(Не) в кадре - Алекс Джиллиан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не перекладывай с больной головы на здоровую. У тебя дурная наследственность, а, значит, и у нашего внука, — с презрением выплевывает свекор. Светлана успокаивающе поглаживает его по плечу.
— Не надо, Вить. Ей все равно ничего не докажешь. Вот вырастит сына, поймет, какого это — отдать свою кровиночку какой-то… — женщина осекается, не закончив мысль, но я и так отлично поняла, что она имела в виду.
В висках тарабанит пульс, в ушах шумит. «Дурная наследственность» заезженной пластинкой крутится в голове. Откуда они знают? Когда мы с Владом начали встречаться, мама больше двух лет была в завязке. Я никогда ему не рассказывала о ее проблемах с алкоголем. Но кто еще мог им об этом сообщить, и главное — с какой целью?
— Мам, я собрался, — в кухню забегает Илья, держа в руках свой рюкзачок и любимую гоночную машинку.
— Какой ты у меня молодец, — Сглотнув сухим горлом, я накидываю ремешок сумки на плечо. — Попрощайся с бабушкой и дедушкой.
С каменным лицом наблюдаю, как сын по очереди подходит к Грудининым, искренне обнимая каждого. Илья — открытый и доверчивый ребенок, многого не понимает, не чувствует фальшь и лицемерие, и пусть так остается как можно дольше.
— До свидания, — скупо бросаю родителям мужа, и, взяв сына за пухлую ручку, веду его в прихожую, где мы оба быстро обуваемся, и покидаем ненавистный дом. Ненавистный — для меня.
Причем с самого первого посещения. Не стоило мне тогда принимать приглашение Грызловой. Это было откровенно глупое и спонтанное решение, продиктованное эмоциями и обидой. С Владом мы могли столкнуться в любой другой день.
Или не столкнуться…
— Мама, я устал, — пыхтит Илья, дергая мою руку.
Меня накрывает лавиной стыда за предательские мысли. Остановившись, подхватываю сына на руки, крепко прижимаю к себе, втягивая носом обожаемый запах. Он у меня крепыш, но своя ноша, как известно, не тянет.
— Прости, зайчонок, — виновато шепчу я, целуя его в макушку.
— Не переживай, мам, баба с дедой тебя тоже любят. Они просто расстроились, что мы так быстро ушли, — деловым тоном заявляет Илья, с детской проницательностью считав мое состояние. В горле встает ком. Уголки губ дрожат, но я улыбаюсь через силу.
— Конечно, любят, Илюш. В следующие выходные мы обязательно их навестим и проведем вместе весь день.
— С папой? — радостно подхватывает малыш.
— С папой, — киваю я, усаживая сына в детское кресло.
— Я сам пристегнусь, — Илья начинается возиться с ремнем безопасности, а я обхожу машину и опускаюсь на водительское сиденье. — А когда мы поедем к бабе Ире на дачу? Деда Сережа обещал взять меня на пруд уток посмотреть.
— Давай завтра? — проверив ремень на кресле сына, пристегиваюсь сама и завожу двигатель.
— А как же зоопарк? — расстроенно тянет Илья.
— Точно! Значит в другой раз, — хлопнув себя по лбу, вспоминаю, что на это воскресенье Влад запланировал развлекательную семейную программу. Мы так давно никуда не выбирались вместе, что немудрено и забыть.
На парковку элитного жилищного комплекса я въезжаю одновременно с черным Мерсом Влада. Двухчасового стояния в пробках Илья не выдержал и крепко спит в своем кресле. На часах без четверти десять, а в памяти непроизвольно всплывают грязные намеки Грызловой в адрес моего мужа.
— Сложный пациент был не один? — сухо спрашиваю я, пристально наблюдая за тем, как подоспевший Влад осторожно достает сына из автомобиля.
Высокий, поджарый, в деловом строгом костюме и со стильной стрижкой он больше похож на лихого бизнесмена, чем на нудного профессора. Я не слепая и замечаю, какими взглядами провожают его женщины, но до этого момента мне и в голову не приходило его ревновать. Влад не давал повода. Ни разу.
— Пациентка, — шепотом поправляет муж, устраивая голову Илюши на своем плече. Я напрягаюсь, не зная, как реагировать на такое признание. — И ей глубоко за шестьдесят, — игриво подмигнув мне, добавляет Влад. — Но она бессовестно ко мне приставала. Я еле отбился. В следующий раз возьму тебя с собой на прием. Будешь мне ассистировать, — тихо смеется он.
— А те, которым меньше шестидесяти? Тоже пристают? — уточняю я, выискивая на его лице признаки вранья. Но их нет.
— Варь, ты чего? — Влад удивленно вскидывает бровь.
— Забей. Ерунду ляпнула, — устало вздохнув, ставлю машину на сигнализацию и вяло плетусь за мужем, несущим на руках нашего сына.
— Добрый вечер, — вежливо здоровается с нами консьержка. — Умаялся боец? — женщина с умилением смотрит на спящего Илью. — Так похож на отца. Просто одно лицо.
— Добрый вечер, Ильнара Зурабовна, — вымученно улыбаюсь я, не в силах выдавить из себя что-то еще.
Тяжелой походкой направляюсь к лифтам, краем уха слушая, как муж обменивается с общительной консьержкой парой-тройкой любезных реплик. Вот уж кто за словом в карман никогда не лезет. Это я про Влада. У него особый талант — находить общий язык с любым, независимо от пола, социального статуса, возраста и религиозной принадлежности. А потом удивляется, что к нему бабульки беззубые пристают. Хотя почему беззубые? Многие женщины и в шестьдесят выглядят, как с обложки модного журнала. Стоп, никаких обложек. На глянец сегодня строгий запрет.
Попав, наконец, в квартиру, расходимся с мужем в разные стороны. Он укладывать сына в детскую, я — в нашу спальню, затем в ванную. Раз уж СПА отменился, то можно побаловать себя пенным релаксом в джакузи. Дверь специально не запираю, зная, что Влад захочет присоединиться.
Минут через десять мой прогноз сбывается. Муж заходит в ванную в одних боксерах, еще две минуты тщательно чистит зубы. Прополоскав рот, полностью раздевается и забирается в теплую пузырящуюся воду. Бодрящий аромат лимонграсса усиливается, когда Влад добавляет в джакузи несколько капель масла. Подвинувшись, позволяю мужу удобно устроиться за моей спиной.
— Илья не проснулся? — спрашиваю, сонно зевая.
— Спит, — чувственно шепчет Влад, прижимаясь твердеющей эрекцией к моей заднице.
Его ладони тут же накрывают грудь, ласково поглаживая соски. Горячие влажные губы нежно блуждают по моей шее, собирая с кожи мелкие капельки воды.
— Сожрать тебя сразу или растянуть удовольствие? — низким от возбуждения голосом интересуется муж, посасывая мочку моего уха. — Сегодня не отвертишься, Варь. Всю неделю динамила.
— Неправда, — слабо возражаю я. — Ты первый засыпал.
— Ладно, принято, — низко смеется он. — Сейчас мы оба не спим, в отличие от нашего бандита. Как насчет того, чтобы побаловать мужа минетом?
Иногда мне хочется, чтобы он не сюсюкался со мной, не спрашивал, а брал так, как хочет. Напористо, эгоистично, по-животному грубо, но
