Стокгольмский синдром - Яна Розова

— И чем больше лет отделяло меня от тех событий, — задумчиво продолжал писатель, — тем меньшую причастность к трагедии я ощущал. И тем меньше интереса я испытывал к жанру фэнтези. Мне становилась интересна обычная жизнь. События жизни. События моей жизни. Я стал наблюдать за тем, что творится вокруг меня. И за тобой, Злата.

Он снова подошел к ней почти вплотную и положил руку на ее плечо, будто снова хотел поцеловать.

— К этому времени я уже любил тебя. Если бы не эта зудящая мысль: «Я завишу от нее, я в ее власти», я бы продолжал любить тебя вечно. Это что-то вроде стокгольмского синдрома. При этом я думал: боже, зачем такой богине несчастный лунатик, преступник? Я знал, я читал, что лунатики-убийцы чаще всего убивают тех, кто находится с ними рядом. Значит, она рискует, находясь рядом со мной?

Злата покачала головой:

— Я не боялась тебя, я знала, что ты не причинишь мне зла.

— Это глупость. — Он отпустил ее и снова прогулялся по кафелю. — Ты не боялась меня совсем по другой причине. Ты знала, что я — не убийца.

Злата хотела что-то сказать, но он закрыл ей рот ладонью:

— Я же сказал тебе — молчи!

Руслан, сидевший на столе в углу, встал со своего места, накрыл краем простыни лицо Юли и закатил каталку с ее телом в холодильник. Затем он вернулся к своему столу. Двое других живых, находящихся в прозекторской, равнодушно проследили за его действиями.

— Постепенно я понял твой сюжет, — сказал Вадим. — Понял и описал в своем последнем романе «Стокгольмский синдром». Ты и его не прочитала, Злата?

— Нет, — ответила она уже почти спокойно.

— Вот же стерва! — воскликнул писатель почти восхищенно. — Ты должна была прочитать его и признаться! Для этого я создал еще один сюжет — отличный сценарий собственной смерти — и привлек к замыслу Руслана. Он был великолепен, не так ли?

Гнусная ухмылка Вадима ясно дала понять, что именно он имел в виду. Руслан насупился, но промолчал. Злата, посмотрев по очереди на каждого из своих мучителей, опустила глаза.

Вадим продолжил монолог:

— Я сделал ставку на чувство вины после моей смерти, но ты не призналась. Тогда я подсунул тебе свое привидение. Это я ходил возле тебя в толпе, я курил на балконе, заманивал тебя, а потом другой парень, актер, встретился тебе у подъезда. Эффектно получилось — у тебя такое лицо было при встрече с ним!..

Его слова не заставили Злату поднять голову.

— И — никакой реакции! — рассмеялся писатель. — Ты не признавалась. Тогда я подложил тебе в постель Руслана…

— Вадик, я попрошу!.. — заметил из своего угла Руслан.

— Ночные звуки, бутерброд, звонок с того света… — напомнила Злата.

— Да, — подтвердил писатель. — Мы все разыграли. Я даже не вешался — веревка была протянута под мышками, а узел на шее был бутафорским.

— Петля… — закончила она перечисление.

Давлетов пояснил:

— Это была только впечатляющая деталь. Мы надеялись, что ты признаешься, как-то выдашь себя. Мы не хотели твоей смерти.

— Но ты оказалась крепким орешком! — рассмеялся Вадим. — Кто угодно бы сказал: да, я убила родного брата, но не ты!

Очередной приступ писательского веселья заставил Руслана пристально посмотреть на него. Доктору показалось, что Вадим немного переигрывает.

— Вы ненормальные! — сказала Злата. — Ненормальные.

— Руслан нормальный, — возразил ей муж. — Мне едва удалось уговорить его участвовать во всем этом. Он считал, что нельзя инсценировать перелом, боялся, что твоя нога пострадает, пока будет находиться в гипсе, не захотел тебе даже рентген сделать!

Отрицательно покачав головой, Злата закрыла лицо руками.

— Ненормальный — это я! — вдруг объявил Вадим. Он свирепел на глазах. — Ты должна заплатить за смерть моего друга и за те десять лет мук, которые я был у тебя в заложниках! В отличие от нашего благостного доктора я планировал, что ты повиснешь в той петле. Мой сюжет должен был воплотиться в жизнь!

Злата отняла руки от лица, ее глаза, полные слез, сверкали.

— Этот нож, он у Юли… — начала она решительно.

Неожиданно Вадим шагнул ей за спину, обхватив ее голову правой рукой. Блеснуло широкое серебристое лезвие. Не прошло и секунды, как на горле его жены образовалась длинная поперечная рана, которая вмиг расширилась, заполнилась кровью.

Руслан. Прозрение

Руслан вскочил на ноги:

— Ты что делаешь?!

