Газонокосильщик (сборник) - Кинг Стивен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Можно пройти через ремонтную мастерскую? — спросил я.
— Нет, только через боковую дверь.
Он нашел два оцинкованных ведра. Подошел юноша.
— Чем занимаетесь?
— Нам нужна вода. Какую сможем достать.
— Дайте мне ведро.
Я протянул ему ведро.
— Джерри! — закричала девушка. — Ты…
Он зыркнул на нее, и больше она не произнесла ни слова, но схватила бумажную салфетку и начала разрывать ее на длинные полосы. Водила курил вторую сигарету и, опустив голову вниз, улыбался полу. Голоса он не подал.
Мы подошли к боковой двери, через которую днем я влетел в закусочную. Фары не знающих покоя грузовиков то и дело били нам в глаза.
— Пора? — спросил юноша, случайно задев меня плечом. Мышцы так и перекатывались. Если б кто прикончил его в тот момент, он бы прямиком отправился на небеса.
— Расслабься, — бросил я.
Он улыбнулся. Криво, но все лучше, чем никак.
— Двинулись.
Мы выскочили в холодный ночной воздух. В траве трещали цикады, в дренажной канаве лягушки давали концерт. Снаружи гудение двигателей усилилось, стало более угрожающим: хищники, вышедшие на охоту. В закусочной казалось, что все это — кино. За дверью выяснялось, что на кон поставлена твоя жизнь.
Мы крались вдоль забранной в пластик стены. В тени неширокого козырька. Мой «камаро» размазали по забору, и искореженный металл поблескивал отраженным светом фар. Так же, как и лужицы бензина и масла.
— Ты идешь в женский туалет, — прошептал я. — Наполни ведро из бачка и жди моего сигнала.
Гудение дизельных двигателей. Обманчивое. Думаешь, что они приближаются, но слышишь-то эхо, отражающееся от стен.
Юноша открыл дверь женского туалета и скрылся за ней. Я прошел дальше и юркнул в дверь мужского. Облегченно выдохнул. Поймал в зеркале свое отражение: напряженное лицо-маска, запавшие темные глаза.
Я снял фаянсовую крышку, зачерпнул полное ведро. Чуть отлил, чтобы не расплескать по полу, вернулся к двери.
— Эй?
— Я здесь, — ответил он.
— Готов?
— Да.
Мы вышли. Шесть шагов, и тут нам в глаза ударили фары. Грузовик подкрался к нам, огромные колеса неслышно катили по гравию. Затаился, чтобы теперь прыгнуть на нас, поймав в круг света. Громадная хромированная решетка радиатора разве что не зарычала.
Юноша застыл, лицо его перекосило от ужаса, глаза округлились, зрачки превратились в точки. Я двинул ему в спину, расплескав полведра.
– Шевелись.
Взвыл дизельный двигатель. Через плечо юноши я потянулся к двери, но ее распахнули изнутри. Юноша прыгнул в черный проем, я — за ним. Оглянулся, чтобы увидеть, как грузовик, «питербилт», поцеловался со стеной, вырывая из нее куски пластиковой обшивки. Раздался раздирающий уши скрежет, словно гигантские когти царапали по классной доске. Затем правый край переднего бампера и часть радиаторной решетки ударили в открытую дверь. Хрустальным дождем посыпались осколки стекла, дверь сдернуло с металлических петель, как бумажную. Унесло в ночь, словно на картине Дали, а грузовик, набирая скорость, покатил на автостоянку, обдав нас сизым дымом. В реве двигателя слышались злость и разочарование.
Юноша поставил ведро на пол и упал в объятия девушки, дрожа всем телом.
Сердце у меня билось, как молот. Ноги стали ватными. Что же касается воды, то на двоих мы принесли три четверти ведра. Не стоило и надрываться.
— Надо забаррикадировать эту дверь. — Я повернулся к повару-раздатчику. — Подскажи чем.
— Ну…
— К чему? — вмешался водила. — Любой большой грузовик втиснется сюда только колесом.
— Меня волнуют не грузовики.
— Мы можем взять лист пластика из кладовой, — предложил раздатчик. — Босс собирался строить пристройку для баллонов с бутаном.
— Поставим к двери пару листов и подопрем их перегородками от кабинок, — решил я.
— Сойдет, — кивнул водила.
