП) - Дженнифер Руш

Я последовала за Ником через длинную кухню в гостиную. Там стояла сборная кушетка, покрытая белыми простынями. Ник сдернул их одним движением.

Поднялась пыль.

— Приятно находиться подальше от ветра, — сказала я, потирая руки, — но здесь все еще холодно.

Я даже видела пар, выходивший у меня изо рта.

— Мы пробудем здесь всего лишь несколько часов. Я включу отопление. — Ник нашел термостат в импровизированной столовой, находившейся в конце гостиной.

— Семьдесят нормально? — спросил он, и я кивнула. Он повернул регулятор, и через несколько секунду включилось отопление. — Подожди десять минут, и здесь потеплеет.

— Спасибо тебе. Правда.

Он посмотрел на меня, выражение его лица колебалось между угрюмостью и чем-то более мягким и уязвимым. Он ничего не сказал в ответ, и, борясь с внезапным, неловким молчанием, я принялась искать бельевой шкаф или лоскутное одеяло, что-нибудь, в чем мне будет тепло, пока дом не прогреется.

Под одной из кроватей я нашла шерстяное одеяло в чехле. Хорошенько встряхнув, я обернула его вокруг плеч и плюхнулась на диван.

Уже лучше.

Потребовалась всего одна минута, чтобы мои веки отяжелели, а голова начала падать.

— Можешь вздремнуть, — сказал Ник. — Я посторожу.

— Не возражаешь?

Он покачал головой.

— Как бы там ни было, мы здесь именно для этого.

— А ты?

Он поставил стул к окну и немного отодвинул штору, чтобы видеть улицу.

— Я в порядке.

— Уверен? Если что, то я могу первой…

— Анна. — Он заткнул меня одним взглядом. — Иди спать.

— Хорошо, — согласилась я, так как была измотана.

Я легла, повернулась на бок и свернулась калачиком, укутавшись в одеяло. И быстро отключилась.

Глава 21

Когда я проснулась, в застилающей сознание сонной дымке зависло старое воспоминание — вне досягаемости, как позабытое слово. Я ощущала его, видела его очертания, но не более мелкие детали, не подробности, имеющие значение.

Каким бы ни было это воспоминание, я сразу же поняла, что оно важное, и, чертыхнувшись, села.

Ник хмуро взглянул на меня. Он сгорбился, все еще сидя у окна и держа в руке открытое пиво.

Двигался ли он вообще, — рассеянно подумала я, — или все время, что я спала, сидел тут?Он должен был пошевелиться хотя бы для того, чтобы, пошарив где-то здесь, найти пиво.

Он выглядел растрепанным и очень изнуренным.

Я спустила ноги на пол и протерла глаза.

— Кажется, у меня было еще одно воспоминание.

— Помнишь, кто в нем был?

Ник спросил это так, словно хотел узнать, был ли в нем он. И поскольку он присутствовал во многих моих воспоминаниях, существовала большая вероятность, что ответом было "да".

— Не уверена, — сказала я, потому что это был самый простой ответ. — Но там была…

Кровь. Я замолчала и посмотрела вниз на свои руки, ощущая разливающееся между пальцами призрачное тепло. Здесь, в настоящем, мои руки были бледными, с сухой кожей и трещинкой от холода вдоль одного из суставов. Не покрытыми кровью… но ощущение было ошеломляющим. Я почти чувствовала ее у себя под ногтями, чувствовала, как она стекает по моим рукам.

Я встряхнула головой, отгоняя этот образ.

Возможно, я схожу с ума.

— Ты чего? — спросил Ник.

— Ничего, — я встала. — Знаешь, где тут ванная?

Он кивнул в сторону коридора.

— Вторая дверь направо.

— Вода есть?

— Да.

Войдя внутрь, я заперла дверь и воспользовалась туалетом. Помыв руки и лицо, посмотрела в зеркало.

В голове пульсировала боль, отдаваясь где-то позади глаз. Заживу ли я когда-нибудь нормальной жизнью? Чтобы, ложась спать, не бояться нападения посреди ночи, и, просыпаясь, выглядеть освеженной. Чтобы передо мной расстилался целый день. День возможностей.

Вздохнув, я повернула кран, чтобы сбрызнуть лицо теплой водой, и вдруг перестала видеть. Совсем. Зрение возвращалось ко мне короткими, мерцающими вспышками.

Сжав ладонями виски, я закрыла глаза.

И услышала крик. У себя в голове.

Какого черта происходит?

Я бежала по коридору. У меня за спиной кричали люди. Я проскользнула в ванную комнату, сорвала с бачка крышку и погрузила руку в ледяную воду. Затем подняла ее вместе с сумкой на молнии. Внутри лежал пистолет.

У меня подогнулись колени. Качнувшись в сторону, я попыталась за что-нибудь ухватиться, но лишь смахнула корзину с туалетными принадлежностями. Алюминиевые и стеклянные банки со звяканьем посыпались на пол.

Кровь на моих руках. Стекающая вниз. Забившаяся под ногти.

Что-то раскололось и ударилось о стену. Чьи-то руки начали меня трясти.

— Уводи отсюда Анну, — сказала Дэни.

— Анна! — кричал Ник. — Ты меня слышишь?

Открыть глаза было больно, а свет с потолка ослеплял. Настоящее подернулось дымкой воспоминания, и я не была уверена, что реально, а что — нет.

Стоя рядом со мной на коленях, Ник ощупывал пальцами мою голову.

— Что, черт возьми, случилось?

— Очередное воспоминание.

Он взглянул через плечо на раскромсанную дверь в ванную.

— Новое правило: в следующий раз оставляй дверь открытой.

Я поднялась с его помощью на ноги. Меня на секунду повело, но головокружение прошло достаточно быстро, чтобы я смогла притвориться, что со мной все в порядке.

Но в порядке ли?

После того, как мы покинули лабораторию в фермерском доме, и организм Сэма избавился от препаратов, подавляющих память, он пережил несколько изнурительных воспоминаний.

Папа однажды сказал мне, что Сэму слишком много раз стирали память, поэтому ее возвращение проходило очень тяжело.

Насколько я знаю, мне стирали память всего один раз, прямо перед тем, как отправили жить в фермерский дом.

Так почему же я испытываю то же самое, что и Сэм?

Мы зависали в летнем домике еще несколько часов, пока Ник пытался отремонтировать дверь в ванную. Он сумел вернуть ее на петли, но было невозможно скрыть впадину в середине, там, куда он врезался плечом.

Только после семи часов вечера Ник выключил отопление и запер дом. Он дошел со мной до пассажирской стороны машины, словно опасаясь, что у меня может быть еще одно неожиданное воспоминание.