Он бросился к другу, чтобы отобрать у него нож, но тот уже выпустил тело жены. Увидев, как безвольно опускается Злата на пол, Руслан забыл о ноже. Подхватил ее плечи и голову, аккуратно уложил на пол. Зажал рану ладонью, огляделся.

— Не вздумай орать, — приказал ему Вадим. — Ты же читал в моем романе: в финале Злата умирает! Все идет согласно сюжету, понял?

Руслан, белый как полотно, пытался остановить кровь, хоть и знал, что это невозможно.

— Это же убийство! — прокричал он. — Ты сказал мне, что хочешь знать правду, поэтому я и согласился тебе помочь! Я обошел твоих одноклассников, искал доказательства твоей невиновности, чтобы ты мог успокоиться и жить дальше. Если бы я знал, что ты собираешься ее убить, я бы упек тебя в психушку!

— Дурак ты… — На лице Вадима промелькнула презрительная гримаса. — Или ты влюбился?

Он схватил доктора за волосы и приставил острие лезвия к его глазам.

— Женщина или дружба?! Всегда одно и то же! Да, она красивая девка, но таких — полным полно!..

Руслан схватил его за кисть, в которой был нож, и одним движением вывернул ее так, что оружие со звоном упало на кафель пола. От неожиданности Вадим выпустил его волосы, и тогда Руслан вскочил на ноги. В этот момент писатель нанес удар ногой в промежность доктора, и Руслан, потеряв способность дышать, скрючился. Вадим двинул его еще раз — в челюсть, и Давлетов упал. Преодолевая боль, он протянул руку к ножу и схватил его за рукоять.

Вадим, шагнув вперед, наступил на запястье Руслановой руки, держащей нож. Руслан попробовал вытащить руку из-под ботинка писателя, тяжелого ботинка, надетого Вадимом, несмотря на жару. Вадим нажал на кисть сильнее, раздался едва слышный хруст. Руслан, стонавший от боли в паху, вскрикнул и разогнул пальцы, на которых уже выступила кровь. К боли примешивался страх хирурга потерять рабочую руку.

Вадим ослабил давление, легко нагнулся и вытащил нож из обессилевших пальцев Давлетова. Ногу с кисти хирурга он не убрал, но передвинулся таким образом, чтобы оказаться сзади, вне поля зрения Руслана.

— Ты здорово мне помог, хоть и не довел дело до конца, — сказал он. Кончиками пальцев одной руки Вадим держал за лезвие свой нож, другая его рука нырнула в карман свободных вельветовых штанов. — Ведь Злата так и не призналась в убийстве. И спасибо тебе отдельное за монографию Коростылевского. Мерзавец пишет, что я сомнамбула, а все, что написано и напечатано, становится правдой. Но теперь не будет этой монографии, я уничтожил и работу, и ее автора.

— Ты убил Тему? — догадался Руслан.

— Ты достал, — занервничал писатель. — Что ты все твердишь: убил! убийца! Это редактура, вот и все.

— Ты съехал с катушек, — постанывая от боли, сказал Руслан.

— Хватит! — оборвал его Вадим. — Я пожалею тебя и разрешу все забыть. Я знаю, ты не поведешь себя как она. — Писатель указал кончиком ножа в сторону холодильника. — Кстати, ты понял, кто толкнул эту дурочку под поезд?!

— Черт!.. — произнес доктор. Он не видел жеста писателя, не видел и его самого, но и без того догадался, о ком идет речь.

— Сам ты черт, — улыбнулся писатель. Теперь в одной его руке был нож, а в другой — гаечный ключ на тридцать два. — Сейчас я уйду, а ты спрячешь тело Златы, причем так, чтобы никто его не нашел. А ножик в крови Златы с твоими отпечатками я прихватил с собой. Для паритета сил.

В этот миг на голову Давлетова обрушился удар, и он провалился в черноту.

Усмехнувшись снова, писатель вернул в карман брюк блестящий инструмент.

Оттуда же, из своего необъятного, как ящик Пандоры, кармана он достал приготовленный заранее пакет, положил в него нож и поместил его в сумку, стоявшую возле двери.

После этого похлопал доктора по щеке. Ресницы Руслана дрогнули, а Вадик, окинув прозекторскую долгим взглядом, покинул помещение.

Руслан. Раскаяние

— …Вот что произошло после того, как я согласился ему помочь, — закончил свой рассказ Руслан.

Адвокат Дмитрий Скобелев, сидевший в кожаном кресле напротив доктора, выглядел несколько дезориентированным.

— Однако, — сказал он.

Утро рабочего июльского дня только разгоралось, под потолком в кабинете Скобелева уютно жужжала сплит-система.

Молодой успешный адвокат, сорок минут назад поцелуем попрощавшийся со своей женой, чувствовал себя будто после небольшого землетрясения. Его поразила не столько увлекательная история доктора Давлетова, сколько неожиданная связь случившегося с этим человеком и некоторых событий из собственной биографии.