Кафетерий для спецназа - Яна Тарьянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Йонаш выскочил на лиственный ковер, сдирая легкую ветровку. Забросил ее на переднее сиденье, начал раздеваться. Ханна отступила за свою машину, открыла багажник, чтобы сложить вещи. Она не следила ни за Мохито, ни за Шольтом — лес манил, хвостатая половинка рвалась на свободу, повизгивая от предвкушения.
Висица умолкла, когда почувствовала палые листья и желуди под лапами. Кувыркнулась, впитывая шкурой лесной запах, и тут же вскочила, готовая к обороне. Мохито вышел из-за внедорожника, пугая легкостью движений, смертоносностью огромной туши, укрытой бурой шерстью. Висица зарычала и тут же осеклась. Шкодливый волчонок выкатился медведю под лапу, не пугаясь кинжальных когтей. Куснул, был пойман зубами за шкирку, повис, виляя хвостом и тревожа лес веселым визгом. Медведь, сопя, понес волчонка к озеру. Трещали ветки боярышника, падали переспелые алые ягоды, возмущенно свиристели перепуганные птицы. Висица сделала пару шагов и встретилась взглядом с волком в лубке. Шольт знакомо ухмылялся — как в кафетерии, во время рассказа Витольда.
Первая мысль — «прыгнуть, как следует оттрепать за то, что испоганил диван» — рассеялась после волны лекарственного запаха. В двуногой форме Ханна этого уже не замечала, а висица сразу почуяла и отказалась от ссоры.
Шольт выждал. Подошел ближе, сунулся длинным носом, обнюхивая морду висицы, ероша шерсть на ушах. Та недовольно рыкнула: «Нахал!»
Волк отступил, склонил голову, поздоровался, заурчал, выражая восхищение красотой. Висица распушила хвост, потопталась по листве и подобрела.
Они бродили вокруг машин, пока волк не позвал горловым переливом: «Пойдем. Вода. Рыба. Охота».
Охота? Висица заинтересовалась, согласилась и не прогадала. Мохито уже улегся на мостки, уходящие в камыши, замер в ожидании добычи. Волчонок сидел на склоне, таращился на озерную гладь. Рыбу ждали недолго: гролар стремительно поднялся, доски жалобно затрещали, лапа опустилась в воду и вытащила огромного карпа, насаженного на когти. Висица позавидовала до восхищенного скулежа — сама она такой номер повторить не могла. Карп отправился на листву, Мохито — обратно на мостки. Йонаш затеял войну с пойманной добычей — карп прыгал, пытаясь вернуться в воду. А волк толкнул висицу носом в бок, предложил: «Прогуляемся?»
Они ушли прочь от озера, по грунтовой колее, раскатанной лесовозами. Оставили клочья шерсти в зарослях ежевики, перешли поле, углубились в очередной кусок леса. Висица брела не торопясь, наслаждаясь прогулкой. Подстраивалась под Шольта, соглашалась смотреть на лес его взглядом. Они нашли кучу разнообразных грибов: маленьких красных, круглых белых и пять семеек желто-коричневых. Волк круглый белый гриб съел, а висица отказалась наотрез, несмотря на уговоры.
«Сырые! Фу!» — сказала волку она.
Тот усмехнулся и облизнулся.
На одной из полянок проживала колония полевок, и звери устроили себе охоту получше рыбалки — висица загоняла перепуганных мышей волку в пасть, а тот слегка придушивал добычу, а потом милостиво отпускал на свободу. На обратном пути им встретилось дерево черного боярышника с переспелыми, но сладкими плодами. Ели осторожно, опасаясь расцарапать носы колючками, все-таки расцарапались и долго вылизывали друг друга, останавливая кровь.
Вернувшись к озеру, висица вдоволь набегалась с волчонком, потом копалась в листве, перебирая желуди — эти свежие, а эти не очень. Время промелькнуло незаметно, бурчание медведя: «Собираемся?» сначала вызвало сопротивление. А потом Ханна глянула на часы и удивилась — дело-то к вечеру!
Домой доехали быстро — въезд в город был свободен, пробки только на дороге из города. Как и всегда после таких прогулок, сильно раздражали выхлопные газы, запах бензина. Ханна недовольно чихала, висица ворчала, желая вернуться в лес. Прощались возле ворот. Мохито попытался подарить Ханне карпа. Без обиды — а, может быть, и с облегчением — принял отказ. Йонаш помахал, не выходя из машины. Шольта Ханна не увидела, только бок на заднем сиденье. Скорее всего, уставший волк крепко спал.
Ночью Ханну посетили легкие и приятные сны — впервые за много времени. Шуршащая под лапами листва сменилась белым полотном снега. Волк, бежавший с ней бок о бок, был здоров. Они мчались наперегонки, соревнуясь, кто быстрее загонит зайца. Волк выигрывал, но это не злило — висица радовалась, что тот не хромает и крепко стоит на лапах.
Наутро выяснилось, что Ханна забыла про повестку в суд. Хорошо, что из канцелярии позвонили. День был потрачен зря. Заседание длилось шесть часов, обвиняемые откровенно врали, что кинули взрывпакет, своеобразно ухаживая за незамужней висицей. Доказать, что это именно они купили и прибили поминальные ленты, не удалось. В итоге оба наемника получили по шесть месяцев исправительных работ и внушительный штраф. Ханну это не порадовало, но и не огорчило. Ей было все равно — история осталась в прошлом. Как будто в другой жизни.
Домой она вернулась, мечтая о кофе. Купила в кафетерии, не успела пригубить, увидела чем-то расстроенного Йонаша, и, конечно же, спросила:
— Что случилось? Контурную карту не приняли? Или раскраску по ботанике?
— Папу оставили в больнице, — уныло ответил тот.
— Ему хуже?
— Что-то с лапой. Наверное, повредил на прогулке. Его будут обращать, потому что двуногое тело проще контролировать. Врач сказал: «Волк свое дело сделал».
— Это же хорошо?.. — неуверенно проговорила Ханна. И тут же вспомнила о замедленной смене тела, о словах Анджея: «Обезболивающее не действует, я потом полгода обращаться боялся».
Царапнуло: «А если это из-за мышей? Шольт их так азартно ловил, оступался… не помню, хромал ли сильнее, когда шли назад, к машинам». В этом память подводила — подсовывала расцарапанный нос, который висица старательно полировала языком, теплое волчье фырканье, ответную ласку-услугу. Даже румянцем щеки припекло. Хорошо, что Йонаш ничего не заметил.
Ханна и выглядывала с балкона, и в кафетерии весь следующий день крутилась. Шольта не было. Болтливая и нюхливая Снежка, которую можно было бы заставить добыть информацию, опять куда-то смылась с Ёжи, на грохочущем ведре. Сама Ханна расспрашивать Анджея и Деметриуша стеснялась — не хотелось, чтобы те заподозрили ее в любовном интересе. Ни Йонаш, ни Мохито в кафетерий не заходили. И на улице не показывались.
Глава 26. Возвращение Шольта
Пропажа нашлась через день. Ханна фотографировала почти облетевшую липу, когда через КПП на улицу выбежал Мохито в шортах и толстовке. А за ним, явно не на пробежку, медленно вышел Шольт. Слова разлетелись по пустой улице:
— Беги, а я доползу, кофе возьму.
Ханна отступила в комнату, нашла планшет, включила трансляцию с камер наблюдения. Шольт уже добрался до окошка. Заказал