Этим мы все и занялись, даже девушка. Баррикада получилась достаточно солидная. Конечно, лобового удара она бы не выдержала. Это все понимали.
У витрины, выходящей на стоянку, еще оставались три кабинки. Я сел в одну. Часы над стойкой остановились в восемь тридцать две. На сооружение баррикады ушло часа полтора. Снаружи рычал один грузовик. Некоторые уехали, спеша выполнять неведомые нам задания, другие прибыли. Я насчитал три пикапа, кружащих среди своих более крупных собратьев.
Меня потянуло в сон, но, вместо того чтобы считать овец, я начал считать грузовики. Сколько их в штате, сколько в Америке? Трейлеров, пикапов, для перевозки легковушек, малотоннажных… а если прибавить к ним десятки тысяч армейских и автобусы. Кошмарное зрелище возникло перед моим мысленным взором: автобус, двумя колесами на тротуаре, двумя — в сливной канаве, несется вдоль улицы, как кегли, сшибая вопящих пешеходов.
Я отогнал эти мысли прочь и забылся тревожным сном.
Кричать Снодграсс начал где-то под утро. Молодой месяц высвечивал землю в разрывах облаков. К мерному гудению двигателей добавился новый лязгающий звук. Я выглянул в окно и увидел пресс-подборщик сена, совсем рядом с потухшей вывеской. Лунный свет отражался от поворачивающейся штанги пакера.
Крик донесся вновь из дренажной канавы:
— Помогите… м-м-мне…
— Что это? — спросила девушка. Тени под глазами стали шире, на лице нарисовался испуг.
— Ничего.
— Помогите… м-м-м-мне…
— Он жив, — прошептала девушка. — О Боже. Он жив.
Я его не видел, но нужды в этом и не было. Я и так знал, что лежит Снодграсс, свесившись головой в дренажную канаву, с переломанными позвоночником и ногами, в костюме, заляпанном грязью, с белым, перекошенным от боли лицом…
— Я ничего не слышу. А ты?
Она посмотрела на меня.
— Разве так можно?
— Вот если ты его разбудишь, — я указал на спящего юношу, — он, возможно, что-то услышит. Даже решит, что надо помочь. Как ты на это посмотришь?
Ее щека дернулась.
— Я ничего не слышу, — прошептала она. — Ничего.
Прижалась к своему дружку, положила голову ему на грудь. Не просыпаясь, он обнял ее.
Больше никто не проснулся. Снодграсс еще долго кричал, стонал, плакал, но потом затих.
Рассвело.
Прибыл еще один грузовик с плоским кузовом-платформой для перевозки легковушек. К нему присоединился бульдозер. Вот тут я испугался.
Подошел водила, сжал мне плечо.
— Пойдем со мной, — возбужденно прошептал он. Остальные еще спали. — Есть на что посмотреть.
Я последовал за ним в кладовую. Перед окном кружило с десяток грузовиков. Поначалу я не заметил ничего необычного.
— Видишь? — указал он. — Вот там.
Я увидел. Один из пикапов застыл. Стоял, ничем никому не угрожая.
— Кончился бензин?
— Именно так, дружище. А вот сами они заправиться не могут! Мы их сделаем. Придет наш час. — Он улыбнулся и полез в карман за сигаретами.
Где-то в девять утра, когда я ел на завтрак кусок вчерашнего пирога, заревел гудок. Надрывно, протяжно, сводя с ума. Мы подошли к панорамному окну. Грузовики стояли, двигатели работали на холостых оборотах. Один трейлер, громадный «peo» с красной кабиной, выкатился передними колесами на узкую полоску травы между стеной закусочной и автостоянкой. С такого расстояния радиаторная решетка еще больше походила на звериную морду. Да еще колеса чуть ли не в рост человека.
Гудки вновь прорезали воздух. Отчаянные, требовательные. Короткие и длинные, чередующиеся в определенной последовательности.
— Да это же «морзе»! — неожиданно воскликнул Джерри.
Водила повернулся к нему:
— Откуда знаешь?
Юноша покраснел:
— Выучил в бойскаутах.
— Ты? Ты ? Ну и ну. — Водила изумленно покачал головой.
— Хватит об этом, — оборвал я водилу. — Вспомнить сможешь?
— Конечно. Дайте послушать. Есть у кого-нибудь карандаш?
Повар-раздатчик протянул ему ручку, юноша начал выписывать на салфетке буквы. Потом перестал.