Всё о жизни чайных дракончиков - Нелл Уайт-Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне не ответили. Тогда я, чувствуя особенную магию ночи как особого безвременья, повторил: «Привет! Я здесь, чтобы отдать тебе чайный признак!»
«Уходи», – получил я ответ и в глубине души понял, как один чайный дракончик понимает другого, что уйти действительно следовало бы, но я все равно попробовал еще раз: «Я просто хочу, чтобы ты начал насыщать настоящий чай».
«Я так и поступаю».
«Нет! То, что ты сейчас делаешь, это не чай. Что угодно, но только не чай!»
«Почему?»
«Его нельзя пить».
«Чай – это не то, что пьют. Чай – это то, что я насыщаю».
«Нет, чай предназначается именно для питья, ведь это то, что собирает вокруг себя, то, что сближает разных по духу и взглядам существ и помогает им найти общий язык!»
«Это – Я».
«Ты… ты мог бы делать настоящий чай, производить растворенное в чашке волшебство, наполняющее мир культурой, объединяющее души! – я не нашелся со следующей репликой, но, как только Чай показался мне на глаза, проявившись множеством своих насытительных щупальцев из мутного раствора, выпалил, словно защищаясь от этого зрелища: – Ты мог бы стать достойным, а только все портишь!»
Чай уставился на меня всем своим безглазым естеством.
«Кто ты такой, чтобы меня судить?» – спросил он, выстучав этот вопрос по стенке емкости и поставив при этом одну из многих насытительных лап совсем рядом со мной. Я опять почувствовал, что каждую букву нашего разговора через вибрацию ощущает застывшая с обратной стороны цистерны драконица. Требовалось дать точный ответ: «Я – эксперт в чае».
«Но не во мне. Я – Чай, и вы не знаете меня».
«Еще как знаю», – простучал я ему, сделав для целей ответа еще шаг вперед, и, когда он фыркнул и повернулся, чтобы исчезнуть, я подготовленным заранее, продуманным движением прыгнул к его насытительному щупальцу и попытался соединиться с ним ликрой.
Поймать его механику в довольно неловких объятиях мне удалось, но дальше началась та же самая кутерьма, что и при нашем первом контакте: Чай яростно пытался скинуть меня, извиваясь и колошматя всеми оставшимися конечностями по ликровому раствору и тому щупальцу, за которое отчаянно, без всяких надежд произвести ликрообмен, хватался я.
Я ясно осознавал, что попал в серьезную, грозящую мне травмой, если не смертью, переделку, и понятия не имел, как из нее выбираться. Мертвой хваткой, со всеми преданными мне ужасом силами, я вцепился в Чай, даже не пытаясь оторвать морды от его механики и поразмыслить, где мы находимся и как мне следует действовать. О том, чтобы составить какой-нибудь план, и речи не могло идти – я даже на секунду вперед не пытался подумать: все мои чувства и помыслы сплавились воедино в пульсирующей, холодящей идее о том, что я в опасности и что я могу умереть.
Кошмар окончился внезапно, словно его обрубили острым тяжелым ножом: Чай застыл, словно парализованный, и только несколько секунд спустя я понял, почему это случилось. Насытителя держала настоящая живая цепь из здешних мелких големов, на которых так любил охотиться наш черный пушистый зверек с двойным именем. А наверху этой хитрой цепи стояла моя ДиДи, беспокойно всматриваясь в белесую непрозрачную жидкость.
На негнущихся лапах я подполз к ближайшему техническому голему, державшему Чай, и собрался уже уцепиться за него, покинув навсегда это опасное место, но что-то не дало мне бездумно сделать это. Я застыл на какую-то долю мгновения, осознавая пережитый только что ужас, а потом пустота, образовавшаяся после ушедшего страха, заполнилась злостью.
В остававшуюся мне секундочку, пока големы еще держали моего горе-коллегу, я приблизился к ближайшему ликровому клапану и победоносно, с гордостью, произвел ликрообмен. И только после этого как можно неспешнее вернулся к цепочке из големов, обхватил лапами ближайшего и позволил вытащить себя наружу.
Драконица все так же, в уже знакомой мне беспокойной манере, прохаживалась у горлышка, ожидая, пока я вылезу. Я выбрался, поблагодарив своих спасителей, и обратился к ней, укоризненно наклонив голову:
– Ну что же вы… рисковали?
– Да я… нет, я… организовала просто, – сказала она и, проследив за тем, как я обернулся на бодро выбирающийся из цистерны поток мелких големов и еще раз поблагодарил, добавила: – Пойдемте… пойдемте в нейтральную ликру, нужно хорошо…
– Да, верно, нужно отлично почиститься, чтобы никому не причинить вреда, – подхватил я ее мысль и, когда она уже повернулась, застыл в остром и ясном ощущении какой-то новой странной лакуны внутри.
Я понял, отчетливо, словно уколом, понял, что мне в душе чего-то не хватает. И это само по себе отчего-то показалось мне прекрасным.
Глава пятнадцатая: про чай
– Нет, Кейрра, так не пойдет – читать нужно уметь, – мягко укорил я свою новую воспитанницу, едва у меня в голове уложился тот факт, что вообще кто-то в ее возрасте может не уметь читать.
– Но у меня же болезнь, я не могу уметь, – улыбнулась она, проявив ко мне почти нежное терпение, какого был бы достоин любой пришелец, по гордости или неопытности пытающийся принести с собой в новое для себя место собственные порядки.
– Болезнь болезнью, – важно напомнил я, пытаясь вспомнить, какой такой недуг не дает учиться читать и существует ли он вообще, – но со всякой болезнью нужно бороться. Например, ты же хочешь научиться ходить и работаешь каждый день…
– Но я не хочу научиться ходить, – поправила меня Кейрра.
– Как это ты не хочешь научиться ходить? Все, кто не могут ходить, мечтают встать на ноги.
– Но мне не нужно никуда передвигаться… наоборот, я люблю находиться в одном месте и лучше смотреть картинки в книгах или слушать по ликре музыку…
– И тем не менее ты много трудишься, чтобы научиться ходить, – надавил на нее я, – хотя это наверняка больно, ты тренируешься каждый день.
– Да, очень тяжело и больно. Но ведь мастерица ДиДи и Дейран столько делают ради этого. Как я могу после всех их усилий не стараться изо всех сил?
– Да, – согласился я, обдумав ее слова, ничего толком не сообразив, и вернул беседу к прежней теме, – возможно, но изучение чая требует образования: нужно читать теорию производства чая, книги
