Четыре стихии. Том 1. Небесные острова - Никита Андреевич Панов

– Ах! Я… эээ… Я просто подошёл с Родосом к алтарю и… – испугался Гам, застеснявшись перед ней. От трепетания её крыльев он испытывал чувство страха, которое не давало ему договорить нормальным тоном. Казалось, ничем чётким не кончится. Но за считанные секунды заикания, он всё-таки договорил последние слова, вывалившиеся сами собой из уст, – Я встал у алтаря и вспомнил мелодию колибри. Решил напеть её. Думал, что это, может быть поможет как-нибудь активировать алтарь. И тут это.

Докончив, Гам разом возвёл свои руки прямо к кристаллу, и тот продолжал, не переставая, светиться лазурью вперемешку с сиренью. Родос, прекратив кидаться теми же вопросами, что и Облачка, посмотрел на него. Очами он после феи сверкнул на центр алтаря, куда и указывал Гам.

Облачка мелкими глазками косилась то на алтарь, то на Гама до тех пор, пока она не начала обдумывать всё, что заметила. На это ушли всего на всего доли секунды, и, не успев, и сказать единого слова Гамом и Родосом, как она снова заговорила, перебив их:

– Хм… Так оно и есть. Гам, ты разгадал эту загадку мелодии ветра. Это выход.

Хрусталь собственным сиянием наполнял всё мёртвое пространство и всё ещё гулко издавал одни и те же звуки. Судя по повторам музыки, им стоило их запеть с желанием не остаться здесь навечно.

Собравшись вместе и забыв о тишине, Гам, Облачка и Родос стали петь хором её. Попадая по нотам, каждый раз следовали от кристалла другие, новые звуки. Они втроём продолжали всё увереннее и звонче исполнять мелодию колибри. И, когда они дошли до уже последней, высокой ноты и преодолели и её, голубой кристалл после этого стал ещё упрямо отражать лучи сияний.

От его света большой алтарь воздуха в тот момент начал дуть свежим ветром. Произведённая ими мелодия колибри, которая оказалась действительно нужной в их пути, восхвалила его. Из круглого омута просвистел волной тёплый, сильный ветер, нахлынувший на тройку путешественников. Ни Гам, ни Родос не думали, что такими манерами пыталась их отблагодарить, выпущенная энергия и душа ветров. За вихрями затем посыпались блёстки, созерцавшие фиалковым и духовным цветами. Они мимолётно закружились и прицелились на посох Мага-медведя и Облачку, к неожиданности, полетевшей вверх. Остолбенев подле неё и не свалившись с ровного места, Гам и Родос буквально затревожились от нерукотворного чуда и шагнули назад, в сторону от феи.

Смотря на Облачку и вынутый никем посох Атикина, у двоих расширились зрачки. Им казалось, что с ней случится что-то неладное. Не уловив и мысли о том, как посох смог высвободиться из ранца и подняться с феей в воздух, они видели объёмную спираль, вскружившую её и косу небесно-фиолетовых волос. Зрелище было шикарным, хоть и столь пугающим.

Однако всё же на лицах двоих на месте сомкнутых губ вспыхнули широко разинутые рты удивления. Наделяясь частичкой энергии воздуха, Облачка не теряла ни единой капли бодрости. Взмыв в полёт со скипетром, она легонько вынула из кармана волшебную палочку. Взмахнув ею, она начала воодушевлённо рассекать поток вихря – и, в одно мгновение ока, чудесные, природные изменения стали сотворятся в самом Царстве Воздуха.

Толстый слой пагубных туч в тот же миг рассеялся, и яркое солнышко озарило всю землю, одаривая всё, что находилось под его лучиками. Туман, который всё время не уходил прочь и не знал никогда зрячих, вовсе испарился. А холодные ветры с визгом сменились на тёплые штили. Всё рассвело…

Глава 15.

«Туда, где не гаснет огонь»

От дневного, лучезарного света, раскрывшееся перед ними, небо окрасилась синим и морским оттенками. По нему, над летящим континентом и городом «Поллукс» плыли белоснежные облака с разными формами и размерами; лёгкие ваты розовели от задевающих их лучей солнца. Те, кто попадался на глаза троих, взрастали вдвое больше других. Они ни разу и не пытались затеять свою шуточную игру с тем, с кем так целых шесть лет не виделись.

Опущенная вниз, фея Облачка с улыбкой на лице подлетела к друзьям, беспокоившимся о ней. Ветер, ложной наглостью нарывавшийся на Гама и Родоса, менее чем через пары минут утих. Сразу же при прикосновении кончиками башмачков к земле, Облачка ощутила, как её радостно обнимают Гам и Родос, метнувшиеся с чувством людей, которые пережили конец света. Не сдержавшись от волнений, фея воздуха уже после них стала тоже валиться от успеха, заливая тишину криками «Ура! Ура! Ура!».

– Ах, я так счастлива, что нам удалось вернуть немного гармонии в наше родное Царство Воздуха! – восхитилась Облачка и с особой осторожностью спрятала палочку в карман розовато-фиолетовой платьице.

– Да уж, не зря постарались мы, – добавил светло-кудрявый летописец и положил правую руку на левое плечо Гама, извлекая из этого лишь хорошее.

– Верно, – согласился с этим тот и тёпло взглянул на остальных.

Радушный период длился не очень долго. Приветствовавшая снова близкую к ним звезду, Облачка не прекращала резвиться вокруг двух мальчиков. Словно падающей звездой она олицетворяла уверенность, которую нельзя было выхватить очами. Вскоре к ожиданию она перестала хлопотать крылышками и, заметившая задумавшегося Гама, обратилась к нему.

С первых же минут тихого молчания Гам, решаясь перейти к основному их делу, начал:

– Я думал, что ты совсем пострадаешь от таких ветров и магии. Жуть как боялся. Не пугай меня так больше.

– А. Ну, ты и затрепыхался, – хихикнула Облачка, – Тебе не стоило тревожиться с Родосом. В благодарность алтарь просто отдал мне немного сил воздуха, и мои заклинания стали более мощными. Вот и всё. И ветры, посланные на меня и посох, не были столь плохими.

– По-моему, веселье, не подходящее для нас время, – продолжил он, и, услыхав его, Облачка приблизилась к его голове и затихла, – Вам не кажется, что солнце, хотя оно и есть, теплее и жарче греет. Или, к примеру, вода вовсе не делает собственного хода, и её нет. И нет дождя. Нигде не растут цветы и деревья. Ничего совершенно.

Веселье – не единственное из тех чувств, разящих нас делать нам непристойные, неосторожные вещи, позволяющие перевернуть даже всё у себя в голове, словно в своей комнате. Но оно даёт нам не то, чтобы делать бардак в нём, а чтобы тем самым отыскать и в злые времена то, что ты на самом деле живёшь, и это самое главное, и это в первом случае и есть хорошо. Потому что тогда если ты возьмёшься